Мара МАЛАНОВА

ПРОСТОРЕЧИЕ

Стихи


      М.: АРГО-РИСК; Тверь: Колонна, 2006.
      ISBN 5-94128-123-4
      104 с.
      Дизайн обложки Ильи Баранова.
      Проект "Воздух", вып.15.

    Заказать эту книгу почтой


I

* * *

ну да ну да ну да
теперь не о чем петь
остались детали
меня всегда
вдохновляла ерунда
едва ли это теперь интересно
даже мне самой
но где-то на дне моего сердца
человек закрывает лицо рукой
и поезд отходит
с запасного пути
а ты на платформе
хоть плачь хоть пой
хоть милостыню проси
или дождя и снега
чистой совести
долгих лет
уходя
погляди на небо
там кроме неба
ничего и нет


РАЗНИЦА В ВОЗРАСТЕ

В начале 90-х в Питере
Смотрели с одним приятелем у него дома
Его любимый боевик на видео.
Главный герой держал варана
И кормил его толчёным стеклом.
Байкерская банда.
Вертолёт влетает в окно какого-то государственного учреждения.
Врываются байкеры с автоматами.
Кто-то истошно вопит: "Ррррок-н-рррролл!!!"
"Рок-н-ролл..." – меланхолично переводит переводчик.
Потом смотрели по телевизору старый советский фильм.
Фронтовой роман.
Он – капитан-майор-полковник,
Она – санитарка-медсестра-врач.
Что-то происходит, после чего она считает его погибшим
И берёт его фамилию.
А он, оказывается, выжил,
Много лет искал её
По её девичьей фамилии,
Потом женился.
Она жила в одиночестве в каком-то глухом углу.
Наконец, они встретились,
Но уже ничего нельзя было исправить.
Фильмы про войну – кошмар моего детства.
Фашисты в касках, с засученными рукавами несутся на мотоциклах,
Спускают на партизан овчарок
И самозабвенно гоняются за домашней птицей
Перед тем, как спалить деревню.
Моим ровесникам снилась третья мировая.
Мне хватило второй.
Как ты можешь смотреть эту пропагандистскую лажу?!
Меня трясло от злобы.
Он старался удержать слёзы в глазах.
Как ты не понимаешь,
Ведь это о любви,
И зачем только делают такие печальные фильмы...
Мой приятель моложе меня на пять лет.
Он живёт в Германии.


ИДЕНТИФИКАЦИЯ ЖЕНЩИНЫ

Одна моя подруга
ездила в гости
к своей подруге
во Францию.
Будучи проездом
в Канне,
в одном из отелей
они сняли
один двухместный номер.
Подруга моей подруги
встретила на улице знакомого.
После разговора с ним
она сказала с раздражением:
этот человек не в состоянии
представить себе,
что люди могут
провести ночь в одной комнате,
не занимаясь любовью.
Утром они спустились в ресторан.
Девушка за одним из столиков
сказала на ухо своему спутнику
громким шёпотом
по-французски
с отчётливым русским акцентом:
а вот и наши шлюхи потянулись...
Следующим вечером
уже в Швейцарии
моя подруга упала в обморок
и долго не приходила в себя,
её увезли в клинику.
Когда она очнулась,
её трижды спросили:
вы не беременны?
Вернувшись в Москву,
она сказала:
теперь я знаю,
кто я есть в глазах Запада:
беременная лесбиянка,
которая спит с мужчинами
за деньги.
А на родине с идентичностью
полная неразбериха.


СОН

Мужу одной моей коллеги
приснилось,
будто бы он идёт через Красную площадь,
его останавливают двое вооружённых людей,
надевают на него наручники
и говорят:
мы принуждены вас расстрелять,
но вы сами можете избрать день своей казни:
седьмого ноября
или первого мая.
Муж моей коллеги подумал
и говорит,
знаете ли, какая незадача,
именно в эти дни
я очень занят на службе.
А жаль,
сказали вооружённые люди
и сняли с него наручники.


