Я глуп, я бездарен, я неловок, но я молюсь вам, высокие елки. Я очень даже неловок, я - трус. Я вчера испугался человека, которого не уважаю. Я из трусости не могу выучиться на велосипеде. У меня ни на что не хватает силы воли, но я молюсь вам, высокие елки.
        Я вчера доброй даме, которая дала мне молока и бисквитов, не решился признаться, что я - пишу декадентские стихи, из мучительного страха, - что она спросит меня, где меня печатают. И вот сказал, что главное призванье моей жизни с увлеченьем давать уроки. Сегодня я от стыда и раскаяния - колочу себя...
        Я вчера кончил стихи совсем не так, как хотел, но я знал, что надо мной будут смеяться... Но вот все пошли на гулянье к вокзалу, - а я молюсь вам, высокие елки, без вас я очень глуп, очень...

*

Развеваются зеленые кудри на небе.
Небо смеется.
Мчатся флаги на дачах,
струятся с гордых флагштоков,
плещут в голубом ветре.

*

Ветрогон, сумасброд, летатель,
создаватель весенних бурь,
мыслей взбудораженных ваятель,
гонящий лазурь!
Слушай, ты, безумный искатель,
мчись, несись,
проносись, нескованный
опьянитель бурь.

*

Изгибы сосновых ветвей - как пламя.
В вечернем небе над дюной стоят золотые знаки.

*

        Несомненно, когда Рыцарь Печального Образа летел с крыла мельницы - он очень обидно и унизительно дрыгал ногами в воздухе, и когда упал и разбился - был очень одинок.
        Как хочется иногда ласки! Я мечтаю: и вот, вдруг, он попал бы в этом состоянии к русской Мавре, к настоящей нашей полевой русской Мавре, уж она бы ему примачивала, перевязывала, приговаривала:
        "Ах ты мой болезный! - Эх ты, роженый! Тебя тоже мать родила, сосунка глупого качала, горя не знала, а ты квакал, да сосал, да гулькал!"
        А над морем, где-то далеко, на севере, гнулись бы тростины, мокли да сохли бы чалки-чалки. Кричали чайки-чайки!

*

        - Мама, а Дон Кихот был добрый?
        - Добрый.
        - А его били... Жаль его. Зачем?
        - Чтобы были приключения, чтоб читать смешно.
        - Бедный, а ему больно и он добрый. Как жаль, что он умер.
        А он умер давно?
        - Ах, отстань, не все ли равно. Это сказка, Леля, Дон Кихота не было никогда.
        - А зачем же написали книжечку тогда? Мама, неужели в книжечке налгали?
        - Ты мешаешь мне шить, пошла спать.
        - Если книжка лжет, значит, книжка злая. Доброму Дон Кихоту худо в ней.
        А он стал живой, он ко мне приходил вчера, сел на кроватку, повздыхал и ушел... Был такой длинный, едва ногами плел...
        - Леля, смотри, я тебя накажу, я не терплю бессвязную болтовню.

*

        Шел дождь, было холодно. У вокзала в темноте стоял человек и мок. Он от горя забыл войти под крышу. Он не заметил, как промок и озяб. Он даже стал нечаянно под самый сток...
        Он не заметил, что озяб, и все стоял, как поглупевшая, бесприютная птица, и мок. А сверху на него толстыми струями, пританцовывая и смеясь, лилась - вода...
        Дня через три после этого он умер.
        Это был мой сын, мой сын, мое единственное, мое несчастное дитя.
        Это вовсе не был мне сын, я его и не видала никогда, но я его полюбила за то, что он мок, как бесприютная птица, и от глубокого горя не заметил этого.

*

        И так нежен и милосерд этот вечер с высоким задумчивым лбом, что, право, он заслужил, чтобы его наказали за милосердие и сострадание и любовь. Чтобы его больно наказали за его высоту и чистоту.
        И так же имел право быть распят этот нежный вечер, похожий на весну и на далекую позабытую родину души...

