ДРУГАЯ ПОЛОВИНА МАРТА

1.

Я ладони подставляю всему, что хочет в них упасть.
Бывает наказывают меня и в руке нахожу клок шерсти с дьявольского горба.
Спасибо, не самого беса, которого мне и не удержать.
Все равно бы не справился с ним, коли начал он меня когтями скрести и в ухо ржать.
Люблю, когда на пальцы обрушивается легкий свет, обволакивает суставы, целует ногти.
В квартире моей тогда хорошо, удобно в кровати.
Люблю воду, должно быть, просачивающуюся через поры в кровь.
Пью ее живую, как Бова-королевич, будущий король.
А всего больше я люблю ловить порхающие семена, нежными кротами влезающими в меня.
Ночами чувствовать, как они лопаются внутри, шевелятся хрупкие стебли, упругие корни.
Просят: выпусти, накорми.

2.

Кто-то меня всегда лелеял и уберегал от воды.
От песчинок, что скрываются под ней, от водорослей, морских коней.
Мне снилось: будто я медуза или подводный царь и душа моя не может жить без воды.
Пересеклось все это с моим взглядом, в роговицу впилось.
Кто бы еще смог меня разубедить, что нету там морских ангелов, морских чертей.
Что все одно и другим не может быть.
Убереги меня знать, что я треугольник моллюска, мидия, их двойник,
отравленная живая роза, морской гнойник.
Дай мне видеть, что я на небе, а не на дне и даже не стою там ни одной ногой.
Я знаю, есть специальный загробный мир для тех существ, заполненный не воздухом, а водой.

3.

Я платья свои умею хранить, поправляя оборки, кружева.
Анна не умела этого делать и умерла.
Анна ничего не умела делать, она была дура.
Я же Бога люблю, я у него в руках.
Какой размер платья у смерти.
Вдруг я выкройку не смогу для нее найти.
Ведь так легко материал испортить,
буквально один сантиметр лишний отрезать, петлю сместить.
Анна уколола палец иглой, занятая болтовней, бестолковой словесной игрой.
Прошла сквозь ангелов и бесов строй, стала неживой.
Я бы тоже могла израниться в кровь, если бы была неряхой глупой.
Но нет на моих руках даже мизерной ранки - посмотри под лупой.
Я сошью для Бога шелковую рубаху.
Как бы мне хотелось снять с него мерки.
Не найти ему лучше меня вязальщицу, швею и пряху.

4.

У моей подруги всю ночь болела грудь, я ей мяла сосцы, шептала, втирала мазь.
Бес под пальцами проскочил, прилип к родинке жесткий волос, черная масть.
Чертила ноготком круги, кусала, плевала, спиртом жгла.
Шепчет: болит так, словно внутри игла.
А под утро проклюнулся из левого соска зеленый сочный лист.
Как она испугано глядела на меня, как кричала, волосы рвала.
Откуда цветку взяться из груди, не от моих же ласк, не от моей слюны, не от моих слез.
От чьего семени, в ком искать отца, - лазила я на яблоню, сыпалась на меня ее пыльца.
Софья, не плачь, я видела в окно: твой двойник по небу плыл.
Значит, все будет хорошо, не обойдет он нас в своей любви.
Просила лезвием срезать плоть, - мы в другой плоскости, милая, здесь каждый из нас гость. И
в том польза, коли расцвел твой сосок.
Ты бы могла и камень родить, глину, песок.
Я лгала, что в окне видела ее двойника.
Был туман и не видела я ничего, только близко, с той стороны стекла, след от плевка.
Она волнуется, - что же правая молчит грудь, к чему готовится, нет в ней даже молока.
Зачем цветку твое молоко, у него есть твои кровь и мокрота.
Посмотри, как бьется висок, пульсирует аорта.
Не выдержала, легла на живот, душила, терлась о простыню.
Хоть я мать и его люблю, хочу хочу убить, вырвать на корню.
А в окно и впрямь кто-то смотрел, даже дыхание его осталось на стекле.
Видел он, как уже из моих сосцов кислые капли текли.