КРЫСА И КОШКА

На нашей улице была утечка газа
Приезжали люди из МЧС
И оставили в подъезде белую крысу.
У неё, наверное, что-то не в порядке с обменом веществ,
Уж очень она толстая,
А может быть, её просто перекормили.
На следующий день дети выжгли ей глаз,
Обожгли губы
И в двух местах прожгли шкуру до розового мяса.
Соседи забрали её,
И теперь она живёт на нашей общей кухне.
Почти не двигается с места
И спит, уткнувшись носом в живот.
Она напомнила мне кошку Марфу.
Марфа, толстая и степенная,
Была не расположена к играм.
Мне казалось, что она видит меня насквозь
И презирает за легкомыслие и слабость.
Она любила спать внутри старого дивана,
Имевшего причудливую конструкцию.
Марфу не выпускали на улицу.
Наша родственница тётя Аня жила в деревянном доме,
Впрочем, она в нём живёт до сих пор.
Она всегда держала кошек,
Потому что в доме были мыши.
Её кошки бегали на улицу,
Когда им вздумается,
И регулярно рожали котят.
Тётя Аня никак не стесняла их свободу
И всегда жалела Марфу-затворницу.
В какой-то момент у тёти Ани не было кошки,
И мыши совсем обнаглели.
Однажды мы с бабушкой пошли к тёте Ане,
Чтобы отдать ей Марфу на неделю-другую.
Тётя Аня сразу выпустила Марфу на улицу.
Мы испугались, что она побежит домой
И по дороге попадёт под машину.
Тётя Аня нас пристыдила, и мы пошли ужинать.
Потом пришла её дочка Оля с виолончелью
И соседка Харита в янтарных бусах.
Мы пили чай и весь вечер чему-то смеялись.
Когда мы уходили, Марфа сидела у дверей.
Тётя Аня взяла её на руки, и мы ушли.
Через несколько дней
Дети на улице
Забили Марфу палками до смерти.
Кстати, когда, почувствовав запах газа,
Соседи позвонили поздно вечером в аварийную службу,
Там сказали: "Спите спокойно".


У ШАБРОЛЯ ЕСТЬ ФИЛЬМ

У Шаброля есть фильм.
Его название переводят по-разному:
то "Милашки", то "Старушки".
Девушки служат продавщицами в магазине.
Скучают на работе.
Уныло развлекаются после неё.
Скука – французская тема.
Оборотная сторона
знаменитого искусства жить.
И вот появляется незнакомец.
Жгучий брюнет на мотоцикле.
Безмолвный и загадочный.
Он оказывает знаки внимания одной из девиц.
Подруги ей завидуют.
Он окажется маньяком
и задушит её в лесу.
В фильме есть сцена,
где они ужинают в ресторане.
Мы ещё не знаем, чем всё закончится.
Хотя глупо, конечно, ждать от Шаброля идиллии.
Он как-то неуклюже её развлекает.
Она смеётся.
Оба счастливы.
В финале становится ясно,
что он был так забавен
от того, что пытался быть человеком
в меру своих сил.
И уже зная, что он задушил её в лесу,
почему-то вспоминаешь
только ту сцену в ресторане,
где они оба счастливы.

P.S.

Одна знакомая говорила:
Русский тоже может убить жену.
По пьяни
или из ревности.
А француз –
из-за страховки
или недвижимости.
Не питая никаких дурных чувств.
Это утверждение
всецело на совести
французского кинематографа,
так любящего расчётливых убийц.
Шаброль не таков.
Но от этого не легче.


* * *

человек человеку воздух
земля и цветок
дерево и огонь
от голоса твоего идёт ток
прямо в мою ладонь
почему-то правую
а левая горяча
и я как воздух плаваю
у твоего плеча


ПУТЕШЕСТВИЕ К МОРЮ

Почему-то мне кажется,
что я должна сочинить вещь
под названием
"Канон для нового рождения".
Это довольно странно.
Когда речь заходит о перевоплощениях,
мне всегда становится скучно.
Не потому, что я в них не верю
или убеждена в том,
что у человека только одна жизнь.
У меня нет на этот счёт
ни знания, ни веры.
Одно не отменяет другого,
в каждой точке пространства
открывается новый вид.
А потому я буду говорить о чувстве.
Под чувством я понимаю
внутреннее движение.
Так вот,
у меня есть чувство,
что я буду рождаться снова и снова.
В каждом рождении
остаётся ослепительный свет нерождённости.
У меня есть чувство,
что я не из тех существ,
что возвращаются
из-за неведения,
алчности
или сострадания,
а из тех,
что рождаются вновь
из любви к переменам.
Они похожи на ребёнка,
радостно кивающего головой,
когда кто-нибудь из гостей говорит:
"Пойдём со мной,
будешь у нас жить,
у тебя будут брат и сестра,
будешь с ними играть
в их игрушки,
а летом мы все вместе
отправимся к морю".
Гости расходятся.
Ребёнок остаётся дома.
И всю ночь ему снится
путешествие к морю
в хорошей компании.


КОРАБЛЬ

И казалось
Что разным чувствам
Есть ещё место на земле
Идёшь по улице и видишь
Дома деревья люди
Плывут на утлом корабле.

И казалось
Что разным чувствам
Есть ещё место в небесах
Идёшь по улице и слышишь
Шум ветра в парусах.


АНТРОПОЛОГИЯ

Человек поэт бывает,
И поэт бывает человек,
Рыба по небу летает,
Лес сажает дровосек.

В человеке ходят реки,
Спит прекрасный океан,
Оседает соль на веки,
Бьют туземцы в барабан.


НА ГРАНИЦЕ

Мир состоит из границ и ловушек,
Дам, кавалеров, младенцев, старушек,
Потерь и находок,
Ракет, поездов, самолётов и лодок.

И каждый в душе пограничник,
Боевой подготовки отличник.
Смотрит в бинокль и метко стреляет,
Ставит ловушки и в них попадает.