        В саду стоит молоденький немец-репетитор. У него немножко сиротливая спина, но сейчас ее ему обогрело солнце; руки у него болтаются, и ноги тоже. На ходу, ради равновесия, он держит немного открытым свой рот, и вид у него чуть-чуть ошалелый; но зато он славно поревывает от удовольствия басом - недавно полученным в подарок от матери-природы. Еще не умея справиться с мужским голосом, он иногда ревет чересчур и тогда виновато поглядывает на дом.
        Солнце ласково греет его.

*

        Иногда даже очень скромный юноша думает, какой я милый, и хочет погладить себя по шее к подбородку.
        Нельзя в солнечный добрый день не любить своей щеки и своего округлого подбородка.
        И он тут же конфузится.

*

            Море плавно и блеско,
            Летают ласточки.
Становится нежно-розовым.
            Мокнет чалочка,
Плывет рыбалочка,
            Летогон, летогон,
                Скалочка!

        Что еще за скалочка? Это просто так, я выдумал. Это очень мило, скалочка! - Скалочка! Это должно быть что-то среднее между ласточкой и лодочкой!..

*

Ты моя радость.
Ты моя вершинка на берегу озера.
Моя струна. Мой вечер. Мой небосклон.
Моя чистая веточка в побледневшем небе.
Мой высокий-высокий небосклон вечера.

*

    Вянут настурции на длинных жердинках.
Острой гарью пахнут торфяники.

    Одиноко скитаются глубокие души.
Лето переспело от жары.

    Не трогай меня своим злым током...
Меж шелестами и запахами переспелого, вянущего лета

    Бродит задумчивый взгляд,
Вопросительный и тихий.

    Молодой - вечной молодостью ангелов - и мудрый.
Впитывающий опечаленно предстоящую неволю, тюрьму и чахлость

    Изгнания из стран лета.

*

        Я боюсь за тебя. Слишком ты сродни пушистому ростку земляники, вылезающему из земли. И неспроста ты целуешь котят между ушками.
        Я боюсь, как бы тебя не обидели люди.
        Может, к тебе придет маленький дьявол в маске и скажет:
        Все вздор, кроме звука шарманки во дворе...
        Как охотно ты ему поверишь...
        А ведь проспектом в это время так же будут катиться автомобили.
        И красные, кирпичные, рассвирепевшие корпуса фабрик будут стукотать, стукотать, стукотать.
        Пока таких маленьких, как ты, город прячет в карманы своих тихих, заросших дворов окраин, как тысячи других безделушек, но после, после...

        - Няня, а если кошечка женится, у нее будут дети?
        - Ну да.
        - Вырастут дети, а кошечка?
        - Состарится.
        - Няня, кошечка умрет? Как жаль!
        - Кошечка-то умрет, душа-то останется.
        - А если кошечка была святая? Будет кошечка ангел?

Венчик будет за ушками, ясненький венчик.
Полетит как птичка!
Киса летучая -
Птички-то испугаются, - а она их не тронет -
Ей уж не надо!

        - Няня, а бывает у кошечек душа?
        - А заснешь ли ты, подлая? Постой, я тебя! -

Слова любви и тепла

        У кота от лени и тепла разошлись ушки.
                Разъехались бархатные ушки.
        А кот раски-ис...

На болоте качались беловатики.

                Жил-был
    Б о т и к - ж и в о т и к :
            Воркотик
                      Дуратик
    Котик-пушатик.
          Пушончик,
                Беловатик,
                      Кошуратик -
                            П о т а с и к . . .

*

        А теплыми словами потому касаюсь жизни, что как же иначе касаться раненого? Мне кажется, всем существам так холодно, так холодно.
        Видите ли, у меня нет детей, - вот, может, почему я так нестерпимо люблю все живое.
        Мне иногда кажется, что я мать всему.

        Графика стихотворения "Слова любви и тепла" выправлена по прижизненной публикации в альманахе "Трое".