Опыты в стихах и прозе. Urbi: Литературный альманах. / Издается Владимиром Садовским под редакцией Кирилла Кобрина и Алексея Пурина. - Выпуск четырнадцатый. - СПб.: АО "Журнал "Звезда"", 1997. Дизайн обложки Н.Егоровой. ISBN 5-7439-0034-5 С.50-59

* * *

К..?

Состою - из чего, кого я?
Из других, - каждый дал, что мог.
Даже грустное или злое
Прикрепилось, вросло в комок.

Мне приятно, что ты - другая -
Тоже спрятана в ткань комка.
Все, в чем, кажется, упрекаю,
Принимаю наверняка.

Я пространством вокруг - накормлен.
Но зачем же оно - мертво?
И в любое мгновенье с корнем
Наше тесное рвет родство?

Как мне жалко свое-чужое!
Это правда, что мы - одни?..
Только шепотом: "Знаешь, кто я?..
Обними меня!.. Оттолкни!"




1.

* * *

Уже к безрадостным фигурам -
Квадратным контурам земли -
Добавлен сумрак с дымом бурым,
Где дети шину подожгли.

Летит по небу зажигалка
С прозрачным пламенным хвостом,
Которой никого не жалко
В прямом движении простом.

И в равновесии бесполом
Полу-луна, полу-самец
Является спокойно-голым...
Намек для трепетных сердец?

Ты не надейся и не бойся -
Все это кончится вот-вот...
Скользнув из двери, дама в гости
Себя с достоинством несет.




* * *

Вечер синий, безлюдный, чудесный,
А какой еще? - Ну, говори!
Чей-то голос бессмысленно честный
Проникает сквозь все словари.

И боишься застыть от вопросов:
Твой ли он или ты от него?
И останешься сам как набросок -
Эхо сладкое. Эхо мертво.

Что важнее: что вижу внутри я
Или то, что вокруг меня спит? -
Отражение, шизофрения,
С двух сторон одинаковый вид...

Ну и ладно. Сегодня и сразу
Мы узнаем, что значит "вдвоем",
Все отрывки притянем к рассказу
И хотя бы весельем сольем.

Обмануть себя и задохнуться,
Захлебнуться, и воздух - густой...
Пусть посмеют потом, посмеются
Надо мной, над тобой, над собой!




* * *

Ночью протяжною жалостью мучит...
В темный полет неопрятно гоня,
Ветер, как листья из мусорной кучи, -
Так от меня отнимает меня.

Кажется, снова спешит, нападая,
Надо снотворное выпить скорей,
Пусть поднимает - "Куда ты? Куда я?" -
В сонме послушных, потухших теней.

Я не проснусь, не почувствую, кто я,
Все перепутаю - будто в Крыму -
Небо просторное, солнце простое,
Что-то попробую, с кем не пойму.

Кожа приникнет к изнеженной коже,
Тонкой, похожей - хурмы, королька,
Как облака - невесомые тоже,
Лица сомкнутся, сольются пока.

Так ведь и надо! Какая вина мне?
Вдруг очутиться, очнуться не там...
Сонными днями течет через камни
Мутный поток по тетрадным листам.




* * *

Едем... губы... туго, туго:
"Там... к Электросиле".
Лишь бы чем-нибудь друг друга
Мы не заразили.

Темнота замком исправно
Звякнула: закован.
Странно, что совсем не странно
В доме незнакомом.

Лишь игрушечные звери
Бродят по дивану...
Одинаковые двери
В туалет и ванну.

В этом деле, в этом теле
Вот обидно что мне:
Потеряешь все потери...
- Ничего не помню.

И легко, легко над нами
Спит луна пустая.
Полусонными ногами
Спутались, пуская.




...сублимация (?)

("Вечер синий, безлюдный, чудесный...")

Эта жесткая радость измены,
Отторженье, падение, край,
Раздвиженье - несвежие члены...
"Осторожно. Вот так. Нажимай".

Может быть, позвонить... по заказу?
И чужого кого-нибудь - в дом.
Нет, неласково. Все это сразу,
Да и после - как ржавым ножом.

Трет себя по широким коленям,
Смотрит русско-немецкий словарь.
Хоть с каким-нибудь там отрезвленьем? -
"Будешь кофе? Я ставлю. Вставай".

