Некий старик решил наконец быть сдержаннее в еде. Исключил мясо, все жирное, перестал есть горячее и холодное. К специям и сладостям не притрагивается. И что же вы думаете? После миллиардов лет несправедливости что-то в мире стало поправляться. Исчезли войны, уменьшилось число катастроф. Люди и животные вроде как поменьше стали испытывать неприятных ощущений. А потом и вообще все стало хорошо, без гадостей. С этого и надо было начинать, господа!

Чернильно-черничная бездна

        Погружаясь в бездну, подумали: не испугаться ли? Вроде не слишком-то ласково отзываются о бездне. А потом поняли – пугаться никакого смысла нет. Бездна наполнена тьмой, но самой приятной – сладкой, как черничный кисель, и полезной, как чернила. А в глубине – столько развлечений, что описать не хватит и тысячи языков. Здесь находятся существа, которых называют "шутками Бога", созданные в состояниях игривости и остроумия. Вот хотя бы одно – огромное, как гора, живет в темноте, но располагает крошечной зажигалкой. Им полностью владеет любопытство по отношению к своему телу: оно все чиркает зажигалкой, то один кусочек себя осветит, то другой: то грот, то выступ, то бугорок на себе. И с таким неподдельным интересом смотрит на это – никаких сил нет удержаться от хохота! А ведь смеяться просто неприлично: оно же никак не может сложить все эти крошечные освещенные кусочки в какую-либо цельную картину. Но зато увлеченность у него – увлеченность такая, что можно и позавидовать!

Айболит

        Айболиту подогнали Тянитолкая – вроде как для того, чтобы он побыстрее добирался к своим пациентам. А на деле как получилось? Тянитолкай двусторонний, двухголовый – одна голова тянет в одну сторону, другая – в противоположную. Так и перетаптывается на месте веками: тянешь его – ни с места, толкаешь – упирается. Айболит сидит на нем и молчит. Наконец, подбегают какие-то:
        – Что же вы, уважаемый? Вас заждались!
        А Айболит отворачивается, даже не смотрит на них.

Слухи про старика

        Про одного старика распустили слухи, что он вроде как приказал долго жить. А на самом деле он просто засиделся в одном ресторанчике, сошелся с тамошними – то и дело ему подносят что-нибудь вкусненькое, развлекают, рассказывают про всякое. Такое отличное место не сразу и найдешь!
        Другой старик тем временем отправился в дальнюю страну. Его встречает на аэродроме прекрасная дама, а он ей:
        – Знаете, я уж много лет как испражняюсь абсолютно белым калом.
        Ну, дама, естественно, от смеха не знает, куда деваться. Повела его на чердак, где собирались особенные люди. Приезжий им: "Слыхали про старика-то? Помер вроде бы."
        Те – в хохот. Чуть не попадали, слезами коленки поливают. Наконец, один чуть успокоился, встает и отвечает:
        – Да что вы, достопочтенный! Старик так пригрелся, такое местечко себе отыскал, что всех нас переживет.

Купол

        Ляжешь, бывало, сверху на купол из толстого прозрачного стекла, лежишь себе, распластавшись, и смотришь вниз. Под куполом, далеко внизу, чего только нет – разные страны, моря, процессии, пляжи, леса с вертолетами, всякие яства на блюдах разложены, девушки танцуют в обнимку с животными, ездят стеклянные поезда и прочее. Любуешься на все это великолепие, а сбоку доносятся голоса рабочих. Значит, снова затеялись какие-то изменения, не все еще готово.

Проговорился

        Жил один средних лет. К нему приходят, рассаживаются, он их угощает чаем – все как положено. Наконец, один из гостей говорит:
        – Отчего бы и вам не навестить нас?
        А тот в ответ:
        – Я в гости не хожу.
        – Почему? – все заинтересовались.
        А тот вдруг:
        – Потому что я в этом мире не гость, а хозяин.
        И сам же – хохотать. Стыдно, конечно, что проговорился, а все же потеха.

Вечная жизнь, здоровье, молодость и красота

        Никак не возьму в толк, отчего на свете все не самым лучшим образом. Казалось бы, ничего не стоит сделать так, чтобы все как-то стало мягче, спокойнее, вообще более приятно. В принципе хотелось бы, чтобы вообще все было хорошо и нигде не видывали бы ничего хоть сколько-нибудь плохого.
        С удовольствием исключил бы из мироздания все, что кого-либо мучает, удручает, причиняет неприятности, страдания и прочее. Даже ради развлечения не стоило бы сохранять память о неприятном. Пускай все обустраиваются поудобнее и живут вечно, со сквознячком.