С в о б о д н а я   т р и б у н а
п р о ф е с с и о н а л ь н ы х   л и т е р а т о р о в

Проект открыт
12 октября 1999 г.

Приостановлен
15 марта 2000 г.

Возобновлен
21 августа 2000 г.


(21.VIII.00 -    )


(12.X.99 - 15.III.00)


Февраль 2005
  Январь26Март 

Лиля Панн   Написать автору

ЧТО СНИТСЯ
читателю книги стихов Ирины Машинской
"Путнику снится"

        Новому своему сборнику стихов Ирина Машинская дала имя с продолжением – в эпиграфе ко всей книге в трех частях:

Путнику снится:
пока варилось просо,
прошло сорок лет.

      Рюсю Сютаку

        Связь любого эпиграфа со стихами, которым он предпослан, жесткой быть не может, даже крепкой эта связь не обязана быть: чаще, чем соединяющая двух авторов мысль, эпиграф – просто царапнувший душу вздох товарища по несчастью (счастью поэта). Название книги – вещь пожестче, и потому можно ожидать, что соотношение снящегося "здесь и сейчас" с "бодрствующим" хронотопом (сон во сне) в аллегории дзен-буддистского монаха, японского поэта 14-го века, представляется точным и автору книги "Путнику снится". Редкий поэт в наши дни точен иначе, а что своё у Машинской, так это тихое веселье души, перевалившей на своем земном пути через страх смерти. Стоицизм не декларируется, а становится зрением, дыханием, песенкой:

Небо, Ваше высочество,
поле, Ваше величество,
не переходите на личности –
зачем вам мое отчество?

Считайте меня горошиной,
вы все-таки не полиция.
Дайте побыть безлицею,
бесчувственною, скукоженной..

Периной прикрытой, ласкою
снежка – но деталью, заданной
поверхности. Вдруг угаданной
– и ни черты под маскою.

Зазубриной, заусеницей
на убранном поле, резкостью
вскрытой на снимке местности,
где больше никто не селится.

Чтоб ни черты под именем.
В пейзаже отменной ровности –
глядящей на вас подробностью,
свербящей: ну подыми меня.

        Пейзаж жизни или смерти? Времени, должно быть. Заметны штрихи дзена, вплоть до коанов ("...Вдруг угаданной – и ни черты под маскою").
        Смирение путника из той книги, что мне снится, паче гордости. Его "я" всё ещё свербит, он всё ещё лирик – правда, такой, чьё "я" не в центре мироздания, а связует множество центров. Опять же рядовая философия в наши дни, а голос? Порой целиком  д а н н ы й,  чаще таковы отдельные ноты.
        В момент перехода (пробуждения) из одного хронотопа в другой: "Но вот я здесь, и стали вы "природа"". Здесь "вы" – фауна и флора близлежащего леса – по большому, неэвклидову счету, тоже путника, а не одной лишь "природы". Пути "природы" и "я" пересеклись, а дальше – неисповедимы. Таков "человек в пейзаже", по Машинской, точнее – у Машинской (поэта, а не философа) в стихотворении "Ручей, впадающий в прохладный узкий пруд" или в вынесенной на обложку книги  д а н н о й  до каждого слова "Ночи".
        Первая часть "Путнику снится" – вся насквозь любовный цикл, разнообразный просодически (рифма тут разыгралась и всё на пользу звукосмыслу). Понятно, откуда органика и сила неожиданного "Волка" – от союза эроса с фольклором. "...ничьего я ребра / да назад пора / долог долог путь / вглубь в твою грудь". Любовный сюжет исходит, как часто случается, из треугольника и входит, что случается реже, в такое вот пространство:

РОМАНС
На мотив Стивена Хокинга

Гори, мой свет, сгорай –
теперь уж без остатка,
узнай, звезда-загадка,
кaк близок этот край –

не мирозданья, нет,
а поджидавшей черной
дыры любви упорной –
твоей любви, мой свет,

как в предпоследний миг –
неслыханная милость,
как все переменилось
у самых губ моих.

