Пеппи Длинный Чулок. Прозвище подстать индейцу или пирату. Вспоминаются Кожаный Чулок, Соколиный Глаз... А Пеппи — всего лишь девчонка девяти лет от роду. Но если эта девчонка самая сильная в мире, если она собственную лошадь запросто выносит на руках с террасы в сад — про такую, пожалуй, согласятся прочитать даже мальчишки.
Конечно, это странно: девчонка — и вдруг силачка. Но оказывается, это очень нужно для того, чтобы все шло хорошо и справедливо в том мире, который видится в мечтах каждому ребенку.
Пеппи легко подкидывает в воздух или забрасывает на дерево то полицейских, которые силой и обманом хотят забрать в детский дом ее — самостоятельную хозяйку виллы «Курица»; то бандитов, которые думали поживиться жемчугом у негритят с острова Веселия; то верзилу Лабана, нагонявшего страх на всю округу. Так же легко Пеппи швыряет в воздух и усмиряет и тигра, и змею, и акулу, и директора цирка, который не дает ей повеселиться вволю, и важного господина, который презирает детей. Кто из малышей, глотая слезы после несправедливой обиды, не представлял себя в мечтах таким же сильным и грозным для недругов!
Зато для детей нет друга лучше Пеппи. То она накупит сто кило конфет и устроит всем ребятишкам городка конфетный пир, то раздает всем игрушки или целый ворох билетов на ярмарочную карусель. Ведь ее папа — капитан и негритянский король — оставил ей полный чемодан золотых монет. Снова наяву сбываются мечты каждого мальчишки и девчонки, привыкшего тщетно глазеть на заманчивые сладости и прочие недоступные соблазны. Когда Пеппи и ее друзей с недоверием гонят из магазина, из тира или из ярмарочной кассы — она небрежно достает из кармана золотые монетки.
А как вкусно и аппетитно Пеппи умеет поесть и накормить друзей! Даже кораблекрушение она устроила очень уютное: на необитаемом острове угощает своих маленьких соседей Томми и Аннику жареной ветчиной и оладьями, которые она печет мастерски. Только в саду у Пеппи можно найти дуб, на котором растут бутылки лимонада, а по четвергам — шоколадки.
Но главное — с Пеппи не соскучишься. Каждый день она изобретает новые затеи. Как весело играть с ней в «Зеркало Джона», и в «Не ступать на пол», и в привидения, которыми «кишмя кишит» чердак ее дома!
Фантазия ее не знает удержу. Пеппи загорается мгновенно и уже не может остановиться. В Египте у нее все люди пятятся как раки, а в Индии ходят на руках. В Гватемале все спят, положив ноги на подушки (именно так спит и сама Пеппи), а в Америке дети сидят весь день в лужах, а на зиму так и вмерзают в них, и мамы носят им туда еду. Этот дар, как и необычайную силу, Пеппи получила от отца, капитана Длинный Чулок. Тот на своем острове Веселия по субботам врал своим неграм в награду за трудовую неделю, да так вдохновенно, что негры от восторга били в барабаны.
Не только самым близким друзьям, а всем-всем ребятам Пеппи стремится сделать что-то хорошее. С каким блеском защищает она самолюбие и достоинство всех ребятишек городка от старой фрекен Розенблюм с ее назойливой, угнетающей благотворительностью. За то, что старая фрекен Розенблюм осчастливит своими шерстяными фуфайками и даровым супом, — и не кого попало, а самых прилежных, скромных и нуждающихся, — родители держат ребят всего города в страхе перед ее экзаменом — форменным судилищем, тягостным и унизительным. Пеппи с самым непринужденным видом обращает экзамен в пародию, а самые щедрые награды раздает тем, кого фрекен Розенблюм выстроила в позорную шеренгу как дерзких, бездарных и безнадежных.
Все, что Пеппи делает — спасает ли двух малышей из горящего «небоскреба», защищает ли негритят, — все она делает легко и без пафоса, играя. Лишь однажды высказалось словом то, что скрыто в самой сердцевине этого своеобразного существа. Учительница говорит ей, что надо жить для того, чтобы делать людям добро. «Я-то живу только для этого», — мгновенно, не задумываясь, отвечает Пеппи, как нечто само собой ясное, естественное. И без всякой торжественности — напротив, буквально стоя на руках и дрыгая ногами в воздухе.