А она и кричала не очень,
Покорежилась от сквозняка,
И зачем-то потом с многоточьем:
"Печки, почень, больная рука..."

Только в голосе, воздухе, фоне
Что-то есть, чтоб согреть пустоту!
Улыбнешься в трамвайном вагоне -
И погаснет ответ на лету...

Счастлив тот, кто под ровною формой
Притворяется: может любить
Беззаботно - как огнеупорный.
- Аполлонствуй, венерствуй, юпить!..




* * *

Закрыты торговые будки,
И свет электрически груб.
Кривые обрывки и шутки
Срываются коротко с губ.

Ты их произносишь в гипнозе,
Чтоб чем-то молчанье унять,
Хватая рукой на морозе
Хоть ветра трамвайного прядь.

"Мы как-то окажемся вместе!.."
"Но это потом. Никогда".
"Все будет еще интересней!.."
Какие там вертятся "Вести" -
В окошках из желтого льда?

...Как лапка с иглой в патефоне -
На самом коротком кругу,
Играешь еще потихоне...
Привязана жизнь к языку...
И щелкаешь: "Всё. Не могу".




* * *

"О какие комки вины в нас!"
"О какой бесполезный день!" -
Мне не нравится заунывность,
Повторение, дребедень.

Этот супчик из слез и пота
Убери, выливай - не съесть.
"То-то-то-то и то-то-то-то-то..."
Ну и что, что ты тлеешь весь?

Лучше выйди к метро, послушай!
Там... по радио... песни есть -
Так, что хочется танцевать...
Ну и что, что несвежей стужей
Пропитались слова, как жесть,
И ребенок орет на мать?

Краски, надписи: "Супер", "Стере..."
Мне такая вот жизнь по вкусу.
И другой, к сожаленью, нет.
А за дверью в пивной пещере -
Ах, как шар загоняет в лузу
Узкоглазый бандит-брюнет!

...Игровой револьвер в руке.
В старомодном боевике -
Все движение, сам - мишень.
Умирай. Или всех пришей!




* * *

Если бы я не умел считать,
Я бы не рвал себя на куски,
Не составлял из кусков опять,
Я бы не знал - тоски...

РАЗ - и сразу понятно: я.
ДВА - и понятно: ты.
ТРИ и дальше - поток вранья:
Вещи, цвета, цветы.

Будет стремленье, восторг, полет -
Только не долетим...
Как-то нельзя отказаться от
Мысли, что я - один!

Ладно, пока что снимай пальто.
Стоит бояться? Нет?
Будет опять неизвестно что -
Волосы. Руки. Свет!




2.

* * *

О, до чего ж эта жизнь хороша и сладка...

А.Кушнер

Как под пыткой, которую сам
Ты устроил, сказав "не люблю",
По ночным пробирался дворам -
Словно сломанный, равный нулю,

Сквозь густой, распухающий мрак,
И не мог - упереться в предел.
Где ты видел, что любят не так?..
На каких основаниях смел?

Кто-то строго смотрел за тобой,
Как с экрана смотрели вожди,
С добротою. Такою, что - "Стой!"
И раскайся, и быстро домой,
Как положено в жизни, иди...

И тогда ты признал: "До чего ж!..
Этот мрак - этот миг - этот стук -
Этот дождь - этот холод вокруг -
Так хорош!" - что иначе умрешь.




* * *

Смотри, как солнце светит на кровать,
И ты как будто весь прозрачно-розов,
Признайся в том, что принято скрывать, -
Обманешь Фрейда, избежишь неврозов.

Но, может быть, вчера под пьяный пыл,
С веселою возней, с паденьем стула, -
Ты просто не заметил то, что скрыл,
И, как змея, оно в душе уснуло.

Но если так, то я шепчу туда -
В неведомо пропитанное мною:
Зачем нам ритуальная вражда?
Я жажду видеть, кто ты - или - что я!

Явись, как хочешь, - страх или невроз,
Как гость ночной, нежданный собеседник,
Купец средневековый, что привез
Другой язык из государств соседних.




* * *

Этот гонор подростков кудрявых
Я обязан приветствовать, как
Пехотинцы, залегшие в травах, -
Продырявленный пулями флаг.

Сквозь условности всех декораций,
Как по рации, принят приказ.
Есть зачем умирать и стараться
В этой жизни - без всяких прикрас,

И себя отдавать без возврата -
За улыбку, за смех за столом,
За короткую стрижку солдата
На враге, вожделенном таком!

