Виктор IВАНIВ

СТЕКЛЯННЫЙ ЧЕЛОВЕК И ЗЕЛЕНАЯ ПЛАСТИНКА


      М.: Ракета, 2006.
      ISBN 5-903064-10-8
      Обложка Ирины Леутиной.
      130 с.



КНИГА ТРЕТЬЯ: ГОСПОДИН АЗБУКА

* * *

      Д. Г.

человек завернутый в белую простыню
(рот его округляется красной язвой)
чуть покачивается и взглядывает на Луну
и на стол где поставлены яства

он покачивается так и поет
песнь загробную его голос немеет
и когда под ребро проникает копье
он как будто бы дважды вдовеет

его голос звучит как труба
что на пир созывает покойных
и садятся они пировать
повскакали со своих коек

в их устах золотятся плоды
в жилах их синеется водка
надрывают они животы
и похожи они на животных

прямо в средостение им
он опять шепнет слово матерь
убаюканным ласковым пением
он опять постелет им спати

песни он забывает слова
у него как у глухонемого
запрокинулась голова
язык выпал проснутся не могут

он поет им будем в раю
про прекраснейшую из гурий
но уже не верят вранью
те кто некогда взял да и умер

я сегодня с тобой ем и пью
а ведь правда похож на паяца
был завернутый в белую простыню
а ему отрезали яйца


* * *

все мы пуговицы здесь и иголки
сколько платьев будет пошито

первую проглотил мартин
когда ему еще было два

другие две оторвались
когда мы ездили на острова

это у самого мамина горла
сразу не застегнешь

эта когда оса прилетала
где же ее найдешь

это на платье с похорон куклы
смирно играет марш

эта тупая как красные угли
кто послюнил карандаш

словно бы только вышел из моря
сонный и легкий как пар

синие губы второму вторя
мимо гуляющих пар

знай синегубый старого платья
будут лишь лоскутки

и не найдется второго дитяти
сердце сжимая в тиски

будет иное иное время
ставить часы по москве

щеку вторую бритвою брея
для поцелуя в тоске

не подставляй пуговиц и иголок
в банке железной считай

лишь не заглядывай за заголовок
сразу газету сжигай!


* * *

Что до него чреватого травмами
в аорту толкает сердечная мышца
кровь и шагает трамваями равными
красными желтыми чего ты боишься –

разве бежать с Голодного мыса
просвечивая наподобье скелета?
дай клетке горбатой немного маиса
она же грудная как келья аскета

узнать в каждом встречном ты хочешь кого-то
кто мнится тебе чья-то копия в сходстве
глядел на тебя словно лик из киота
и ты улыбался ему идиотски

тот образ печален запаян он в память
но ты забывал имен первые буквы
и паника медлит и снова замает
когда так раздвоен язык у гадюки –

под ним цепенеешь и в дудочку дуешь
но ты все равно перед зеркалом голым
один на один самого себя дуришь
воображая что стал ты бесполым

бесплотным – под кожей дрожит твое мясо
не вымолвишь ты ни единого звука
как только начнешь ты безумно смеяться
и звать караул и икать и мяукать


НА СМЕРТЬ ГИМНАСТА

уж нет со мною тех моих друзей любезных
с кем я участвовал в похоронах помпезных
разбившегося местечкового царька
и циркового князя люстры потолка
как над толпою ахнувшей под куполом витал он
невидимой рукой в воде небес купала
мать королева и его отец цыган
бил по зубам ногой была болезнь цинга
страх детям закрывал глаза ладонью
и кто-то онемел и призывал мадонну
по тонкой он бечевочке ходил
нервы натягивал и жилы холодил
неверно мышцу сжав однажды вниз упал он
как будто волосок не выдержал накала
и лопнул лампочка погасла обмер зал
похоже он когда-то обмерзал
когда несли его то дудки и цимбалы
шли музыкой тогда невеста целовала
его в расколотый похолодевший лоб
о горе! плакала меня не повело б
на ту печальную и злую панихиду
когда за ним по небу шествуют планиды
когда б в газете мне не заказали матерьял
когда б тебя мой друг я сердцем не терял


* * *

когда этот человек на меня уставился
я понял что он совсем недавно преставился
такой невысокий длинноносый седенький
с женскими часами на правой руке
он вероятно думает о своем наследнике
хочет зажать меня где-нибудь в уголке
как он вчера за обедом поддакивал
всем по очереди ручку бы позолотил
он подписал на конверте куда кому
он наклеил усы а по счету не заплатил
выписали очки стены мажутся
плюсневые косточки тонкие подрагивают скрипят
птичьим голосом заговорил или мне кажется
вынул две монетки три и пять
деньги что деньги все считает часы и дни
когда же когда же кто-нибудь к нему придет
завидно ему он чешется точно праведник
только если по московскому стрелки на час вперед
побрился вчера пахнет одеколоном
брюки наглаженные и манишка белая чистая крахмал
обмотался бы еще российским триколором
руки бы сам себе заломал
высунет язык подмигнет гримасничает
что это за муля спрашивает не говорит
бритый под машинку на руку класть ничего
не хочет и отчаянно во все стороны головою вертит
то в церковь сходит где смотрит подслеповато
на иконы на свечи под купол выйдет попросит руль
а ему отвечают сдержанно но зубато
шорохом едва шепчущих губ
начинает повторяться мы шли до станции шепетовка
а в каком это было спросят году
десны болят это мстит полукровка
все тебе кажется что это черти в аду
грешники каются а воры на фонарях качаются
искры из глаз сон и никаких чудес
видимо ему на том свете икается
что он из жизни своей не до конца исчез


ПРАЗДНОВАНИЕ НОВОГО ГОДА В ГОРОДЕ ЗАТОН

      Всем и всем кого не знаю

1.

