Он
вошел в дом
На столе
лежал лист

Все не так

На столе лежало несколько листов бумаги
по разному исписанных
некоторые из них были смяты
Лоток
лазерного принтера был слегка выдвинут
Мышь
лежала на коврике наискосок
Другая мышь
скреблась за плинтусом у мусорного ведра
наполовину полного
При мысли
что придется описывать все его содержимое
становилось жутко
Не говоря уже о стульях

В комнате
были окна

Впервые
убиваемые ботаниками
и спасаемые химиками,
на собственной шкуре
оценившие преимущества
маскировочной формы
перед мундирами красного сукна с галунами
солдаты первой мировой
давно мертвы

годами сидевшие в окопах,
где быстрее вшей
распространялось только братство
(многие выжили и вернулись,
заразные, в города)
солдаты первой мировой
давно мертвы

иногда мне снится
что в глубинах Интернета
кто-то набирает мой адрес
чтобы обсудить словосочетание
ПУСТОЙ ДОЛГ
но таблицы кодировок не совпадают
и послание невразумительно:
солдаты первой мировой
давно мертвы

четырнадцать равняется восемнадцати
пятнадцать равняется девятнадцати
шестнадцать ничему не равняется
девяносто шесть равняется девяносто шести

ДА!
НЕТ!
Да.
Нет.
Да нет
Нет нет
Есть нет
Не взорвать
Не раскачать
Не умолить
Допустима любая структура
Устойчиво любое положение
Равнозначно любое словосочетание
Это ты,
не я....не ты....даже не оно?
Нет, это ты
не я....не ты....даже не оно
Больше...чем одно
Меньше...чем ничто
это звучит это
не без звука
не без очертаний
нелишенное неуничтожимости
это есмь несущий
все
запиши

Став стар,
начинаю бояться, что был неправ.
Когда в подъезде темно,
зажегши спичку – не прячут ее в карман.
Не пес – никого не пас. Да, но – никого не спас.
Кому понимал?..

Мой способ речи был гугнив и картав
для нумерованной толпы –
легких скопищ цикад? монад? –
Я хотел говорить с Тобой,
но не знал, кто Ты.
Не потакай мне.
Не отпускай меня в ад.

Легче с теми, на кого похож.
Слабое пенье вдали. Слов не разберешь.
Полутьма. Длинный редкий дождь.
На крыльцо выйдешь, покуришь и повернешь
обратно.

Проснешься – входит Марк, отряхивая плащ.
"Как у вас в Риме? – Как и у вас. Дождь."
"Видел детей? – Да нет, у них свой круг."

Проснешься. Похоже, Суррей. Пойти в "Плуг",
выпить пива в углу? "Как дела, Крис?
– Знаешь, странно... Прежде я думал – здесь
людно. То есть душно. Цокот копытц...
– Переведи на свой. – Нет уж, изволь. Пусть
вавилоняне вавилонствуют."
Помолчим, глядя на потолок.
Каждому свой Дагестан и свой подкаталог.

Проснешься – под дверью почта. "Тотальный симулякр
– со скидкой 10%!" "Приворожу жаб
жить под крыльцом,
тараканов – за печью, в подполе – крыс.
Гарантия. Дипломированный специалист."
"Откормлю вопрос под ваш любимый ответ."
Узкий конверт.

Во сне заплачу Год пути между нами Любишь ли ты меня? Жаль, что тебя нет   Это ты, мой друг? и жизни десять лет. Я...тебя люблю. Жаль, что меня нет.

"Помнишь? Перечитал – меня развлекло, что
не изменился смысл, хоть каждое слово – ничто,
поло внутри, как полость рта без языка,
внесвязное соло беззвучного звонка.
Выписал в строчку: "сон", "плач", "друг", "год",
"путь", "жизнь", и – примечательно –
двусложная "любовь".
Было б смешно, если б был смех.
Такие дела. Стах."

Проснешься – постель тепла,
будто не сам спал.
Ты, тепла, ушла?
Хоть бы дождь перестал.

Проснешься. Полутьма. Дождь.
Проснешься. Дождь. Полутьма.
Дождь даже аккуратнее, чем ты хотел быть.
Смыть след.
Смыть след смыванья следа.
След смыванья следа смыванья следа – смыть.

Трудно с теми, кто любит.
Раннее утро. Спать
неловко. Пора в путь.

целебно врать
пока тут

любит

Приговор без кассаций
это тело тебе не касаться
...элодея твоих традесканций!

...за окном
город Порхов
похожий на роту в профиль
пробегает гуськом

...за окном
от того заоконья, в объёме вагонном
автор в бледно-зелёном
тщетно шарит корнями
пытаясь вцепиться в шпалы
...плацкартье засыпает

И тогда, от сортира в начале
до сортира в конце
некий дух чистоты и печали
сжат как воздух в певце
Опершись в диафрагму
и попав в резонанс
модулирует правду
общепринятый газ

Но всё реже....всё жиже
всё длиннее длина
с каждым стыком всё выше
воет свёртка одна
круглоротой миногой
нанизываясь на пустоту
возлюбвишая много
силясь петь на лету
никого не касаясь
внутри – внятней чем вне
...скользящая завязь
на суперструне

Несомненно....уже....не будет темнее
Несомненно....будет .........ещё холоднее
Вероятно....субботой....объявят вторник
Это – праздник

Где бы ни было – любое тело занимает место
В этом нет обиды....но есть намёк на устройство
универсума:
макрокосм..косматый...и..микрокосм...мосластый
так же ограничены (в пространстве)...как и автор
bon....mot....о....неисчерпаемости....электрона
как....и....(все)....остальные....резники
всех....(остальных)....народов

Где бы ни было – тело твоё занимает место, но чужое
Но....чужие....тела....занимают....своё....место
Заниматься...телом....или....нанизывать....мысли
на....провисшую....нить....ультразвукового....воя?
Идёт мысленный волк, озираясь: милости или жертвы?
траектория....–....это....множество....точек
проходящих....по....одному....делу
но..не...чувствующих..никакой..вины...за...собою
растворяясь в пространстве,....умышленно-белом
Мне приснилось
что я объект тихо летящий над тихим океаном
солнце заходит радары тихо пощипывают как напряженье
около пятнадцати вольт свежесть закат классицистичен
угадывается спиною:
– кто-то следит спокойней, чем суперОно. СОИ?