ЧТЕНИЕ

В этом городе рано темнеет,
И вступает в права электрический свет.
Серная спичка никого не согреет,
И у пепла отечества нет.

Но и плакать никто не умеет,
Кто бы в хоре церковном не пел.
В этом городе рано темнеет,
И между словами не виден пробел.


ПОСЛЕДНИЕ ВРЕМЕНА

Кошки не ловят мышей,
Казаки – разбойников,
Вратари – мячей,
Небеса – покойников.
Но всего печальнее на свете,
Что от лайфа
Не ловят кайфа
Даже маленькие дети.


НЕОРЕАЛИЗМ

Четверо рабочих в униформе
с надписью "Медиагруппа "Логос" на спине
переходят дорогу в неположенном месте.
Рядом – парочка:
мужчина со свирепым лицом, в кожаной куртке
и женщина с рыжими вьющимися волосами до плеч.
Они заходят в аптеку,
он покупает пластырь,
она сняв туфлю, лепит его на щиколотку.
Сама себя мучаешь, дура, – говорит мужчина устало.
Я покупаю анальгин и выхожу на улицу,
мимо проносятся беспризорные дети,
за ними, радостно размахивая ушами,
бежит грязный спаниель.


* * *

живёшь под водою
блаженным сновидцем
во чреве кита
ниневия не снится
а видишь разноцветные травы степные
стрекочет кузнечик
и хищная птица
расправив два мощных крыла
над тобой зависает
на память приходят слова
вода их смывает


* * *

Мелодии нужен голос,
Прикосновенью – тело,
На палец намотан волос,
Вдоль ствола растёт омела.

Вода сгибается в руках,
И лёгким нужен роздых,
Пустота нуждается в стихах,
Как в пространстве – воздух.



II

* * *

любовь не питается падалью
истощается медленно
падает
тень на стену соседнего дома
знакомая музыка воздухом вертит
мотает деревья
бросает листья на ветер

любовь не питается падалью
истощается медленно
падает
с землёю равняется
на небе являются
молнии
гром
земля сотрясается

любовь не питается падалью
истощается
медленно
падает
с неба вода


* * *

Две девушки листали глянцевый журнал,
одна из них ткнула пальцем в свадебное платье:
оно мне нравится, но у меня будет немного другое.
Вторую очень удивили эти слова,
и она спохватилась, что никогда не думает о свадьбе,
а надо бы о ней думать, иначе её может не случиться.
Прошло десять лет.
Однажды к ней подошёл сослуживец и сказал,
что иногда представляет её в роскошном свадебном наряде.
Позже выяснилось, что он живёт у ЗАГСа,
постоянный шум во дворе мешает ему спать,
и он часто думает о том,
что из окна его спальни
очень удобно
отстреливать невест.


* * *

от всего этого вбок
поперёк
по диагонали
как на душу положит бог
как в новостях вчера сказали
об отопительной системе
такая маята
нет мира в вифлееме
и не смыкаются уста
прорицателей
гадалок
разносчиков дурных вестей
на небе шторм в 12 баллов
но не бывает двух смертей
а об единственной известно
всё от начала до конца
и жизнь нарядная невеста
покидает дом отца
оставляя мелкие монеты
у незапертых ворот
для берегов далёкой леты
для её прохладных вод


* * *

руины
меланхолия
слабые лёгкие
горный воздух
массовое производство
вещей и трупов
неконтролируемое деление клеток
эйфория
пустыня
ветер


* * *

новости культуры
состоят из бюджетов
голливудских блокбастеров
размеров премий
судебных исков
рекламных контрактов
затрат на свадьбы и похороны
фитнес и героин
а ещё иногда говорят
синкопированный ритм
барокко
дядя ваня


НЕКОТОРЫЕ ИЗ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ,
ПРИ КОТОРЫХ ВСПОМИНАЮТСЯ
СТИХИ ОЛЬГИ СЕДАКОВОЙ

Когда на таксофоне появляется
"нажмите при ответе":
"Кто знал, что Бог – попутный ветер?
ветров враждебная семья,
чтоб выпрямиться при ответе
и дрогнуть, противостоя".

Когда выношу мусор:
"что нет среди смертей такой смерти,
чтобы силы у неё достало
против жизни моей терпеливой,
как полынь и сорные травы".

Когда стою на переходе
в толпе пешеходов,
нетерпеливо ждущих перемены светофора,
и вот зажигается "зелёный",
и люди разом подаются вперёд:
"всё двинулось, от счастья очумев,
как "всё пройдёт", горациев припев...".


РАЗ-ДВА

Раньше смотрела на солдат
И боялась этих страшных мужиков.
Теперь гляжу на них
И вижу несчастных детей.
Я больше не думаю о времени,
Делаю вдох,
С выдохом никто не торопит.


