Митин журнал. Вып. 53 (1996 г.). Редактор Дмитрий Волчек, секретарь Ольга Абрамович. С.7-9.

* * *

Поеду в рай - где розово и сине,
где спит зима - барашком мразным, белым.
О, как алмазные его прелестны рожки.
Но демона горячий зад в перине
мне кажется блином горячим, спелым.
Я съем тебя. Конечно, понарошку.

Греми, греми, громи своей кувалдой,
кузнец-рыжун какой, скажи на милость!
Я не кобыла, я ягненок белый,
вот крылышки мои - они не мнимость.
Как на меня ты, ражий, не орал бы,
я все равно в морозный рай поеду.

И вот выходит дурочка Феклуша,
она прекрасна, потому что дева.
В другом саду уже краснела Ева,
и ты, конечно, яблочка не кушай.

Но зла зима. И хлад такой собачий,
мраз яблоки моченые искрами
жжет, словно травит острой, грубой солью.
Но ты, Феклуша, не давай, иначе
тебе всегда углем гореть. Довольно
теперь зардеть - но обрасти очами.




* * *

Вот бес подъемлется любить
и видит: роза расцветает.
Ах, ничего она не знает,
но девушкам не подарить.

Я не хочу к его крылам,
но он меня объемлет ими,
устами твердыми, сухими
лепечет: ам.

Ребенок-скот, а как могуч,
лопатки и крыла в лиловом
поту, стекающем на хвост.
Но чу! - там кто-то есть над домом,
кто звездочками весь порос.

Я знаю: мир поделен на
три этажа, и там, где елка
дрожит, как девичья заколка,
есть кто-то, кто убьет тебя.

Из ваты шаг, а как могуч,
лопатки и крыла алмазны,
и хвоей душной и густой
он протыкает мрак ночной,
лиловые палит соблазны.

И слышен вой.
То я горю.




* * *

Коль выгнали тебя, ступай отседа, Коль,
но не пылай, как свекла в огороде.
А то придется им тебя сожрать.
Но ты мне говорил, что ангел рыженогий,
как лампочка, светящийся такой,
к тебе из темноты повадился летать,
из темноты вылупливаясь вроде.

Проси заступника! Но страшен мне Колян:
как золотом горячим хвост его объемлет,
и джинсы с треском рвутся пополам.
Он, как Февроний, прикрывает срам.
Ягненком был, а обернулся вепрем.

Как бы огонь его сожрал совсем,
остался только рот слащавой дыркой.
Так вот как ангела зовут - инкуб, -
примерно так я закричал во сне.
Он зад тугой отклячивает пылко,
а ты ему свой подставляешь круп.

Убей его. Ты виноват не тем,
что выгнали тебя из голубиных стен,
а тем, что ты лицо отворотил к стене,
и сам себя не уберег от муки.
Ах, пастухи твои такие суки -
примерно так я закричал во сне.

Проснулся я. Но умер Коля мой.
Он как теленок был, безгрешный и безрогий.
Зачем таким беззлобным - умирать?
Но: мгла вдруг протыкается иглой:
знать, тот повадился теперь ко мне летать?
О! жадное и жаркое отродье.

Люблю тебя.
Убью тебя.




"Митин журнал", вып.53:                      
Следующий материал