Едут машины и падает фары
свет словно круг отступил близорукий
будем с тобою совсем слепошарыми
в паузах длить расстоянье певуче

жолт светофор на-ка стопарь ему
в лампе накаливанья сделалось мутно
ходим с тобою Пава мы парами
меряем землю глядим поминутно

на циферблаты часов и меркуем
сколько бы выгадать время дремучее
быстро сучит ногами поджарыми

точно ужалено змеею гремучею
небо грозит нам небесными карами
место Луны заступает Меркурий

2.

вот и для дуче смертная казнь
и казначея ведут на фонарь
только не надо ногами болтать
ноги моллюска от языка

не отличишь лишь раздвоить
можешь язык свой сам развяжись
если повесился вот твоя жизнь
только священну корову доить

черный язык будешь яды глотать
лишь для здоровья поди покемарь
вместе с тобою не будем гадать

будем загадывать и исполнять
лишь нажимая на кнопку бекар
мы сэкономили ровно полдня

3.

вы видели воздушную Казань
что бьется жилкой у тебя под шеей
и синим днем она косеет
а по ночам завязывает глаза

вы видели сожженную Москву
ее тела под острым пламенем тупеют
и шрам ее на воздухе тускнеет
в печеную спекается смокву

священников топили в чермном море
но до сих пор его свинцовый крест
католику сдавил височны доли

покуда ядрышко раскусывает клёст
и ты себе выщипываешь брови
танцуя в воздухе подобно караморе

4.

во время встречи с господином Азбукой
я был смирен покорностью ослиной
и плакал я слезоточивым газом
как смуглый принц из улиц Палестины

ноздря дрожит и то что было алгеброй
то мулине ты вышиваешь по муслину
то носит одеяньем герцог Мальборо
ты сонной мухой бьешься в паутину

и я тогда играю кадыком
и я не вспоминаю ни о ком
чтобы теперь не беспокоясь покумекать

о том как сам себя я обыграл
о том как был в фуражке без герба
а ты навстречу мне скакал Казбеком

5.

ты белыми однажды так шахнул
на ниточке зубной повиснул ферзь
и мне почудилось ты снова здесь
и мне навстречу ты шагнул

ты думал что меня ты обманул
что я покачиваюсь будто бы не трезв
а сам стоял под боем слишком резв
и лезвие уж в пену обмакнул

и ты не можешь прекратить бритье
хотя подразумеваешь только стрижку
и ты не унимаешь колотье

в боку покуда не получишь вышку
она взмывает к лунному нулю
мой взгляд прорезался мнимо тебя кольну

6.

и ты со мною пока дремлет Каспий
но этот сон бездетный перерви
и над тобой долго будет кашлять
больной в чьих волосах полно хвои

ты бодрствуешь ты говорить пока спи
пока в окне какой-то пруд рябит
глаза не вылезают из орбит
над спящею царевной златовлаской

ты вновь сидишь в своей высокой башне
и шаг на повороте винтовой
по лестнице не разобьешься насмерть

и ты опять киваешь головой
и обвиваешься как некий сонный аспид
ручной влюбленный с тонкую плюсной

7.

барашек нам проблеял беа-беа
во рту ты имя прячешь точно камень
и не добиться от тебя обиняками
того как черным волос сделал белый

вот череп громыхает медяками
вот слепота замазывает бельма
и на макушке задыхается бубенчик

так сотрясаешь воздух тумаками
и ты воспоминаешь: гутен абенд
пока под пенье засыпает птенчик

осел недвижимо без понуканья
бредет и мы с тобою покупаем
за золото слова Мария, Аве
и равенство мы празднуем раздельно

8.

итак учитель танцев раз два трис
зачем передо мною цедишь пени?
уж в благородных институт девиц
ее мы отдали с младенческой купели

загадан был заранее жених
в руках ее задумчиво шипели
две змейки белые и черный мних
полог благословил ее постели

ее мы точно яблоню привили
от бешенства и содрогалась ртуть
на градуснике но температура

была нормальной и зубов не рвут
ее прозванье аббревиатура
ее мужчины оббегали за три мили

9.

сегодня снова ходить ты с мамашей
и напеваешь все себе под нос
не отдираешь ты с лица корост
и отзываешься на имя Глаша

а как тебя зовут на самом деле
не знаю я ты родился в апреле
я вспомню год и деньги и число

сегодня будешь ты под новым платьем
ходить как солнца столб и причитать нам
и волосы завязывать узлом

ты опрокинутая мною Терпсихора
жевать плоды все из папье-маше
себя не помнить ради малышей
ты будешь узнан голосом из хора

10.

кто ночь проводит в бденье над оружием
тот сердцем носит мешок кожистый
он путешествует по медленной окружности
он точно небо рассекает ножиком

в метке гремят железные монеты
часы пересыпают порошок
покуда есть знакомые приметы
и петелька повыше на вершок

ты в стороне пока стоить неузнанный
ты засыпаешь ты влюблен без памяти
своей рукой ты остановить маятник
и вновь качать начнешь его без устали

и он сомкнется точно колыбель
послышится что тот же голос пел

11.

Одной рукой ты вынул дальний ящик
Бумаги там и пыль на острова
Свезли всю хунту только голова
Осталась оказалась говорящей

Она как будто плавала в котле
Ругалась и плевалась кипятком
Раздавленная чьим-то башмаком
Она не помнила в какой была петле

Слюной и желчью пропитался кляп –
Язык не поворачивался никак
И волосы рассохлись стали пеплом

Когда бы что-то склеилось срослось
Большая рыба проплыла лосось
Без рук без ног глава осталась в пекле

12.

Ты братец чорт и сам того не знаешь
В ответ на это кукиш не покажешь
Ты ловишь волны и в пределе каждый
Ты кляп во рту разматываешь в знамя

Мы смерти начали колесованье
Все против часовой она была упряма
Ее скелетик слева и направо
Мы вывернули тайное голосованье

Знак подан был и узнана рука
Машина избегает кувырка
И косточки все скормлены собакам

Когда же Смерть Вторая умерла
Мы на земле свои покончили дела
Осталась говорящая макака

13.

