Завершилась фестивальная часть проекта "Культурные герои XXI века". Три дня со своими текстами выступали в Москве литераторы из 18 российских регионов; на четвертый многие из них, вместе с московскими авторами и специалистами, за круглым столом в РГГУ попытались обсудить проблематику литературной провинции, нащупать путь к новой дисциплине – литературной регионалистике. Что можно сказать в итоге?
        В целом подтвердилось представление о том, что среди российских городов есть заметные литературные центры, а есть в самом деле глубокая провинция (причем это не зависит, по крайней мере напрямую, от народонаселения, географических обстоятельств, сложившейся репутации культурного центра и т.п.). Сколько ни перебирали члены экспертного совета проекта рукописи двух десятков авторов из города, скажем, Астрахани – ничего из этих рукописей выбрать было невозможно; между тем как из Иваново были званы пятеро – и еще по меньшей мере трое (в том числе хорошо известный в столице Дмитрий Бушуев) были не без сожалений оставлены за пределами московской программы. Однако и в означенных центрах картина разная. В Воронеже, например, между всеми четырьмя приехавшими на фестиваль авторами – Еленой Фанайловой, Александром Анашевичем, Константином Рубахиным и Романом Карнизовым (а сверх того, пусть в меньшей мере, еще и Александром Романовским) – можно было заметить определенное сходство, о котором мне отчасти уже приходилось писать (Фанайлова и Сергей Рыженков в ходе круглого стола предложили интерпретировать эту общность как отражение мандельштамовской ауры, чрезвычайно актуальной для местного мифа). Сходным образом в качестве общей черты ивановской делегации Илья Кукулин отметил обращение к опыту обериутов. А вот трех авторов из Владивостока – Александра Белых, Алексея Денисова и Константина Дмитриенко – кажется, не объединяет ничто, кроме географии. Более сложный случай – Самара, где явственно прослеживаются два полюса: с одной стороны – метафизически углубленная, основанная на герметичной метафорике поэзия и малая проза Александра Уланова и (отсутствовавшей) Галины Ермошиной, с другой – не чуждающиеся патетики и социальной заостренности, в чем-то близкие по духу авторам Клуба "Поэзия" (прежде всего, по типу словесной игры и некоторым синтаксическим особенностям – как, например, цепочки коротких назывных предложений) стихи Сергея Лейбграда и Виталия Лехциера (возможно, середину между двумя этими крайностями в местном литературном пейзаже занимает не присутствовавший в Москве Сергей Щелоков). Таким образом, в одних случаях можно говорить о сложившейся местной школе, в других – только о благоприятных условиях для развития творческих индивидуальностей; с чем связано такое различие? Этого вопроса не снимает тонкое замечание Лехциера на круглом столе: различие поэтик не означает отсутствия единого литературного пространства в регионе, поскольку перед авторами могут стоять одни и те же культурные и литературные проблемы, которые они пытаются решать разными способами и с разных позиций (так ли это применительно к Самаре – остается неясным).
        С другой стороны, нельзя не отметить, что если самарская делегация (включая, собственно, и оставшуюся за чертой московского финала ее часть) состояла исключительно из имен, в большей или меньшей степени известной хотя бы специалистам, то в ивановской с хорошо знакомым столице Игорем Жуковым и несколько раз мелькавшим здесь Дмитрием Шукуровым соседствовали три практически новых для нас автора. В этом смысле приходится говорить (и об этом вскользь говорил на круглом столе Уланов) о развивающихся, перспективных литературных центрах и литературных центрах, развитие которых кажется завершенным; по-видимому, отсутствие на фестивале представителей Екатеринбурга, еще недавно претендовавшего на статус одной из литературных столиц России, свидетельствует о том, что литературные центры могут и вырождаться (за счет миграции наиболее ярких фигур в Москву или куда-то еще, каких-то внутренних причин); так же озадачивает отсутствие новых интересных фигур из Челябинска и Перми (оба города были представлены в Москве одиночками – авторами-тезками по имени Сергей Тетерин, однако Тетерин-пермский читал тексты тривиальные и неубедительные, хотя в былые времена приобрел некоторую известность остроумными ироническими верлибрами, Тетерин же челябинский фактически свой город уже покинул). Зато подлинной сенсацией стало открытие литературного Кемерово со сложившейся, сугубо европоцентристской поэтической школой (представленной в Москве Игорем Давлетшиным и Дмитрием Кравчуком) – впрочем, как пишет Илья Кукулин, не единственной у себя дома.
        Что касается городов, давших в московскую программу одного автора, то тут фактор случайности, вероятно, больше. Думается, одного-двух литераторов хорошего уровня можно было отыскать в Тамбове (среди выучеников Сергея Бирюкова), Пскове и Великих Луках, Ростове – в этих городах фестиваль, к сожалению, не проводился; вряд ли справедливо, что в Москву не попал никто из калининградских авторов. Все это должно быть восполнено в антологии, которая готовится по итогам фестиваля, – и вот уже на ее основе можно будет предлагать дальнейшие проекты по составлению литературной карты России.