5.

Когда увидишь женскую половину марта, почувствуешь, что его лучше проживать с конца,
чтобы видеть, как листья сворачиваются в почки, земля становится влажной изнутри.
Только наблюдать, самому не участвовать в этой игре.
Смотри: бесы стоят на горе, угли и плетки у каждого на горбе.
Март - женщина с цветком на лобке.
У него платье короткое, не наступить на край,
возьми его на руки, подбрасывай, играй.
Даже если ты не в комнате, а в окне и можешь сорваться, закружить, как игральная карта. И
некому будет тебя защитить, когда станет тебя душить другая половина марта.

ДЛЯ ДМИТРИЯ СОКОЛОВА

Дмитрий        дмитрий        лжедмитрий

дмитрий:

На "вы", потому что иначе нельзя.
У него девушка в черном платье, у него кошка с пером в пасти.
Девушку он бьет, кошку не кормит.
Когда я стоял между Московским и Ленинградским вокзалом и смеялся,
он посылал деньги на мой домашний адрес.
Очень много денег.
Мама складывала под кроватью.
Говорят, девушка ходила вся в побоях
Мама пугала денежной реформой
На зиму нет ни ботиночек, ни куртки, только холодные вещи.
Холодно в них, коченеют руки.
Потом ходил, заглядывал в Черную канавку
То ли лена, то ли жанна на дне лежит, запутался, не увидеть лица.
Телефонный звонок, еще рано, глаза закрыты.
Ночью Москва, над ней в голубом трамвае
В красном трамвае, в трамвае желаний, в
Не поднять ни ему, ни мне свинцовые веки.
Не доходят, застревают на почте мои дорогие подарки.
Его девушка избита до смерти, лежит, бредит.
Где же доктор.
Доктор гуляет по городу, не спешит, никуда не едет.
Простит ли за тухлое мясо, за жирные пятна, за бормотанье.
Не простит - убью, порежу ножом, буду бить бить наслаждаться.
За кошку, за девушку, за золотые слитки
Весь в крови стоит Дмитрий - красивый, умный, сладкий.

дмитрий:

На "ты", потому что так получилось.
Вертолеты его в небесах, над облаками.
Все умеет, все имеет, никогда не обалдеет.
Странно странно страшно, когда такая страна.
После встречи с ним все умирали:
кто от вожделенья, кто от глупости, кто от сгоревшего сердца.
Вчера я его видел во сне, сегодня в телевизоре
Он говорил о чем-то, о ценных бумагах (боже мой) о чем-то еще
Я.............я.........я, я.......................он.
Что у юноши в голове
Как называли в детстве, какое дарили имя.
Еще мальчик
Ты таких: "гурия, мнемозина, эфеб".
Тоже ходит между Москвой и пустотой, по местам, где не ступала
Главное любит, сердце большое, много всего внутри.
Огромное сердце, в такое и с 30 шагов не промахнулась бы.
Жила бы внутри

лжедмитрий:

Вот о ком скажу всю правду.
Бессмысленной убийство рок-звезды в розовом платье,
убийство во время оргазма,
дважды убийство полицейского
Художественное кино: Дерек Джармен: кровавая love с солью
Как без плетей по улицам ходить, как без таблеток уснуть.
Как себя в руках удержать
Какой город, куда пришел, даже на вокзале не знают.
Хожу по улицам голодный, злой, все бы витрины съел глазами.
Никому не убежать: Москва будет гнаться за нами
Лжедмитрий лежит, думает
Убийство в Восточном экспрессе,
убийство в поле для гольфа,
убийство в красных тонах
Устаревшая литература: классический сюжет:
чисто английское развлечение.