Она нашла очки и бритву и часы
С пустыми стеклами и в зеркальце гляделась
Ей что-то вспомнилось на месте не сиделось
Она пошла и встала на весы

Больничные и гирьками бренчала
В ней нечто человеческое мнилось
А птичка все в окно стучала
Пока она себе беременною снилась

Стучать устала стала птичка петь
Сама собою форточка открылась
Пришла собака стала лапы греть

Поскуливая "я давно не мылась"
Они втроем согласие нашли
И позабыли пока дни прошли

14.

А с нами что? Мы пересели на Луну
То был один автобус запоздалый
И я теперь тебя не обману
Что все часы от нас с тобой отстали

И мы парили шагом ровным мерным
Неистребимым пара голубей
Что на кольце несли с собой консервы
Они гремели в звездной глубине

На корабле в америку мы плыли
По тонкой речке под названьем Цна
И мы гудели как автомобили
Что у любви не названа цена

И ожили все лунные моря
Но их сковала наша пятерня

15.

Я вижу вновь семью свидетелей Еговы
На фотографии сороковых годов
Опять перед моим лицом пунцовым
Сырая тень ложится от домов

Два колебанья в области височной
Два близнеца свои сомкнули лбы
Как поцелуй и падает луч солнца
На зубы равной белизны

Не пропадает образ не рябит
И не двоится ибо настоящий
Ты на меня шарами не вращай

Окошко в школе сторожа горит
Лампада теплится в окне у деды Яши
И деда Вена снова ждет трамвай

16. (хвост)

С тобой туда мы первыми прибудем
Ан нет все будут вовремя зато
Мы каждому тогда прибавим рубь
Чтоб выпили за город наш Затон

Нам зорю крикнет петушок жемчужный
И Сокол Гор навстречу нам взмахнет
Как будто белый в небе самолет
Он спустится заморский и замужний
С собою два светильника растет

И видно выплыл Бердск над Искитимом
Москва и Питер как с вдовой вдовец
Пусть Украиной входят во дворец

На площадь Ангелов тогда твоим Витимом
Ты назовешь и будет все и вся
Живого мысленно и в яблоках гуся

Мы будем есть Ирина и Алиса
А дальше сон задернута кулиса.

      23 декабря 1 г. по В. Х.


ЛЮБОВЬ ЛЮДОЕДА

В комнате за цветастыми ширмами
Переодевается женщина
Веки то сонными то плясками мушиными
Подергиваются жестче.

Она как будто между окон прячется
И видит себя как в зеркале
Между рамами пробегает ящерица
Ее волосы все в крови

А ее вдовец и двойник
Людоед был лыс и памятлив
С носом сморщенным как чернослив
В белой ванне ее искупает ли

В черном-черном и тесном гробе все
Ее косточки пересчитает и сложит
Точно на крутящемся глобусе
Вылезают страшные рожи

Она помнит о смерти детей
И о смерти родителей
Когда в полночь видит чертей
И самого Гитлера

На могильном камне ее
Еще будет поблескивать вензель
Среди черных корней
Здесь покоятся Грета и Гензель


СМЕРТЬ ИСКАНДРА

      Ю. И.

Вот царская глава лежит на траурном помосте
вот черти что несут ее на брег слоновой кости
в большом тазу медяном двор микенский
не рукоплещет рукоблудствует по-светски
о чем речет ему негроидная раса?

о том что бреется дитя как tab'la rasa
царь видит небо стало медным тазом
под ним как пред златым иконостасом
падет он ниц и жертвенной пятою
позабывает мир с песчаной суетою

и воины пустынь двугорбые верблюды
в луке изогнутой над дельтой однолюбы
немотствуют и в барабаны бьют часами
царь театральный в зеркало бросает
бинокль свой и золотой костыль вбивает

      1 февраля 2003


* * *

Если этот человек на вас не обернется
то он в два конца никак не обернется
и поэтому загадывать не надо
того что он умрет под вашим взглядом
говорят он уподобился животным
замкнутый он сомкнутый и плотный
а призрак и он меняет форму
тело подчиняется покорно
не такой повсюду там и здесь
говорят что он всего лишь взвесь
из пылинок к глазу подступивших
и самих нездешних и небывших

так как непрерывно он дробится
он двойник бескровных птиц убийца
ты его всегда увидишь первым
словно кто-то дергает за нервы
он трясется бешено кривляясь
он клянется что и я покаюсь
он рукой к тебе не прикоснется
если ты заснешь то он проснется
и стоит он на ногах прямых
к месту он прилип а ты привык
словно на поминках по усопшим
он тебе подносит водки ковшик

будут люди на него коситься
если вдруг он перевоплотится
он такой глазастый и зубастый
здравствуй будет долго улыбаться
он прикинется он обернется негром
белым был а оказался беглым
будет сердце долго колотиться
если на тебя облокотится
потому что он всего лишь смерти зверь
ты свои часы скорее сверь
слов не говорит он поминальных
в утренних холодных умывальнях

мимо окон лес плывет бегущий
в голове пусть крови станет гуще
и тогда тебе начнет казаться
то что ведь не может показаться
если он на миг тебя покинет
может оказаться он в Пекине
будет он под небушком китайским
одиноко без тебя скитаться
пред собой не видя песьих морд
кто-то скажет он давно уж мертв
у тебя язык не повернется
повторить пойдем смотреть на солнце