НОВЫЙ ГОД

Водитель, подвозивший меня
поздним вечером 31 декабря,
был на кого-то похож.
Посреди пути он воскликнул:
"Что за Новый год?!".
Когда я спросила, что он имеет в виду,
он пояснил: "Что за Новый год без снега".
Я сказала: "Будет вам Новый год со снегом",
имея в виду, что впереди много других Новых годов,
совершенно забыв о глобальном потеплении.
А уже после двенадцати,
после выступления президента,
смысл которого из-за смешения напитков
я не очень уловила,
помню только, что он говорил что-то о рождаемости,
позвонила подруга и, поздравив меня с Новым годом,
сказала, что с погодой ожидается сюрприз.
Я не поняла, говорилось ли так в метеосводках
или она сама решила быть таинственной.
А когда в 2 часа мы вышли на улицу,
шёл снег.
Я вдруг поняла, что водитель похож
на одного знакомого журналиста,
у обоих лица несколько рыбообразные,
и подумала, что если он вспомнит меня,
то решит, что я внимательно слушаю
сообщения метеослужб
или просто пророчица средней руки.
Днём 1 января мы с другом шли к метро.
Кругом лежал снег,
было тихо и почти безлюдно.
Вдруг в воздухе появилась большая стая птиц,
они с шумом приземлились на железные перила,
голуби и воробьи отдельно,
друг напротив друга,
над ними с карканьем
кружилось несколько ворон.
Я кивнула головой в их сторону,
друг сказал: "Да, это у нас тут такое хичкоковское место".
В районе рынка стоял белый фургон,
рядом беседовали два парня, и один из них
время от времени ударял ножом в его дверцу.
Прощаясь, друг сказал, что если бы умел,
то сплясал бы сейчас лезгинку, и спросил,
умею ли я танцевать.
Хороший вопрос на пятнадцатом году знакомства.
Я сказала, что нет, и вошла в метро.
По дороге я вспомнила, как много лет назад
под Новый год
мама завила мои волосы на бумажные бигуди
собственного изготовления и сказала,
что мы будем танцевать до утра,
но я так и уснула в них, не дотянув до полуночи.
А через несколько лет мы шли с ней
где-то в сельской местности мимо танцплощадки,
и она, вдруг бросив меня, пустилась в пляс.
Я стояла за оградой, и мне было стыдно,
ведь ей уже за тридцать.
Совсем не танцевальный возраст.


* * *

Ещё год, и всё переменится,
Переменится в пятый раз,
Тайное дерево явной листвою оденется,
И сырою землёю закроется лаз
В прошлое, что меня не отпускает,
Как своего мертвеца,
Ещё год, снег на ресницах моих растает,
И посмертная маска сойдёт с лица.


* * *

Десять раз на дню себя покидаешь,
отправляясь в дальние провинции памяти
созерцать облака тщеты и забвения,
оплакивать то, что некогда не вызывало ни слёз, ни улыбки,
издали махать рукой тому, кому уже не скажешь "здравствуй",
случайно столкнувшись в дверях часовой мастерской
или дебрях городского парка.


* * *

Подруга рассказывала,
как один её приятель решил познакомить её с гей-порно.
Она почему-то сочла неудобным отказаться.
Перед этим они хорошо выпили,
и она весь просмотр ржала, как сумасшедшая.
Приятель-гей не обиделся и тоже смеялся.
А я вспомнила,
как однажды жутко напилась на поминках,
трудно сопротивляться, когда, скорбя о покойном,
тебе подливают водку каждые 5 минут.
Потом я смотрела по телевизору футбол,
и меня сотрясал дикий хохот,
но в отличие от подруги
я не встретила понимания у ближних.
Видимо, дело не в гей-порно
и даже не в футболе,
а в том абсурде,
который проступает во всём,
стоит только хорошо выпить.


* * *

У одной поэтессы сломался принтер,
а ей было необходимо распечатать один документ.
Уже ни на что не было времени, оставалось только помолиться.
Не зная, к какому святому следует обращаться в подобных случаях,
она попросила помощи у того, которому был посвящён день.
Принтер выдал ей нужный документ и снова заглох.
Заинтересовавшись этим святым, поэтесса узнала,
что он был харчевником и безвозмездно чинил колёса проезжавшим.
Потом пришёл мастер и, быстро наладив принтер, сказал,
что поломка пустяковая – внутри заело одно маленькое колёсико.


* * *

Одно время в районе Киевского вокзала
я часто встречала одну молодую нищую.
Я никогда не видела её пьяной,
судя по всему, она была сумасшедшая.
Обычно она шла куда-то быстрым шагом,
держа в руках все свои пожитки.
Но когда я увидела её первый раз,
она стояла на тротуаре лицом к прохожим
и что-то яростно выкрикивала.
Проходя мимо неё, я услышала,
что это было только одно слово:
"нелюбовь".
Это ошеломило меня.
Потом я услышала такую песню,
её пели, кажется, "Гости из будущего".
Оказывается, это была
цитата,
кавер-версия,
ремикс.
Теперь я очень редко бываю в районе Киевского вокзала,
но иногда вспоминаю эту женщину.
Вслед за ней мне на ум приходит один юноша.
Он обычно стоял на Калининском проспекте
лицом к потоку машин
и что-то кричал вслед каждой,
ритмично мотая головой.
Он поражал меня своим внешним сходством
с одним из самых высоколобых моих однокурсников.
Это был его безумный двойник.


