Пунктуация местности: Стихи М.: АРГО-РИСК, 1995. Серия "Ex Ungue Leonem", вып.2. Обложка Николая Звягинцева. ISBN 5-900506-14-2

ЕДИНИЦЫ ТЕКСТА

Все какие-то странники.
Какие-то Люся, Боб и Большой Медведь.
Их вигвам разбит посреди страны и ее гарнизонной скуки.
Где-нибудь на закате.
Что-нибудь в ноябре.

Это игра просто, понимаете, просто игра:
Вышли куда-то, высыпали, забили тревогу...
Но при всем при том не государственный гимн,
не надо к этому так относиться.

Все проходит, как мимо проходят чужие фары.
Остаются значки, иностранные этикетки.
Много фокусов и паскудных штук.
Много зла и чего угодно.

И чего угодно.
Ничего не знаем наверняка.
Не далее единиц, не сложнее их начертаний.
Где у сознанья ночная оптика?




* * *

Бесконечная волокита.
Кегельбаном гудит башка.
С неизвестным стою каким-то,
подвигаясь на полшажка,
то в затылок, то вольной парой,
с неумытой стеклянной тарой.

Он таится - "себе дороже" -
и психует исподтишка.
Как-то кубарем расположен.
Будто вытряхнут из мешка.
Говорит: "Вот я был моложе,
я такого имел дружка!
Золотого имел Сашка!"




* * *

Всё на ниточках.
Всё при часах, при усах.
И подпольный учитель - казах.

Всё отрада, когда - ни при чем, ни при чем -
сам себя подпираешь плечом.

Всё награда, когда выживаешь на треть.

Первый труд - ничего не уметь.

А второй непонятный пленительный труд -
оставаться, когда не берут.

И готовится к третьим последним трудам
всё, что там - по летам, по пятам.

Недоступна задача. Нестроен итог.
И в окне розовеет восток.

Оглянитесь! Мы в этом простое равны
по теням исполинской длины.




* * *

Пунктуация местности, по которой прошлись
экскаватор, коллектор, дырокол управления.

Не дорожная грязь
не отстойная слизь
не подземное тление

Суховей поднимал и сдувал перегной
соловей набивал перфокарту
Подсеченного ельника ключ номерной
обозначится зеленью и рыжиной
ближе к марту




* * *

Небо зелено - синевато дерево.
Черновато дерево - уже огни.
Свет, малиновку помяни,
если это малиновка (не проверено)

Всё перечисли из легкого перечня,
даже погоду, летнюю с вечера:
тусклая, но отчетлива.
Перцем засыпала перечница
светлая, чёртова




* * *

Вижу зелень, сизую от зноя
облако, грозящее расколом
Из постели в полымя лесное
поднимаюсь как со дна морского

До сих пор под веками песчинки,
и в глазах мелькает по привычке:
всё плывут бесцветные личинки,
убегают тучи-невелички




* * *

Неотчетливое лицо
Нет следов ни добра, ни яда
Только пресное озерцо,
где хранительница-наяда
проплывает за кругом круг
И ее повторяют сотни
завитринных твоих подруг -
тени, оборотни и сводни




* * *

Повторю, что и теперь сочится
белый свет как волчье молоко,
и теперь кормилица-волчица
отойти боится далеко

Что же путь не кажется зловещим,
если он туда,
где вот-вот - и хлынет как из трещин
мертвая вода




* * *

Всё чаще кажется, что надо самому
поверить черному наркозу,
увидеть, как они идут по одному,
держа за горлышко сегодняшнюю дозу,

и каково тонуть на самом мелком дне,
не дотянувшись до второго,
двойного, черного вдвойне,
почти желанного покрова




* * *

Эммой - помните? - Бовари
открывается черный список
Брать - не брать? говорят: бери
С этой тяжбой я вырос, высох

Ах, злодейка! Одна мечта
И ни радости, ни стыда
Где умоется? на ветру
Я увижу и не узнаю
И в угаре не разберу,
где весна, где болезнь глазная




* * *

Отдавая малой кровью,
отрываю от себя
время, время -
лепту вдовью.

Узел. Узел. Узелковое письмо.

С нами снимок поляроид полирует.

"быловремя" отразится как в трюмо
неизъятыми цветными поясными
снами с ними




* * *

Небо призрачно и мутно
злополучною весной.
Непривычно, неуютно
бедной девушке одной.

Приблудился к ней Шапиро,
ворошиловский стрелок.
Как еврей - владыка мира.
Как мужчина - одинок.

И, на грех ее толкая,
удивляется слегка:
"Мускулистая какая
Ваша правая рука!




В МЕТРО

Темнота вагонного окна -
Там морщины глубже - а над ней
трещинами сходит желтизна
к седловине, где еще темней

Две девицы, но они в слезах.
Их сосед с кошачьей головой.
А другой, меняясь на глазах,
шевельнулся каменной совой

И вагон под низким потолком
изойти морщинами готов,
Заливаясь паводком, желтком,
превращаясь в кладбище китов




* * *

В осторожном, не горделивом,
в настоящем неразделимом
этом времени повторять, не спеша -

Повторение. Повторение.
Потаенное измерение.
Заплетенная середина

"Земля это шар.
Земля это шар.
Земля это пуговица на кителе господина"

Сколько сил за тобой охотятся,
укачивают в наркозе,
навязывают торги.

Не говори, не говори, успокойся.
Силы побереги.

И бессонница не каюк.
Заговори, уговори висок
не гудеть, а подумать.
Если сон ни в одну из рук,
если вовремя плюнуть, дунуть -

О, звучание
Сладкое величание
Краткое примечание
на смешном, на смешанном языке
с тихим призраком вдалеке.
Но сначала о внешности василиска...

Нет, когда-нибудь, не сейчас.

Оказавшись от этих глаз
ни далеко, ни близко,
как нечаянно скрытый мир
стал вдруг белой дорогой,
черно-белой сорокой

Не подходи, не трогай