Я КУРИЛ СИГАРЕТЫ

И Яву Яву конечно

Я курил сигареты "Магна"
Их дал мне Игореня когда в Хельсинки уезжал
Потом я два часа лежал
Звонил и кричал на помощь звал
"Магну" я на пять коробок "Любительских" папирос поменял
Потом я курил сигареты "Житан" с коротким фильтром
Которые на кровати Джона Леннона видел
Выкурил сразу пять подряд и уже затягивался
Потом я курил сигареты "Голуаз Блонд"
По одной штуке в день в зимний день
Потом я курил "Житан" без фильтра и Блонд
Черный и белый потом с маленьким квадратом
Потом я курил "Голуаз" без фильтра и сигареты "Бонд"
И каждый человек казался мне кастратом
Потом курил я Джей-Пи-Эс Лаки Страйк
Длинные и Астор
Презирал ЛМ и Петра курил еще НВ
Род они Опал Стюардессу Невские с ментолом
Каро я не курил зато курил Ф6
Югославию Пирин мне Митяс подарил
Норе Стар Стэйт Лайн и Соверен красный синий черный желтый
Старый и новый и китайские без фильтра в коричневой бумаге
Курил Казбек папиросы бийские погарские московские
Еще папиросы Черноморские папиросы Герцеговина Флор из Моршанска
Папиросы Богатыри папиросы Запорожьци
Беломор бийский погарский московский питерский двух видов
Приму Елецкую Классика Омскую с коротким фильтром и плесенью
НЕВО и Постоянное качество Ностальгия со Сталиным и Лениным
Крепкую с молотобойцем Камуфляжную похожую на Житан
Спецназ похожий на чернослив еще Луч питерский и бийский
Давыдов магнум слим классик майлд Кемел сперва казался мне верблюжьей мочой
Без фильтра не курил Кузя орангутанг последнюю скурил когда Игореня из Бока-Ратона привез
Курил зато голландский Кемел и наш старый и новый легкий средний и простой
Курил Палл Малл белый синий красный голубой без фильтра не курил у Александра Иосифовича посылку тормознули
Винстон всех сортов сигареты Море Парламент японские Пис и еще одни китайские
Что Ленке сосед в Англии выменял видел сигареты Манчестер но не курил
Курил какие то желтые из Украины Собрание курил Блэк Классик со следами помады
Сигареты Вог Вирджиниа слимз когда думал о длинных женских ножках
Курил козью ножку в больнице собранную из бычков – такая сигара
Курил Приму серебряную и Яву золотую Нашу приму ОПТИМУ и Максима
Один раз принял участие в дегустации неизвестных сигарет
Курил Новость Святой Георгий красный и синий Арбат ЛД и Дукат
Курил Солнце Шипку и Родопи без фильтра Мальборо американские
Еще две пачки лайтс Фил вез через Польшу, а так как они ее проехали два раза то он успел влюбиться и подарил мои две пачки
Салем курил в Самаре мне продали пачку примы золотой на рубль дешевле
Космос курил Стрелку не курил
Житан курил немецкий и французский Пабло угощал
Стрелял сигареты раз десять всего на улице
Честер курил красный синий и серый и Майлд севен
1812 год Донской табак и сигареты Казбек а также Нашу марку
Вест курил Приму-люкс Р1 с лилией и другие
Кроме того курил чай флоксы ромашку мяту траву
И еще неизвестную какую-то траву которую вывез через украинскую таможню в башмаках
У меня было пять трубок все они сломались
Самый правильный вкус у сигареты повторяю бывает только на поминках


ТЕНЬ МАНИАКА

      Посв. М. Гейде

1.

Некоторое время назад я начал страшно злиться
оттого что не могу с собою прежним слиться
не могу оттого что куражиться и веселиться

подмечать стал на себе разные взгляды
не могу больше носить цветные наряды
что-то стали они мне маловаты да и аляповаты

мне уже давно говорили что они никогда и не шли мне
не к лицу были а к телу липли теперь больше в шинели
хожу на края наступаю обтираю панели

и при этом вид у меня исключительно зимний
эдакий зимородок что смотрит разиней
за угол спрячется выглянет снова взглядом окинет

примерится а просмотрит хоть глаз и наметан
глядишь кто по улице шел уж валяется мертвый
и сам по следам шагаешь походкой нетвердой

а что как и где ему акциденция вышла
концы в воду только зачем клеймо ему выжгла
особый предохранитель под кожу зачем ему вшила

безносая дура и дернулась синяя жила
хоть ухом он не повел не дрогнул ни один мускул
и словно уснул день сделался мутен и тускл

не обернулся не прянул сигнала не принял
не угадал что за цвет красный или же синий
меня не касается что нет его и в помине

дело мое сторона не был я никогда забиякой
теперь по-иному вдруг сделался тенью маниака
вот мой знакомец мне делает всякие знаки

лучше б не у́знал меня за другого бы принял
спрятаться бы иль спасенье в надменной мине
я теперь сам не свой словно меня подменили

он мне привет как дела а я ему чем обязан
ходит тут этаким гоголем этаким знаете князем
руку холодную мне протянул такая оказия

ишь фанфаронит а сам-то всего лишь мужской парикмахер
а налимонился словно смотрины у свахи
хахель идет хэнде-хох не хватает лишь свастики плахи

но это так пшик один все равно он не знает пароля
и невдомек ему что на самом деле король – я
только уж больно мне в свое время попортили крови

белых телец кровяных или же красных
много звенящих как перья испанских пиастров
в них корпускулы радости чередование гласных

красил я волосы прежде и хною и басмой
в зеркале видел себя и слушал как пели согласно
падал как на чело волос безвластный

после же краску смывал и никому не показывался
в доме своем затворялся и словно грязью обмазывался
негром лицо воротил впрочем не долго обманывался

выпали волосы как не успел моргнуть я и глазом
все до единого сверкаю кожею гладкой соблазном
на затылке слоновьем и улыбаюсь улыбкою гадкой

а парикмахеров я избегал ведь были они мужскими
темною тенью стоят за спиною вот бреют виски мне
словно бы пасечники замирают над ульем пчелиным

волос срезают и ногти подпилят видят глазами пустыми
не размыкают рук и будто язык мне отнимет
кто прикоснется к главе перстами своими

нету теперь вот и стал я ужасно злиться
словно ужален а в кране вода продолжает литься
словно проснулся уже а все по-прежнему снится