Не свести застаревшие счеты,
Лишь окопные щи и прыщи;
Неужели не понял еще ты -
Лишь в мучении счастье ищи!

...Сквозь сырые и темные арки,
Где встречаются люди с людьми,
Жизнь еще обещает подарки.
Если хочешь - иди и возьми.




* * *

А когда, натянув одеяло,
Опускаешься в страх темноты,
Вспоминаешь: в казарме, бывало,
Спал с такими же рядом, как ты...
Кто сказал "только этого - мало"?..

Заработана радость отбоя,
В полусвете слонялся, ленив,
Лишь дежурный... а это - другое -
В коридоре - следит за тобою,
Тонким шорохом слух обострив.

Экономил короткое время,
Безразличен к прошедшему дню -
В грубом племени, в прочной системе -
Я тогда был спокойней со всеми.
А сейчас я... кому позвоню?..

Ну, неважно же - твой ли, не твой ли -
Приезжай, подежурь надо мной!..

А потом - поменяются роли;
Мы работаем все поневоле
В этой службе поддержки ночной...




3.

* * *

Время почему-то загустело -
Не течет, плотнее с каждым днем:
Медленно протискиваешь тело
В еле пропускающий проем.

Каждый вечер, перед сном, назавтра
Выдумай желанье, не забудь -
Капелькой горячего азарта
Растопи полуночную жуть.

Знаешь, я все больше ощущаю -
В этом споре, ссоре затяжной,
Если не справляешься с вещами,
Вещи расправляются с тобой.

Для того лишь действуешь, чтоб делом
Подтвердить, что ты хозяин им,
Перед кем-то притвориться смелым,
Будто бы не чувствуешь всем телом
Тяжкой неподвижности нажим...




* * *

...Мой дом устроен по-другому -
Не так, как улица в цвету.
И я скорей уйду из дому,
Чем там порядок наведу.

С напрасной гордостью "Смогу ли?" -
Себя не спрашивай, не лги.
Часы запнулись и заснули...
Какие грустные кастрюли!..
И, заскорузлые, на стуле
Как будто выросли носки.

И каждый раз - какой ценою!
Какое чудо - выйти из!
Навстречу городу и зною,
И, кажется, чего-то стою,
Как бы солдат, готовый к бою,
Или артист - из-за кулис.




* * *

И жасмин, и шиповник - как чудо! -
Расцвели во дворе, как в раю,
Чью-то радость, божественность чью-то
Обрамляя. Мою? Не мою.

Бахромой золоченой, зеленой,
Где болезненно плещется зной,
Подойди - и услышишь их сонный
Неизвестный язык запасной

Безосновного и основного,
Где в движении куст недвижим...
Жаль, что мне не понятно ни слова
И легко оставаться чужим,

Равнодушным, поспешным прохожим,
Добровольно глотающим чад
Улиц - тех, где мы встретиться можем,
И машины протяжно кричат...

А потом, в полутьме кинозала,
Кем-то собрано в ярком окне
Все, что мимо так просто бежало -
Горячее, живее вдвойне!




* * *

По ночам я слышу, засыпая,
Как во мне другие говорят.
Лиц не видно, встреча их слепая -
Просто языка полураспад.

Их слова - разметанные пятна,
Но еще не спрятанные в сны, -
Как они понятны непонятно!
Как в них интонации ясны!

А когда стараешься, из влаги
Вынырнув, цветы с ночного дна
Сохранить - как гаснут на бумаге!
К ним рука тянуться не должна.

Голоса, чтоб не смешаться снова,
Не со мной играют, не хотят
Моего волнения больного
Замечать... я слушаю... я рад.

Но однажды - только странный случай,
Так не к месту, где-то в стороне -
Чей-то строгий, старческий, скрипучий:
"Я тебя узнал... А ты ко Мне?"




* * *

О чем волнуешься, дружок?
Ну да, мы все умрем.
И смерть похожа на прыжок
С резиновым ремнем -

Аттракцион; оснащена
И невозможна без
Нелепой мысли, что она
И твой удержит вес.

Хотя посмотришь сверху вниз -
И кажется: никак.
И вдруг качаешься, повис,
Как на крючке червяк.

И так смешно!.. И, помнишь, там
Инструктор был, крепыш,
Который все изведал сам:
Три, два, один - летишь!..