* * *

Зайца бьют, он зажигает спички,
Плывут по небу облака,
Я отращу себе косички
И жизнь начну издалека.

Как будто я пришла на праздник
И вижу в небе фейерверк,
И нет ни доблести, ни казни
Для тех, кто редко смотрит вверх.



III

* * *

моя улыбка
разновидность тика
во мне как в парке
медная музы́ка
слышна
по вторникам
и четвергам
в моих руках
цветы
я их раздам
солдатам
в чёрных сапогах
на их бритых головах
еле держатся пилотки
они давно не пили водки
наверно просто не хотят
они отчаянно дудят
в трубы и валторны
и оптимизм
выше нормы
как сахар
поднимается в крови
и сердцу тесно
от любви


В ВАННОЙ

Умываюсь,
вода на лице,
удивляюсь
тому, как течёт,
а где-то у потолка
курукшетра,
кауравы смотрят пандавам в глаза
вода на стекле
в сердце смятенье арджуны
мою руки,
нет, я не бегу с поля битвы,
я просто боюсь
опоздать на работу


* * *

Радио "Кейдж" круглые сутки транслирует 4'33",
облака, выгнувшись наружу, нависают над городом,
ты идёшь по подземному переходу и вдруг видишь
учителя географии, демонстрирующего пятиклассницам
с помощью слюны и газеты, как нужно правильно мыть окна:
мокрые прилизанные волосы,
судорожные движения,
захлёбывающаяся речь.
Как редко оживают не воспоминания,
а то, что хранилось Бог знает где
с момента своего происшествия,
и на миг замолкает радио "Кейдж".


БИЛЕТ

Заняться иглоукалыванием,
делать из людей ёжиков и дикобразов.
Пить на ночь кефир,
у него вкус добродетели.
Опасаться инопланетян,
они совсем распоясались.
Досмотреть этот фильм до конца
и сохранить глянцевый кусок картона
с ценой и датой
ради музейной витрины
с сигнализацией.


* * *

Моя проблема не в том,
что меня никто не любит,
а в том, что я не вижу в этом проблемы.
Я слишком легко с этим мирюсь,
а с этим мириться нельзя.
Нехорошо быть на стороне смерти,
я слишком часто играю в её команде.


* * *

Я, говорит,
отъеду в середине дня
месяца на четыре,
ты не волнуйся,
к ужину я поспею.
Я, говорит,
абсолютно счастлив,
только бы цены на нефть не упали.
Я, говорит,
люблю тебя, как лётчик небо,
и по сто раз на дню
слушаю прогноз погоды.


* * *

Хотела послушать передачу про инфляцию,
ведущая объявила, что выступят два эксперта.
У одного фамилия – Хандруев,
у другого – Докучаев.
С инфляцией всё ясно.


* * *

Что, говорит, на тебе за блузка?
Вроде бы "Олсен", говорю.
А, говорит, дорогая марка для женщин средних лет.
Нет, говорю, недорогая, а сама думаю про возраст.
Да, я – женщина средних лет, пора бы уже привыкнуть.


* * *

мне объяснили, почему ей приходится ходить
с помощью палки или стула,
много лет назад, играя во дворе, она вдохнула,
если бы она в этот момент выдохнула,
то сейчас мучился бы другой дурень или дурёха,
с тех пор мир мой непрочен, и надежда не дольше вдоха.


* * *

"и почти невозможно боль отличить от раны"

боль припадает к ране
шатаются леса
шум воды в кармане
заглушает голоса
самолётов
спящих на лету
молитвы ангелам
творящих
потерявшим высоту


* * *

уцелеть – совсем не то, что выжить,
пули свистят у виска,
волосы на голове шевелятся,
страшно, но весело
всё видится из какой-то точки
вне твоего тела,
о том, что такое выжить,
узнаешь потом от раненых.


* * *

Открыть Америку можно только по пути в Индию.
Когда у тебя есть работа, каждую неделю предлагают другую.
Как только ты выходишь на улицу, начинается ливень.
У тебя на каждом шагу сбываются чьи-то мечты.


* * *

Мне никто не верит,
когда я говорю,
что Чехов написал в "Степи":
"бла-бла-бла",
а Лесков в "Соборянах"
употребил слово "дискурс".
Это не вопрос веры,
читайте классику, господа.