все меня раздражает и сигареты Virginia slims
молча взираю глазами красными от контактных линз
все меня раздражает как будто бы что болит

мнителен я вот теперь гомика обращаю в фашиста
а у него взгляд словно цветок душистый
может быть ждет его встреча с метисом мясистым

что на углу поджидает прохожих с кастетом костистым
а как увидит любимого становится тих как молитва
ласков как дурочка и на запястье намисто

может поутру мотеты поют и пьют кровохлебку
зуб золотой у него а дышит и смотрит так робко
чтоб на любимом лице веки глаза не поблекли

а подойдет незнакомец ко мне или американец
амер как говорят нету на свете горших пьяниц
спросит который час а уже сердце отпрянет

или попросит курить и подмигнет как в рекламе
или пройдет девушка с двумя моряками
денег попросит калека с двумя кулаками

вежливым шелковым голосом заговоришь извините пожалуйста
будешь как мать родная ему только чтобы избавиться
галстук поправишь оговоришься поправишься

только ему все равно можешь ты не понравиться
лучше уж в бегстве спасенье искать лучше все сделать заранее
лучше чем вновь и вновь трепеща обмирать

только вот лучше ли если тебе намекают
сделать вид что не понял тут не отделаешься синяками
впрочем свернуть бы за угол как солнце за облаками

пройти и выйти в соседнюю улицу никем не замеченным

2.

Выйти на улицу никем не замеченным
улица с зуботычиной в улицу онемеченную
где первый встречный вам погадает по печени

где в витринах зеркальных как покалыванье в плече
до вас донесется окрик картавый окрик ничей
и манекен закачается в стеклах в параличе

когда мимо вас и помимо вас проедет машина
провезет на себе 20 пар гамашей на
20 детей и 20 звонков позвонков шейных

для стариков и гроб с сургучной печатью
а еще повезет каждому по готовому платью
плоть от плоти живому и за отдельную плату

но неузнанному но названому младшему брату
и закружится улица и умножится десятикратно
ряд отдельных огней и ряд окон квадратных
как темнеется в зимнее время ! носа высунуть не успели
как уже полуночные огоньки зажгутся над каждой постелью
тени удлинятся и задергаются в окнах теле

визоры приближается новая година на острове Пасхи
сообщат вам кого-то съели потом предали огласке
в исторический момент вы включаетесь без опаски

ибо жизнь вне опасности окно задернуто шторой
и вы ищете адрес все ищете адрес который
ищете вы с утра и это адрес конторы

где делают искусственное дыхание где учат неметь
где зубы вставляют золото серебро и медь
а потом вам в театр где сегодня играют комедь

но театр там за углом а контора уже где-то рядом
вы витрины обводите неуспокоенным взглядом
вы дома огибаете словно углы страницы тетрадной

на странице той буквицы пляшут
все названия перемешались так вам втемяшилось
как будто бы вас показали по ящику

вы газетку берете и там сообщение видите
говорят-де что будто Москве никогда не бывать новой Индией
и что участи будто бы нет завиднее

только лопнуло что-то и улица прежде немая
вдруг заговорила точно лед ломая
точно прорезались почки в начале мая

заговорила баском тенорком и выписывать вензеля
принялась понемногу начиная узнавать короля
монограмму имени вашего в названиях вам говоря

не подозревая того вы идете себе и доходите до театра
где внезапно птичий язык вам становится внятным
у актеров во рту медяки и такая вам выпала карта

что иного нет в программе спектакля
кроме "ужина с дураком" словно во поле маковом
вы бредете сонный выпивая последнюю каплю

своей собственной крови и на сцену шагаете прямиком
посреди оказаться желая ужина с дураком
хоть на сцену обычно вас не затащишь силком

зато после того как вас вытолкают взашей
и проводят туда где как в коробке карандашей
пациенты лежат терпеливые окрик ничей

вам уже не покажется незнакомым

3.

вам уже не покажется незнакомой
и палата в которую вас отведут сквозь приемный покой
и сквозь ванную комнату где вас поливают водой

на затылок не льют больше воду на темя
ни испанскому королю забытому всеми
ни китайскому пленнику доводя до кипенья

вот пижама на вас не хватает только бритья
головы но на это особая будет статья
санитар вам подаст кипятка для питья

приговаривая а король то голый
бегал по городу выпив алкоголя
отморозил ногу встал на голову

и прямо в столицу прямо в город Антон
где все ему казалось что-то не то
то что готовят ему царский трон

то что наступило царствие небесное
то что воротилось что то из детства
а теперь как здесь его будут пестовать

вот беспамятный будет ему шептать
колыбель качать имена называть
незнакомые позабытые имена

вот лунатик будет ночью ходить
и молчать вот в падучей поклоны бить
будет дерганный свою мать поминать

за запястья схваченный тонким ремнем
и объявят тебя шутовским королем
из газет шапку напялив на лоб

будет с коек кашель туберкулез
раздаваться и до оцепенелых желез
будет плач там и скрежет зубов

никем не замеченный на улице Потешной
где первый встречный вас стукнет по темечку
где сгоришь точно свечка копеечная

что же делал бедный учитель в Бедламе
пусть вам расскажет женщина с двумя головами
скажет так что и не опишешь словами

мнителен был ты боялся маниака
а надо на вещи смотреть двояко:
с Федота на Якова с Якова на всякого


КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ: ПОЮЩИЙ ЗИНГЕР

* * *

И за тобою он пошел след в след
И молвил благодарствуй за обед
Перед тобою он присяга и обет
Ему ты выдал красный документ
Там красный крест и красный полумесяц
За ним пришла святая Мать Тереза
Ей было семьдесят ему же десять
Видали мы таких головорезов
Он голову отдал крепкому телом
Но безголовому а дряхлого зарыл
Нет-нет зачем его не умертвил
Тому кто заживо загнил
Мы каплей животворного бальзама
Пожертвовали бегать оголтело
Тот перестал тесна кому пижама
Не мог пошевелить рукою ни ногой
Она под ним как ватная висела
Пока толпа ревела и свистела
И свастики несла над головой