О белый звездный газ,
свеченье длинной кисти
и стрелка на запястье
почти у самых глаз...

Нас тащит за собой,
раскручиваясь, ворот
в полураскрытый ворот
рубашки голубой.

Изогнутых лучей
последнее мгновенье.
О свет исчезновенья
двоих в груди твоей.


        Стивен Хокинг, напомню, автор научно-популярного бестселлера "История времени", один из разработчиков современной версии Большого Взрыва и, среди прочего, теории "черных дыр" во Вселенной.
        Обаятельная удача "Романса" Ирины Машинской в том, что:
        1) дантовская формула "любви, что движет солнце и светила" расписана в координатах пульсирующей Вселенной;
        2) отрицательная коннотация "черной дыры" – популярной метафоры исчезновения без концов, смерти – справедливо изменена на положительную, ибо исчезновение космических объектов в "черных дырах" это не конец, а начало – чего, пока неизвестно, но ясно, что на загадку любви – эта метафора работает;
        3) метафора проработана в точных деталях, примером чего может служить "изогнутых лучей последнее мгновенье": траектория световых лучей искривляется в зоне притяжения колоссальной массой "черной дыры" вплоть до поглощения;
        4) попадание в точку и каждого слова о земной любви;
        5) юмор – как земной, так и космический;
        6) легкость в обращении с весомой темой, романсовость музыки высокого полета, т.е. простота сложного;
        7) подтверждение общего знаменателя поэзии и науки – д а н н о с т ь;
        Остальные "пункты" неформулируемы в принципе, см. текст "Романса".

        В эссе "Оголенный мир" Машинская писала о первых, "эвакуационных" годах эмиграции: "тюки, баулы, случайные знакомства, пытающиеся втереться в доверие чужие вещи, отданные тебе в рабство, и незнакомые широкие покрытые льдом реки. И вдруг проходит несколько лет, и выясняется, что ты снова полный – полный до краев". Чем конкретно – о том книга "Путнику снится". Неудивительно тогда, что всё полнее переживается и эмиграция. Автор поистине "пророчествует назад" (так греки понимали часть труда поэта):

До свидания, рабочие, незнакомые, толковые.
Плывет айсберг, прочь бомжовый откололся, уплывает топорок.
Впереди – глядит – ни льдинки: глади, глади, воды голые,
позади – ледовый купол, сверху маковый пирог.

– То Москва-роженица многоброва разломиться готова,
снежным валом городище, черным рвом обнесено.
А найдется мне родное – всегда хмуро, сурово,
я меж ними слабое звено.

Кто от целого отломится – тому полслова не обломится.
Разломился маковый, на лед просыпал мак.
А затрещали ворота, раскрылась пословица –
кому не сиделось – остаться не смог.

Удаляется ледник, слепит глазурь Василия,
уплывает обливной, сверкает – вон вы где!
Плоть от плоти ваших сил – мое блаженное бессилие,
горячо ему, осколку, в черной воде.

        С какой негой самостояния, прямо-таки из-за острова на стрежень выплывают эти расписные эмигрантские "страдания" – не эмоции теперь, а песенный жанр (американский эквивалент которого, к примеру, блюз)! А как опять гармоничны фольклорные обертона в лихорадке отношений блудной дочери и Москвы-роженицы! Вот где проплыл айсберг образности. "Двум поэтам", кстати, адресован.
        Может ли один и тот же сон присниться двоим? Об этом мечтают любовники, но им везет обычно реже, чем поэту и читателю, чей совместный сон и есть  х л о п о к  о д н о й  л а д о н ь ю.



Вернуться на страницу
"Авторские проекты"
Индекс
"Литературного дневника"
Подписаться на рассылку
информации об обновлении страницы

Copyright © 1999-2002 "Вавилон"
E-mail: info@vavilon.ru

Баннер Баннер ╚Литературного дневника╩ - не хотите поставить?