Отсоединить....от....источника....изображенье
в конечномерном....зеркале....конечно....первое
что приходит на ум, но ножки Паскалева циркуля
раздвигаясь
вместо улитки Паскаля спираль Архимеда чертят
мне слилось что я зыкат впараметрическомвиде
скользящий....озираясь....по....делу...колебаний
неопределённости невыйдет всёхолоднее холоднее
и пахнет грибницей или её грибами

Суповому набору: воздух, вода, огонь –
зная цену, не ожидая сдачи
с крупных кредиток,
с как бы улыбкой слушая давний спор
Гераклита и Парменида
Парни! На эту кухню свой топор
принято приносить....или уйдёшь несытым.
Хуже того – несолёным. Хотя куда
натрий и хлор
деться могли бы? Неужто во фтор и литий
трансмутировать, пока из текста притч
лепятся кирпичи окончательных событий,
чтобы построить башню, чей фундамент врыт
глубже, чем ДНК, свёрнутая в ооците
первой Евы. Трудно среди горилл
приноровиться, чтоб очаг горел,
милый дом согревая, где в люльке сопит Каин,
или без страха миновать водопой,
где толпа овец что-то ждёт
и, наклоняя коричневый взгляд, выходит вперёд
баран Байрон.
Жутью потянет – а если будет людей, как овец,
сотни и тысячи – не отличить без клички!
ЭТУ муку ты обещал, Отец? Но ответ
отсутствует, как обычно.
В дополнение, структуру времён не преодолев,
вроде конкреции (в известняке, не в янтаре!)
говорю, и голос сразу уходит в щели,
так острие иглы легко проходит в её ушко
ради верблюда, гружённого тяжело,
никому и всем, ибо без координат нет цели –
проходя, это пройдёт, но мы – так или сяк –
(или, точнее, то, что в мы есть я)
так предусмотрены, чтоб
за каждый (свободный) шаг
дважды платить налог – в этой и в той валюте.
И потому – Гераклит или Парменид,
деятель или труп – вину предпочитает спирт,
помня осень – ты всё....знаешь об абсолюте.

Мы ещё будем стоять на расстояньи руки
(ту, золотую, когда очертанья предметов резки
и холодным воздухом можно умыться,
как родниковой водою)
в райском саду или в долине слёз
преображённых стихий доброжелательный рёв
согреет колени возлегши рядом с тобою

Взломают дверь. Ни трупа, ни червей,
ни пса с окровавленной мордой. Даже пыли
не больше, чем на корабле
пред адмиральским смотром.
Что, Эмили,
мы выиграли?
Пусть снимет с пиджака
седую нить, и, намотав на палец,
узнает имя тени должника
почти что исчерпав алфавит.
Один изъян в стерильной чистоте:
засохший след стоявшего бокала
с лихим вином; ещё, быть может, те,
ну, под бельём, в шкафу... Или за шкафом?
Уж не в столе. Да нет, в шкафу. Крахмал
и синька – вот прохладное укрытье
оружию. Не романтический кинжал,
ни кольт демократичный. Капли ртути.
Подвижные. Легко смахнуть с листа!
Токсичные. Неловкий наниматель
так счастлив выгоде. Не сходит цвет с лица,
крошатся кости и болеют дети.
Но мы не виноваты. Нас здесь нет
и не было. А те, что нами были,
не больше были нами, чем сосед
зашедший в дом и погасивший свет,
и объявивший мебели: Эмили,
я буду вами, раз вас больше нет.

Так любовь надувает щёки
– вижу парус! –
но, поскальзываясь на простыне, просыпаюсь
на песке, и ящерица быстро ест,
чтобы....стать....вараном,
закрываю..глаза....и....снова
вертикально висят вороны
опустивши крылья
– что твои декабристы, подруга! –
на аптечных резинках одеколонного бунта.

декабрь! декабрь! декабрь!
наполняет воздух

открываю глаза в каком-то ином разрезе:
чем-то вроде бревна с клеем мне тычут в рожу,
громыхая: стою как пень, руку тяну как ветку,
но зато собирая самых дробных из певчих.

отключаюсь и сразу ловлюсь на команду
– смирно! –
в сопредельных щелях
чаю воскресения мертвых
но в мигании люминесцентного света
навыки дефиниций
сыплются, скользкие, с ладоней,
не успев пригодиться.

...Но внесённый в реестр на уплотнение
не забуду музыки
которую любят призраки
и не вспомню за что звала меня – миленький! –
золотая рота

Оплатив хлеб-соль....по кредитной карточке
устранив сдвиг влево....в лейкоцитарной формуле
поделившись сыром
сижу на ветке и каркаю:
нимба свечение фоново

Говори ясней! – нудит бес самоизъявления
Продолжай темнить! – заставляет колёс сцепление
Есть простой соблазн....растоптанного поколения
и простая честь....растоптанного поколения

Не севши за стол с шулерами
не обыгрывай новичка
молчание....это пламя
неоплаченное....пока