* * *

Он это тот кто спит по воскресеньям
Не можем мы того себе позволить
На нашем теле не сочтет мозолей
Покуда спит и грезит о спасенье

Мы бодрствуем мы не смыкаем век
Но разомкнуть свои не сможем рты
Пока сидим слепые как кроты
Но оказалось это он ослеп

Мы зрячи и с тобою мы не зряшны
Друг и товарищ мы сидим мы бдим
Он в основании вчера упавшей башни
Лежит и видит тот же сон один

Мы закричим мы закричим истошно
И прямо в ухо а потом в другое
Мы избиваем спящего с собою
Как некий незадачливый япошка

И мы сидим и мы глядим в Твой сон
Ему приснится долгое паденье
Но мы летим крученые в виссон
Кто знает он проспал свой день рожденья


О ЗАБИТИИ СТРЕЛЫ ПО-АНГЕЛЬСКИ

Привет тебе от старых штиблет
Вчера на базаре купил себе стилет
Посмотрел передачу про "Вова и Лиля были здесь"
Захотел есть

Съел булку котлету и суп
После этого заболел зуб
После чего немного полежал
Пришел Кузя Орангутанг и руку мне пожал

Решили навестить Цезаря Петровича
Командующего всеми психами и их сокровищами
Пошли для этого на улицу Владимировскую
У Кузи вскочил волдырь на скуле

Купили спичек закурили беломор
А там пока собрался весь бомонд
Начали тетеньки и дяденьки плясать
Как будто бы их блохи стали кусать

Вволю насмотревшись взяли и ушли
Потом побрились а волосы сожгли
Кузя пошел покупать билет
А я стал думать как применить стилет

Ничего не придумал позвонил Володе
О вписках в городе опять стал голодный
Снова съел булку выпил кефир
Пошел на балкон опять покурил

Курил и думал не забить ли стрелу
С одной особой где-нибудь на углу
Кривоколенного с потаповским 25 октября?
Место встречи изменить нельзя

Наконец то наступило воскресенье
У болгарина украли штаны в бассейне
А дело было прошлой зимой
Теперь расклад совершенно иной
Ну пожалуйста поговори со мной


ЭПИСТОЛА НИКУ

Николай, привет! Пишу по горячим следам звонка.
Поздравляю с Рождеством и с новым годом.
Сообщаю что дела у Иванива Витька
Идут своим чередом но замедленным ходом,
Ходом ходиков ходом странного инвалида,
Которому сделали из спиц бабочку,
Он перемещается по геометрии Евклида,
И всем говорит, кланяясь, извините пожалуйста.
Николай, вот адрес Джексона Хендрика
Посылаю тебе его не дождавшись понедельника
Привет передавай всем и тем, кого не знаю.
А тебя давно не видел оттого тоска снедает.
Пришли пожалуйста свою фотку,
Ко мне столь далекого от тебя как остров Находка.
Высылаю сонеты а прозу пошлю на неделе
Как сестры пряхи буду писать тебе, что раскачивают все колыбели.


ПЕСЕНКА ДЛЯ СОКОЛА

В городе Обь на улице Ковалева
но не майора а героя советского союза
живет Вася Стрижкин который пишет как Василий Шукшин
Ковалеву скоро дадут уже героя второго
а Вася только иногда от скуки носит крепдешин

в городе обь разливают прекрасный портвейн
продают в Чебурашках
ахт нойн цейн
десять глотков вокруг тебя люди в фуражках

Вася скоро тебе, Сокол, рукопись пришлет
к ней он самый яркий заголовок пришьет
как он это сделает меня не ебет
потому что Вася портвейна не пьет

грустная песня получилась у меня
надо помочь Васе у него нету ни хуя
в союзе писателей опять же один портвейн
Зато в г. Чик живет Петя который пишет как Марк Твен


ПЕСЕНКА ВАСИ ЕНОТА

Некогда на улице Перышковой чуть далее ул. Правды
жил в полуподвале кудрявый колючий такой
синеглазый Вася Енот
влюбленный в москвичку Юлию
стройненькую как греческая буква лямбда
с талией круглой и ножками-ножиками острыми как домино
А она бегала от него и смотрела как негр на белого
Васе не понравилось это до того по его мнению офигела она

Вася Енот никак не поймет
что зря он стоит на вокзале
Вася Енот ботинок ой жмет
словно бы звук назальный

Вася Енот машинка поет
он по кайме шьет глазами
мысль обоймет словно киот
блазнится даль в бальзаме

Вася Енот станцуем гавот
ты как печенье миндальный
Цедит поет мушиный народ
Юлия ты моя пальма!


МАРИЯ МАГДАЛИНА

От горя глаза твои побелели
В них пятнышко чернильной крови
Им буду я служить молебен
Своей мушиной синей скорби
И на руке твоей ребенок
Играл печаткою часов
И колотился между ребер
И пяткой бил в висок
И падал долгий локон
Волос твоих соломенных
И был синяк на локте
И падал свет в столовую
И нищий видел на десятке
Твою небесну маковку
И плакало дитятко
И улыбался лакомка
Ведь ты пришла на облаке
Купалась в темной проруби
И ты была как в обмороке
Пока ходила по небу
Как столб из капель водяных
Глаз рыжих голубиных
Приснилось умер твой жених
Мария Магдалина
Когда полночный скрип ракит
И свет серебряного месяца
Иди дистрофик и рахит
Пусть твое сердце бесится
Ты опрокинешь колыбель
Глаза завяжешь тряпкой
И топишь в море кораблей
И вместо ног культяпки
И раздеваясь донага
Ты входишь в божью церковь
Тебя рисуют на деньгах
И ты целуешь крепко
Речей и ласковых и лукавых
Ты надеваешь крестик
И поглядишь на кого глазными белками
И тот уж не воскреснет
И ангелов блохастых рой
Умчится синей дремой
Ты пахнешь охрой и махрой
И рыжею соломой
И будет бог тобою пьян
Твоей зеркальной грезой
Но это все очей обман
Как говорил Спиноза