* * *

Некоторые люди всерьёз озабочены современным искусством.
Они утверждают, что никакое это не искусство,
а сплошное безобразие,
что все современные художники,
за исключением их знакомого Васи,
который пишет чудные акварели,
шарлатаны,
спекулянты
и халтурщики,
чьи гешефты начались ещё с Малевича и Дюшана,
тех ещё фруктов,
всем известных мошенников,
гениев беззастенчивой саморекламы.
Выдвинув этот тезис,
они обычно говорят,
что могли бы рисовать по 150 чёрных квадратов в день
или снять на видео задницу своей тёщи,
но они серьёзные занятые люди,
им некогда страдать такой фигнёй.
Они действительно серьёзные занятые люди,
а так волнуются.
Искусство всё-таки в долгу.


ФЕВРАЛЬ

Мир поворачивает к весне,
а ты под ватным одеялом
мёрзнешь, видя лёд во сне:
кружатся люди на коньках
и дышат паром.

А тот, идя наверх,
там образует небеса,
приснись, приснись,
медведя жаркий мех
иль огнерыжая лиса.



IV

ХИМИЯ И ЖИЗНЬ

На уроках химии
я сидела за одной партой с Дмитриевым,
верзилой с большой лохматой головой.
Иногда нам крутили кино
про действие разных реактивов.
Когда в классе зажигался свет,
он, зевая и потягиваясь, бормотал:
какие всё-таки душевные фильмы
нам показывают в этом кабинете.


УРОК ГЕОМЕТРИИ

Я хорошо помню,
при каких обстоятельствах
умерло моё тщеславие.
Я очень любила геометрию на плоскости –
планиметрию.
У нас был учитель по фамилии Штейников.
Он писал нам в тетрадях рядом с оценками
разные хорошие слова и даже целые фразы.
Однажды я неудачно выстрелила в кого-то
из ручки тонкой резинкой – "венгеркой"
и попала учителю в волосы.
Он сделал вид, будто бы ничего не заметил,
а на перемене сказал мне,
что я очень меткая девочка.
Но планиметрия закончилась
и началась стереометрия.
Оказалось, что у меня начисто отсутствует
пространственное воображение.
Я не видела того,
что видели другие.
К тому моменту у нас была
уже другая учительница,
Лариса, то ли Михайловна,
то ли по фамилии Михайлова,
сейчас уже не помню.
Она была женой офицера
и приехала в наш город из Одессы.
У неё было высокое давление.
Иногда она прямо на наших глазах
вдруг становилась пунцовой.
То же самое происходило
с химичкой Валентиной Андреевной,
которая заставляла нас
приходить в школу к 8 утра
с "тетрадочкой солей" и "тетрадочкой щелочей".
Но я забегаю далеко вперёд.
Однажды Лариса...
Неудобно как-то без отчества,
пусть будет Лариса Михайловна.
Так вот, она стала кричать,
что мы вымотали ей все нервы,
что она глубоко больной человек.
Вы не представляете себе,
каково человеку с больным сердцем,
земля уходит у меня из-под ног,
мне не хватает воздуха,
и такая острая боль,
я ежедневно хожу по лезвию бритвы.
В классе повисла тишина.
Нам было стыдно.
А Ленка Пнёва вдруг засмеялась.
В неё полетели гневные взгляды.
После урока она оправдывалась.
Мне тоже жалко Ларису Михайловну,
но я вдруг представила как она,
такая тучная, идёт по лезвию бритвы...
Вот и когда наша классная
сокрушалась о том,
что плохо вышла на коллективной фотографии,
Лена её утешила,
ничего страшного, Валентина Николаевна,
какая уж есть.
А Лариса Михайловна говорила,
что и дома нет ей покоя.
Её маленькая дочь изрезала ножницами
её лучшее платье.
Вырезала на нём узоры.
Для красоты старалась.
А потом Лариса Михайловна
уехала со своим офицером
в Чехословакию,
а наши классные активистки
подарили ей перед отъездом
том Карела Чапека.
Видимо, хотели немного просветить тётеньку.
После Ларисы Михайловны
у нас преподавала
жизнерадостная Валентина Алексеевна Артамонова.
Когда кто-нибудь опаздывал,
она иногда, слегка приплясывая на месте,
пела дурным голосом:
самолёт летит,
крылья стёрлися,
а мы не ждали вас,
а вы припёрлися.
Так вот, Лариса Михайловна
задала нам задачу по геометрии,
которую не смогли решить Анисимов с Елшанским –
гении из параллельного класса.
С Анисимовым и Елшанским
я ходила в один детский сад.
Анисимов уже там считался первым красавцем,
а Елшанский не переносил детсадовскую еду,
его тошнило и выворачивало.
У меня и моих подружек вся надежда была
на старшего брата Иры Муратовой – Диму.
Он учился в Технологическом институте
и мог решить любую задачу.
Но он её не решил.
Не решил её и наш классный гений Сурков.
И вот дома пред сном
я вдруг увидела решение этой задачи.
Такого рода просветление
случится со мной ещё раз,
когда я нарисую струбцину,
и этот рисунок покажется мне совершенным.
Маргарита, опять не помню отчества,
затурканная нами учительница рисования и черчения,
скажет устало:
Ну, признайся, за тебя опять кто-то начертил.
Я понимала, что произошло чудо,
в которое невозможно поверить,
и я кивнула головой.
Маргарита сказала, что ставит мне "5"
"за честность".
О, мы ещё вспомним бедную Маргариту!
После неё у нас был учитель по имени Андрей Карпыч.
За глаза мы его звали "Змей Карпыч".
Он не говорил, а рявкал.
Перед каждым уроком
он устраивал в коридоре перекличку.
Каждому ученику он присвоил номер.
И обращался к нему не по имени-фамилии,
а по номеру, который был нарисован
на его месте за партой через трафарет.
На первом же своём уроке рисования
он сказал,
что такие безобразные болтушки
как #18 (это был мой номер)
и номер такой-то
(не помню, под каким номером
проходила моя подруга Таня),
никогда не будут допущены до рисования,
а будут менять воду в банках
своим одноклассникам
и таскать из подсобки
разные предметы для натюрмортов.
А в перерывах будут стоять у доски,
держа руки по швам.
Но это не продолжалось долго.
Змеева карьера закончилась в тот день,
когда он ударил линейкой Пашу Басаева.
Несчастный не знал пашину маму.
Пашина мама разнесла всю школу,
и Змей вылетел из неё, как пробка,
с волчьим билетом.
Но я ведь вовсе не о том,
Просто панчатантра какая-то.
Я решила никем не решённую задачу.
А урока геометрии на следующий день не было,
потому что Лариса Михайловна заболела.
Лариса Михайловна выздоровела,
а моё тщеславие умерло.

