Не фотография поэта глядит на нас с обложки этой небольшой книги, но лицо взрастившей его земли — пейзаж Армении, воссозданный Сарьяном. Прекрасна эта трудная и суровая земля. И лучшее в поэзии Геворга Эмина то, что корнями связано с ней. Недаром одно из самых сильных в сборнике — стихотворение «Гегард».
Нет легких храмов на моей земле,
Вспарить готовых, —
Сгинули б в веках...
Гегард давно бы превратился в прах,
Когда бы не был вырублен в скале.
Этот храм, лишенный внешнего блеска, скрытый от бесчисленных врагов в каменной плоти родных гор, но поражающий взор изнутри, — словно образ этой много испытавшей земли. Ее суровое достоинство ложится отсветом на стихи поэта.
В поэзии Г. Эмина звучит и характерное для его земляков острое чувство истории: каждый ощущает свою сопричастность всему тысячелетнему пути народа, у каждого в крови — память о набегах Семирамиды, персидских орд, арабов и сельджуков...
В стихах Эмина есть размах, масштабность. Но она не враждебна сердечности. Есть философские размышления о XX веке — веке скоростей, высот и контрастов. А рядом — такая теплая, почти будничная интонация:
Каждое утро: «Доброе утро!» — говори старикам.
Наполовину ушедшие в ночь,
Каждое утро радуются старики.
Что в это утро
Вышли из ночи они.
В книге есть и привкус горечи и порой недовольство собой, и острый спор с противником, и язвительная притча. Но превыше всего простые истины: жить так, «чтобы не был печален никто по соседству с тобою». Ближе всего поэту мудрые и прекрасные уроки природы: «... корень учит за землю свою держаться... Гора меня учит не склонять головы, если беда подкрадется. Бабочка учит меня каждым днем дорожить, даже самым коротким...».
Автора философских стихов всегда подстерегает опасность отвлеченной риторики. Поэт сам отдает себе в этом отчет:
Человечество я воспевал,
О наивный пророк, —
Человека не знал я...
Чтобы не впасть в грех холодной высокопарности, поэт не должен никогда отрываться от своей каменистой, суровой и прекрасной земли, от живых человеческих забот. И у Г. Эмина — воспользуюсь образом из его стихотворения «У Ниагарского водопада» — шумящая громада Ниагары не заслоняет неприметно дрожащей капли, человеческой слезы.
Среди тех, кто донес к нам голос поэта Армении, надежные имена: Д. Самойлов, Б. Слуцкий, М. Петровых, Л. Озеров. Возможно, будь Г. Эмин переведен одним предельно близким ему по художественному строю переводчиком, тогда более цельным предстал бы в переводе его поэтический облик. Теперь же слишком заметны перепады от размеренных, классических строф Е. Николаевской до свободной, раскованной интонации Ю. Левитанского. И все же большинством переводчиков бережно донесено до русского читателя поэтическое слово Геворга Эмина.
Новый мир, 1976, ╧1, с.287.
|