ПИСЬМО БРАТУ В ГДР

Писем твоих накопилась кипа
не разобрал твоего манускрипта
ты не грози инфлюэнцей и гриппом
словно ты выплел опять из Египта

пальцем провел по окошечку – копоть
мягкая лапа выпустит когти
только бы только бы рану заштопать
ты не забудь однорукого копта

после пусть будет сердечная сумка
ну а пока кошелек под гроши шей
жду я ответа думаю думку
полно тебе уже все гоношишься


ОТ БРАТА ИЗ ГДР

Время и деньги свои экономя
хлеб и вино вынимая из склепа
обана! вот и не рад я обнове
не без поклепа моя подоплека

кончики пальцев моих пожелтели
волосы стали как порох и пепел
из накрахмаленной белой постели
вынули тело и пахнет аптекой

только на лоб не поставили герба
сел я на стуле выплюнул орбит
Герман сказать хотел вымолвил хер вам
морду попроще и спину не горби

долгое время я здесь ошивался
видимо я в тебе ошибался


ИСТОРИЯ КОСОГЛАЗОГО

Старик, но самый младший из улемов
мне рассказал о своем евнухе.
Косил он на глаза, кажись на левый.
Он начал, не доев ухи.

Он говорил, как будто кость застряла в горле,
как будто соль попала на глаза,
как юношею был он брошен в море,
как приготовил он для юноши бальзам.

Но был спасен из вод своим скопцом
недреманным, как день сменился ночью,
и в лодку погружен был вниз лицом
и в башню отвезен к султанской дочке.

Она по лестнице спустилася витой
поляцкою царевной златовлаской,
и попросила малый золотой,
чтоб дело было предано огласке.

И поползла шипящая молва,
как будто к вышке он по лестнице поднялся,
и покатилась с плахи голова,
и срок огромный тотчас припаялся.

Но он остался в башне под чалмой,
и жил в ней, а напротив – минареты,
и он уже забыл про свет дневной,
как побывал во граде Назарете.

А с башни если ни в одном глазу
он предстоял до утренней молитвы,
он видел как собаки кость грызут,
и колыбель под лунною ракитой.

Она была его царевной мнимой,
босыми ступнями ночной росила сад,
а он глядел,
ее персты все попадали мимо,
вот почему глаза его косят.


ЭПИСТОЛА СОКОЛУ

Сокол здравствуй
сны меня тревожат
то ли Дину вижу наяву
то меня опять ремнем стреножат
то ли заболею и умру
и тогда на синей паутине
сонной мухой в память обо мне
слова два ты легок на помине
выступят и скажут оба мне
или это тот лохматый грачик
что заплачет
и запляшет хром
или это траурный мой зайчик
на часах выцеживает хром
зайчик грачик Сокол мне не нужны
вижу я палату и туда
отведет меня сестра-динуся
юлика печальная сестра
как забуду вспомню как неявно
намекнет кто или скажет плюнь
что ловлю на чьем-то лбом пиявок
ногти серебро или латунь
Как же все печально это, Сокол
вот тебе суккуб и гадибук
и поющий зингер и хрустальный тополь
и валет и Саша Синдерук
словно капсулу во рту лелею
имя этих два вот раскушу
всех на свете девочка та белее
тетя говорит что анашу
я покуриваю если не колюсь колоться
и зрачки как точки у меня
человек духовный или плотский?
ничего теперь не поменять
кто-то посмеялся надо мною
и за чем-то вдруг пробормотал
ничего не надо мне ханою
я накрылся и не возроптал
Сокол скоро ли тебя увижу
ты прости мне эти пени а
пения и птички в голове и иже
твой брат а им – покорный слуга


* * *

      L. K.

Поблекший ангелок на пасхальной открытке
и испещренный золотым зерном
как будто колким лучиком он выткан
без крови он и весь он неземной

и над толпой веселых детских рожиц
он вышел новым тиражом
из их волос под свистом ножниц
из головы он делает кружок

но если кто-то отнимает волос
то он и голову возьмет
и сокращая смерти скорость
его далеким голосом зовет

своим лучом тогда своим свеченьем
он ловит душу зеркальцем двойным
он царствует над солнечным сплетением
он властвует над яблоком глазным

он никогда не прерывает бдения
всегда один как будто на часах
он сновиденье ослепил затмением
на миг приоткрывая небеса

в его губах до двух болезнетворных капсул
что тупят останавливают боль
и разливают яды черной кляксой
глядят из окровавленных стекол

и вот тогда на личике на детском
от черной оспы останутся следы
а Врач и Смерть ругаясь по-немецки
рвут на себя кровавые бинты

и воспаленные его зеницы
глядят туда где сходятся и тот и этот свет
и зрение его из минус единицы
и глаз его небесна птичка пьет

он властвует любой величиною
часами пляшущими на руке
и сдавит так сплетенье лучевое
что держит смерть на волоске

нездешный ангелок и солнца зайчик
поблекли оба с ними пионэр
и я засну как золотушный мальчик
как будто бы не умерли они


НА "9 ИЗМЕРЕНИЙ"

в тексте "моем" рассеяно множество знаков
каждый из которых для меня и для тебя не одинаков

в одном случае отношение это стремится к нулю
в другом – есть зацепка на которую я клюю

но сегодня у знаков наступила такая инфляция
что они лишь в голове у "автора" герметично длятся и

иногда выделяют смысл фокус такой и для "читателя"
существует миллионы людей онанирующих на мои фотографии

и тогда место моей прописки московское метро
да со знаками надо держать ухо востро

иногда эти знаки выезжают на целой телеге
так это или нет помогите коллеги

надо мне внимание помочь сфокусировать
на том как высказывание личностно мне фундировать

как мне мое переживание фундировать лично
если мое поведение при этом весьма неприлично

