М.: Новое литературное обозрение, 1998. – Библиотека журнала "Соло". ISBN 5-86793-042-4 Обложка А.Гольдмана. C.39-40.

        Кот ел много и рос быстро, в геометрической прогрессии. Вначале это радовало и вызывало чувство некоторой гордости у кота хозяина, со временем начало интриговать и даже несколько пугать. В этом, впрочем, он себе не сознавался, так как уже пропустил момент, когда еще мог совладать с котом. Животное выросло до совершенно фантастических размеров и постоянно требовало есть. Кота хозяин вдруг оказался в блокаде на кухне, т.к. кот лег в дверях – голова его колыхалась под потолком – и совершенно закрыл собой дверной проем. Однажды хозяин пытался выйти силой (скорее силой воли и авторитета, чем физической), но кончилась эта попытка плачевно: кот взял его голову в пасть – острые клыки прокололи кожу на висках, и кровь заструилась по лицу хозяина, тело болталось на резинке шеи, как детский мячик, туго набитый мусором и обернутый фольгой, – качнул его в сторону и затем забросил за газовую плиту. В кухонном шкафчике посыпались тарелки. Раны плохо заживали, и еще неделю из-под повязки ни с того ни с сего неожиданно начинала сочиться кровь, придавая кота хозяину вид – несколько двусмысленный – одного библейского персонажа. Особенно когда он смиренно сновал между кладовкой, холодильником и газовой плитой и готовил, готовил, готовил еду своему грозному божеству. Он с ужасом думал о том времени, когда запасы продуктов кончатся и вдруг прекратится похожее на звук пилы сытое урчание кота.

        Кот был все так же прожорлив и ненасытен, и все так же замирал по ночам его хозяин, пробираясь к крану с холодной водой, когда взмахом клинка раскрывались под потолком холодные удавьи глаза кота. И потом долго еще он не мог прийти в себя на своей подстилке. Однажды он предпринял отчаянную попытку освободиться. Распахнул окно, вскочил на подоконник, у него перехватило дыхание, – улица остановилась, плоские блюдца лиц с нарисованными разводами глаз выжидательно смотрели на него. На коже его спины лопнули глаза и встретили заинтересованный и, как ему показалось, сочувственный взгляд кота – тот даже не пошевелился при виде этой сцены. Неожиданно хозяину стало стыдно, и, постояв минуту на подоконнике, деревенея от чувства неловкости, путаясь в конечностях, он спустился назад. Он весь пошел краской, когда подумал, что был смешон. Забившись за холодильник и кусая губы, он провел там весь остаток дня. В этот вечер он даже не покормил кота.

        Кот был уже не тот, и хозяин удивился, что только теперь это заметил. От неподвижности лапы его атрофировались и стали беспомощны, как ласты тюленя. Тело стало жидким и аморфным, при ударе ногой оно глухо гудело и колыхалось. Голова еще сохраняла свои позиции, но и у нее уже не было прежней хватки и глазомера. Оставшийся крохотным мускул сердца не мог растолкать кровь во все углы колоссального тела, оно начало по частям отмирать и разлагаться. Шерсть выпадала, ткани расползались. Глаза кота затянулись белесой пленкой, как у мертвой курицы, он почти не открывал их. Хриплое дыхание вырывалось из недр его тела. И, когда кота хозяин взошел наконец на ставшее уже кучей навоза тело своего любимца и тирана, оно расползлось у него под ногами, остатки воздуха с чавканьем вышли из него, – и он перешагнул через труп и отер его останки тряпкой с ног своих, и покинул эту квартиру, чтобы уже никогда сюда не возвращаться.