При всем при том Пеппи вовсе не ангел, не добрая фея, не образцовый до отвращения ребенок. Эта рыжая длинноногая девчонка, вся в веснушках, в разных чулках и в непомерной длины туфлях (очень лихо и задорно выглядит она на отличных рисунках Л. Токмакова), совсем не умеет себя вести как «настоящая дама». Она может в гостях одна уплести весь торт, высыпать на пол сахарный песок и до полусмерти заговорить старых почтенных дам и тетушек. Она дикарка — выросла на корабле. Она не знает, что такое цирк и зачем ходить в школу, зачем ей таблица умножения или, как там, — помножения. Ведь Пеппи будет, когда вырастет, морской разбойницей. А уж если она разок и собралась в школу — полюбопытствовать, так только верхом на лошади.
Очень странная девочка. И как это она живет одна на своей вилле, без папы и без мамы? Поначалу это не дает покоя жителям городка. Ведь это непорядок. И как всякого трудного, своеобразного ребенка многие жаждут заточить ее в привычные рамки, причесать, подравнять, сгладить тревожное, нестандартное. Но Пеппи твердо отстаивает свое «я», свое право распоряжаться собой по своему усмотрению, делать то, что нравится. И со временем все должны признать, что она прекрасно справляется сама со всеми делами, все уже с полным уважением именуют девятилетнюю девочку хозяйкой виллы. Ведь Пеппи все умеет. Просто загляденье, как она моет пол (хотя и не вытирает его — он ведь не простудится) или печет блины. А кто же ей говорит: «Пора ложиться спать!»? «Сама себе говорю. А если я не слушаюсь, то повторяю уже строго. Когда и это не помогает, мне от себя здорово влетает». Да-да, Пеппи признает: «Для маленьких детей совершенно необходимо, чтобы жизнь шла по заведенному порядку, а главное, чтобы этот порядок завели они сами». Конечно, кое в чем этот порядок отличается от того, что установлен взрослыми. Пеппи с восторгом плюхается в лужу, и Анника в ужасе восклицает: «Пеппи, что ты делаешь, ты же вся мокрая!» Пеппи удивляется: «Что же тут плохого? Где это сказано, что дети обязательно должны быть сухими?»
Кое-кто, может быть, скажет, что Пеппи просто озорная, невоспитанная девчонка и вся книжка ужасно непедагогичная и ничему не учит детей. Может, и в самом деле не учит? Правда, тогда ей вряд ли дали бы Андерсеновскую премию — высшую международную награду за лучшее произведение для детей и юношества. В самой ненавязчивой, непринужденной форме книжка говорит о добре и справедливости, благородстве и товариществе, щедрости и бескорыстии. А кроме того — разве детей нужно только непрерывно учить? Им нужно еще многое другое. И не менее важнее. Например, радость. Книжка про Пеппи — для детей праздник. Это пир, феерия, каскад, лавина выдумок, развлечений, сластей, приключении. И если вам эта книжка покажется бессмысленной и бесполезной, наскучит чрезмерным нагромождением нелепиц — это только с верностью покажет вам, насколько вы оторвались от своих детей, от их понятий и вкусов. Дети не могут жить только теми понятиями, которые взрослым кажутся столь необходимыми и естественными: правильно, нужно, полезно. Потому-то герои этой книжки (и не только этой) так не хотят стать взрослыми — думать о мозолях, подоходных налогах, домработницах и прочей скуке. Но ничего не поделаешь — взрослеть неизбежно придется. Не оттого ли книжка кончается неожиданно печальной нотой: Пеппи с необычно задумчивым лицом стоит одна в своей комнате, смотрит в темноту и задувает свечу. Так не спешите вырвать детей из страны детства, навязать им свои понятия и вкусы. Помните: потребность в необычном, неожиданном, чрезмерном, праздничном у детей таи же велика, как потребность в сладком. Не забывайте: насытить эту жадную потребность необходимо. А как это сделать? Обратитесь к Пеппи Длинный Чулок.
Семья и школа, 1969, ╧12, с.38-39.
|