знаки эти скачут по границе мыслимого поля
улялюм мертва –и вся хуйня языком диполя

что же делать с цитатами из батая делеза и дерриды
или энтер
пора перезагрузить винды

если не сформировались еще новые литературные языки
и авторы антологии суть в плен взятые языки

вот и я к этим знакам попадаю в плен
длинные волосы мешают сосать член

все это лишь дивергентное различие а не развитие подобного
таково мое впечатление за отсутствием целого дробное

сознаю что мое высказывание это в кубе ничтожно
но это так потому что только ябнутым все можно


* * *

      L. K.

Ты скажешь в грудь мне зашито солнце
И брошен в море мясной мешок
И раболепно рука трясется
Пока не видишь своих кишок

Какая жрица телеэкранов
На богомолье в церковь придет?
И даст понюшку на восемь гранул
Потом смеясь заголит живот

И все закричат умри папесса!
И вот на части ее разорвут
И все же пока толпа не наестся
В крови не остановится блуд

Я видел шар и в огненном шаре
Две молнии синих огромных глаз
Свои очки потерял очкарик
Возобладал над умом соблазн

Ее увидев раз – ослепнешь
Когда идешь на верную смерть
Вспомни ее и новый Асклепий
Сделает так что ты будешь петь


* * *

Когда за теллурической луной
Под лампою следит воображенье
За кровяными венами из рек
На глобусе в неверном отраженье

Как в зеркале я вижу в белизне
Молочной кожи и улыбке белозубой –
Мне пальцем безымянным твой близнец
Все говорит что жизнь идет на убыль

В раскрашенных бумажных лоскутках
Вдруг проступает имя под печатью
И вот еще не проглотив куска
Вновь вынужден чревовещать я


КАЛЕНДАРЬ

И Цезарь что глядит на календарь
И дни обводит черным или красным
И красные накалены смолой янтарь
В них мухи черных наступает Пасха

Тугой и гулкий выступил металл
И ухо тонко лопнуло – звоночек
Он кровью с молоком тебя питал
На перекладине звенел твой позвоночник

Пока в зерне себя он созерцал
Ты вскрылся дни сверкали как порезы
И в это воскресенье умер царь
Что закормил себя и кровью и железом


ПЛОЩАДЬ АНГЕЛОВ

      D. R.

только под Ваше пение я грезил
и к сердцу подпуская холодок
я думал часто на inglese
над головою светлый ободок

мое лицо вдруг становилось негрским
черная кровь кипела как смола
и скажем так я был всего лишь нехристь
но смерть моя меня не стерегла

и вышел я на Ангелов на площадь
там небеса образовали купол
в руках игла и восковая кукла
и с высоты я Вам казался вошью

на площади на той стояла башня
и наверху был ангел закреплен
и мне навстречу в тапочках домашних
шел идиот завит и набелен

и на меня смотрел он как на неживого
"ты что боишься палец уколоть"
а наверху запела радиола
хотя казалось нету никого

"ты не узнал меня? – я тот который
не каждому являюсь наяву
и может быть уже довольно скоро
тебя с собою позову

ну а пока тебе напомню имя
той что ты верно позабыл
я прошепчу его губами одними
пока ты воск не растопил

то дева – воздух в ее жилах
и платье соткано из мотыльков ночных
что на свечу летят невыносимо
и меркнет свет светил дневных

лицо ее – одной лишь стороною
оно всегда обращено к тебе
и око золотое неземное
теряется в глубокой синеве

голос ее – то сладостное пенье
что заставляет позабыть про этот свет
она всегда является в Успенье
о том что нет она поет

ты грезишь и сестру что чтил умершей
ты видишь и живою и веселой
и бабушка приотворяет дверцу
подушечка полна иголок

играют дети в сумеречном солнце
которое бывает в декабре
и это утешенье всех скорбей
но все исчезнет стоит обернуться

и ты тогда услышишь крик совиный
и очутишься в полной темноте
и братик твой два года с половиной
подаст фонарь и позовет чертей

увидишь ты поющих пьяных нищих
от песен их кровь начинает стыть
они бредут на сельское кладбище
детей своих умерших хоронить

ты приближаешься к разбитой башне
она качается как мачта корабля
и кто-то загибает тебе пальцы
считай до десяти, голя

и начинаются такие прятки
где ты играешь с сонмищем зверей
бывают и такие святки
и ты сегодня иерей

с жезлом в руке один глаз вытек
в другой руке песочные часы
на троне восседал понтифик
и рядом смерти лезвие косы

сегодня совершили они жертву
ногами был козел а головой петух
и кровь его они отдали мертвым
что разрывали на себе воздух

но все опять померкло
дева
к вам обратилась стороной своей второй
без глаз лицо пустое гладкое как зеркало
в руке ее Таро

вы полетите точно на огонь
а на глазах сплошная пелена
и над обрывом с занесенную ногой
тогда вы снова встретите меня"

и он умолк и тихо засмеялся
как самый настоящий идиот
и весь как будто умалился сжался
и стал как будто не было его

ни площади ни башни ни музыки
ни ангела в небесной высоте
на кладбище стоял я безъязыкий
и только ворон черный на кресте


* * *

я встретил Ангела на улице Правды
держась за сердце правой рукой
я был тогда ленивый и праздный
носил тогда я цветное трико

и Ангел назвался греческой буквой
какой я не помню забыл
и вслед за ним протяжно мяукнув
пронесся черный автомобиль

и голубь вспорхнул в тишайшее небо
тогда я вспомнил имя его
и стрелка часов повернулась влево
но это было мнимым числом



Окончание книги Виктора Iванiва



Вернуться на главную страницу Вернуться на страницу
"Тексты и авторы"
Виктор Iванiв "Стеклянный человек
и зеленая пластинка"

Copyright © 2006 Виктор Iванiв
Публикация в Интернете © 2009 Проект Арго
E-mail: info@vavilon.ru