P.S. Подруга Таня, посетовав на мою дырявую память, сказала,
что учительницу звали Лариса Евгеньевна Михайлова. Ещё она сказала,
что Лариса Евгеньевна умерла несколько лет назад.


* * *

Слово "спид" я впервые услышала году в 85-м
на занятии по теории токарного дела.
Преподавательница расшифровала его на доске:
С – станок
П – приспособление
И – инструмент
Д – деталь


ПЛАТОНОВ

Давным-давно я видела документальный фильм
об одном странном человеке из породы
так называемых "деклассированных элементов".
Он как будто вышел из кинохроники блокадного Ленинграда.
Он ходил по квартире в верхней одежде,
играл на пианино, ссорился с сыном и что-то говорил в камеру.
Среди прочего он произнёс задумчиво:
Что женщины?
Второстепенные люди жизни...


ТРАВА У ДОМА

Он говорил по телефону-автомату на первом этаже,
что-то вроде: "привет", "да", "нет", "спасибо", "до встречи".
Потом он поднялся на лифте на шестой этаж
и выбросился из окна.
Я поговорила по телефону-автомату на первом этаже
и вошла в лифт, чтобы ехать на девятый,
со мной зашли два молодых человека.
Один другому сказал, что кто-то пьяный в стельку
валяется под окнами в траве.


* * *

Всякий раз, как только
у меня начинает портиться настроение,
я испытываю что-то вроде стыда,
будто бы меня в очередной раз спасли от смерти,
накормили, обогрели, погладили по голове,
подарили небо и землю,
предложили любовь и дружбу,
а я отворачиваюсь к стене
и ворчу: не больно-то и хотелось.
Это вовсе не означает,
что у меня всегда хорошее настроение.
Оно просто ровное.
Как искусственный свет.


* * *

Снилось, будто Новослободскую перекрыли,
по ней едет автобус с динамиками на крыше,
из которых несётся голос Игоря Кириллова:
Каждая домохозяйка
должна оградить свою семью от фаст-фуда!
Долой чипсы и гамбургеры!
Прачечные самообслуживания и платный секс!


С МИРОМ ДЕРЖАВНЫМ...

В детстве я думала,
что к тому времени,
когда я вырасту,
опять начнётся война,
и мне придётся идти на фронт.
Уклониться не удастся,
потому что родственников дезертиров
будут ссылать на Север.
Нужно заранее решить,
что я буду делать на этой войне.
В медсёстры идти не хотелось:
я не смогу таскать на себе раненых,
видеть кровь и слышать стоны.
О пехоте лучше не думать:
у меня никогда не хватит мужества
встать под пулями в полный рост.
У меня также не хватит сил
оторвать самолёт от земли.
В танкисты и артиллеристы
женщин, слава Богу, не берут.
В партизаны или разведчики
не пойду ни за какие коврижки:
их всегда пытают.
Таким трусам, как я, нет места на войне.
Разве что в снайперы податься?
Работа вроде непыльная...


* * *

Особенно я любила читать
две книги:
"Циклопенные аппараты"
и "Эстетика Гегеля"
(сборник статей учёных ГДР).
Мне нравилось, что, хотя в них
многие слова были понятны,
уловить, о чём, собственно, речь,
было совершенно невозможно.
Все мы немного гоголевские Петрушки.
Ещё мне нравилась книга
о Британском музее,
греческих мифах,
домашнем хозяйстве
и дурной погоде.
Она называлась
"Их простота и человечность",
в ней говорилось
о Марксе с Энгельсом.