ПРОДАВЕЦ И ПРОДАВЩИЦА

За товаром за тридевять земель отправился продавец с продавщицей.
За шелками, за испанскими сапожками, за золотой пшеницей,
за кружевами, за тюльпанами, за острыми ножами
Ехали ехали, шли, бежали, воду пили, хлеб ели без соли
Сквозь лес шли, по болоту, через поле
Ноги в ссадинах, в мозолях - не чувствовали боли.
Легли вместе, лежат, не спится, целует в глаза продавца продавщица.
"У меня было золотое кольцо, - говорит, - потеряла.
Ходила обалдевшая, как будто вышла из театра.
Страдала, плакала, как под плетью тирана.
Открой глаза, посмотри, меня зовут Катерина.
Катерина Каренина, девушка из Бреста.
Сбежала из секты, из Голубого Братства.
Полюбила тебя, только с тобой могу забыться.
Только с тобой могу целоваться, нежиться, ласкаться.
Только к твоему могу прижаться сердцу.
Видели бы мать с отцом, что творю, дали бы оторваться.
Оторвали бы голову, волосы намотали на руку,
стали бы плетьми сечь, водить по кругу."
"За это тебя и люблю, - говорит продавец продавщице.
За то, что все бросила, пошла за мной за тридевять земель, за три моря.
За это буду тебя хранить-охранять, гладить по волосам.
Буду всегда тебя рядом держать, водить по болотам, по лесам."
Снег пошел, лежат под снегом, Катерина шепчет:
"Послушай, мой господин, мне холодно, замерзли руки, плечи.
Холодно холодно, сейчас заплачу.
Я плохая продавщица, не умею давать сдачу.
Мне любого жалко - и пьяницу, и оборванца.
Не умею деньги считать, монеты проскальзывают между пальцев.
Алексей, Гавриил, Василий... не помню как тебя зовут,
не отворачивайся от меня, не бросай меня здесь, меня черные звери растерзают, разорвут."
"Я не брошу тебя, мы всю жизнь будем торговать снежными кружевами,
ледяными подковами, ветряными жбанами, градовыми кошельками
Станем брать золотыми рублями.
Только обещай, мы не будем с тобой никогда целоваться.
Нужно уже вставать, просыпаться, встряхнуться, выйти из-под снега.
Нам еще долго идти идти - полвека.
По кругу станем бежать, как белки.
В темноте: никто нам не поднимет веки."

.....................................................................

"Меня зовут Катерина. Катерина Каренина, девушка из Бреста.
Ты и не заметил, как я стала твоей невестой.
Я никуда не пойду, не сойду с места.
Жизнь побила меня - уже лишилась перстня.
Твои губы забрать у меня никому не позволю, баста.
Алексей, Гавриил, Константин, как там тебя, не помню,
я тебя у тебя куплю, на любви не сэкономлю.
Отдам доллары, золото, драгоценные камни, все до последней копейки
Буду держать тебя в руках, под сердцем, в грудной клетке."

ЮГ

Как можно жить на чердаке, как можно говорить оттуда.
Смотреть на вскинутые ветви орешника, смоковницы и тута.
Не уломать по телефону знакомого медбрата.
Не соглашается: почти небоскреб, двенадцать пролетов, нет лифта.
Ходил к лавочнику, взял хлеба, вина на бартер.
Надеялся на иной расклад, нельзя верить картам.
У нас здесь юг, зимой тропические ливни, с потолка хлещет water.
От сырости каждое утро как ватный, не до надменного разврата.
У меня во рту две золотые пчелы целуют друг другу крылья.
Шепчут: "Как вырваться, как улететь из этого крыма?"
Думайте думайте: умом не напиться из крана.
Знаю: покинете меня поздно или рано.
Не живут живые так высоко, засыхают даже герани.
Только красивые летчики чувствует себя здесь комфортно, но они ведь герои.
Наивно рассказывают: холодно холодно внутри, когда отрываешься от земли.
Об этом счастье ведают только голуби и воробьи.