Первое после долгих смурных дней солнышко – весеннее – настойчиво стучится в вагонное, запотевшее от такой неожиданности окно, поигрывает в блаженно сощуренных глазках пухловатого и почти облысевшего уже мужичка с огромным брезентовым рюкзаком в ногах.
        Мужичок городской, но не центральный – окраинный... Едет на дачу. Распираем предстоящим счастьем. Пытался заговаривать с соседом, опиравшимся уныло на поручень двухколесной тележки, о прелестях садово-огородной жизни. Сосед сонно кивал, бормотал что-то формальное...
        Мужичок покрутил головой, поерзал задом по деревянной скамейке, да и поднялся, перешагнул через могучий рюкзак, отправился в тамбур...
        Час проходит, два, а мужичка все нет – только рюкзак сиротливо и даже будто обиженно бугрится, охраняя покинутое хозяином место, на лаковой глади которого бликует весеннее солнце...
        Приближалась моя остановка – я поднялся, потопал на выход. Выхожу в тамбур, и надо же – встречаю там пропавшего мужичка, который, чуть не припав на грудь высоченного парня, что раскачивался ковылью степной из стороны в сторону (ввиду изрядного принятия на означенную грудь), восторженно полушепчет ему, полукричит о том, что речка, пожалуйста, рядом, а там, повыше, заброшенный сад, яблоки, набираешь их мешками, девать некуда, рядом лесок, приволье, поля, речушка Осетр, ключевая, ледяная, чистейшая, рыбы навалом, кругом родники, пьешь, зубы ломит, а вкус, вкус небывалый, а лесок, лесок почти что дикий, ягоды, грибы, орехи, звери, птицы, ящерицы, змеи, жуки, цикады, червячки, букашки, бабочки, вскопаю земельку-то, понасажаю того-сего, картошку-моркошку, огурцы-помидоры, хрену, луку, чесноку...