Еще с порога он почуял запах курицы. На складе все знали, что жена Шустова лучше всех готовит эту птицу. Помыв руки, Григорий включил телевизор, сел за стол. Он любил есть и смотреть передачи. Всегда считал себя в лучшем положении: "Вот вы болтаете, а я и слушаю, и ем". Наконец, дымящаяся курочка была подана. Шустов с жалостью смотрит на диктора. Началась передача "Сегодня в мире". Лысый политический обозреватель рассказывал о положении в Ливане. "Да, плохо им там," – думал Шустов, поглощая курицу.
        А курица вдруг ожила и выпрыгнула из тарелки.
        – Держи ее, – заорал обозреватель. – Товарищи, извините, я ненадолго.
        Обозреватель выскочил из телевизора. Шустов онемел.
        – А как же в Ливане?
        Курица между тем взлетела на гардероб и закудахтала. Шустов пришел в себя:
        – Подожди, у меня где-то сачок был. Она же в жиру, мебель испортит, проклятая!
        Курица перелетела на абажур. Обозреватель схватил ее за ногу. Нога осталась в руке.
        – Ну, чего разинул рот, полотенце тащи! Голыми руками ее не возьмешь, по частям отдается! – вопил обозреватель.
        А положение в Ливане оставалось по-прежнему серьезным.

На приеме

        – Давно кукарекаете?
        – С пяти лет.
        – А до пяти?
        – Хрюкал.
        – Так. А теперь, значит, хотите каркать?
        – Да, если возможно...
        – Ну конечно, невозможно. Времена не те. Лаять – пожалуйста.
        – Но я не хочу лаять!
        – Придется, голубчик. Мы много чего не хотим, но... Ну, может, самую малость и покаркаешь, так, для себя. Хм. Опасно, голову свернут. Сам подумай, кто поймет твое "кар-кар"? В лучшем случае в клетку посадят. Вот тебе таблетки, принимай три раза в день и через недельку потихонечку залаешь.
        Больной брякнулся на колени.
        – Я вас умоляю, спасите меня, хоть один денечек дайте покаркать! Или я умру в вашем кабинете! Ну зачем мне жить?! – вытянулся в линейку и закрыл глаза.
        – Голубчик, не валяйте дурака. Вы же не в цирке, черт возьми! Вставайте, вставайте и каркайте на здоровье, только дома, – ворчал доктор.
        Больной вскочил и повис на шее своего спасителя, прокаркав три раза так громко, что сбежались люди.
        – Ты же не умел каркать, – прошипел доктор. – И какого черта в моем кабинете, а ну, начинай лаять, пока нас вместе не загребли!
        В два голоса они облаяли всех ротозеев, нечаянно укусив подозрительного старикашку.