* * *

Мы себя не видим, не слышим, не знаем.
Смотришь в зеркало: вроде бы ничего.
А попадётся на глаза фотография или видео,
и оторопь берёт: неужто я такая страшная?
А если послушать аудиозапись,
то самый противный голос на ней
будет принадлежать именно тебе.
Утешает только то, что каждый
считает себя чемпионом страхолюдства.
Если станешь с кем-нибудь рассматривать фотографии,
то он обязательно скажет: "Ну, ты-то ещё ничего,
а на меня посмотри – просто жуть какая-то!"
К чему я это всё говорю,
а к тому, что сегодня вспомнила,
как лет десять назад
одна университетская подруга,
такая же птица-говорун, как и я, спросила:
"Знаешь, какое слово ты произносишь чаще всего?"
"Интересно, какое же?"
"Безобразие".
Надо же,
никогда этого за собой не замечала.


ПТИЦЫ

Снилось, будто бы я говорю Алику,
что есть два фильма под названием "Птицы",
то есть их, может быть, и больше,
но мне известны два.
Один художественный, типа триллера
по роману Дафны Дюморье,
его ещё в своё время печатали в журнале "Нева"
наряду с "Большим террором" Роберта Конквеста.
Весь он состоит из всё нарастающих атак птиц на людей
и заканчивается фразой вроде того,
что сколько же злобы скопилось в этих маленьких головках.
А другой документальный,
его собственно сняли сами птицы.
К ним присобачили камеры...
Алик спрашивает: "А куда их им присобачили?"
Вот уж не знаю, у нас всегда найдут, куда камеры присобачить.
И вот они летят и летят,
тысячи километров,
без сна и отдыха,
в цветущие края,
к земле обетованной,
в райские кущи,
летят и летят,
маниакальные,
как рыбы, идущие на нерест.
Прилетают,
приземляются,
а там нефть...
На этих словах я просыпаюсь.
Ну, хорошо, прочла книгу про Хичкока
и фильм его видела,
но документальных "Птиц" я не смотрела,
откуда эти рассуждения про присобаченные камеры?
Наверное, из какой-нибудь рецензии,
а нефтяные птицы, скорее всего, из рекламного ролика,
виденного перед каким-нибудь другим фильмом.
Да, ещё во сне я говорила Алику,
что летать не такой уж чистый кайф,
нужно постоянно маневрировать,
сообразуясь с разными воздушными потоками.
О, это хорошо мне известно, говорит Алик.
У меня есть яхта,
я часто выхожу в море,
да и на суше вся жизнь подчинена ветру.
Интересно, почему когда я не вижу снов
или просто их не помню,
то просыпаюсь абсолютно счастливой.
Одна знакомая говорила,
что за свою почти сорокалетнюю жизнь
видела только три сна.
В первом сне она решила заданную на дом
задачу по алгебре,
когда она надолго уехала из дома,
то ей приснился отец,
а в третьем сне она увидела,
где лежит кольцо,
наяву потерянное её тётушкой.
Я тогда ещё подумала про эту знакомую,
что она, наверное, близка к совершенству.
Через несколько лет она вышла в окно.
Но это ни о чём не говорит.
Алик тоже вышел в окно.
Поспорил с кем-то,
что может прыгнуть
то ли со второго,
то ли с третьего этажа.
Прыгнул,
приземлился на обе ноги
и пошёл домой.
Дома лёг спать
и больше не проснулся.


* * *

автовладельцев хранят
православные святые
строки из корана
мандалы и бодхисаттвы
у истинно верующих
перед ветровым стеклом
болтаются мягкие игрушки


* * *

Моё сердце остановится,
как вчера твои часы,
в саду цветок закроется
до утренней росы.
И жизнь начнётся новая,
чуть слышная в словах,
странная, весёлая,
как свет в твоих глазах.


* * *

А ночью была буря,
И дождь вовсю хлестал,
И сны сменялись быстро,
Как сочетанья стёклышек цветных
В калейдоскопе детском,
Но шум дождя и ветра
Их общей музыкою был.


ВИЗИТ К ВРАЧУ

В вагоне на полу лежит сушёная вобла,
На стенах нет рекламы,
В районе станции "Академическая" погас свет,
Зубная боль утихла.
У кабинета стоматолога висит стенная газета:
Внутри огромного зуба сидит весёленький мышонок,
Прогрызший себе нору,
Забыл про гигиену,
К медицине потерял интерес,
Теперь погнал тебя на стену
Глубокий кариес.
Над газетой работали медсёстры 2-го кабинета.
Зубная боль вызывает неизменное сочувствие окружающих,
Они хватаются за щеки, морщат нос, отчего глаза становятся уже,
И качают головой из стороны в сторону,
Ищут обезболивающие, дают советы и делятся воспоминаниями,
Такого сочувствия не встретят
Ни дискинезия желчных протоков,
Ни плоскостопие,
Врач постучал блестящим инструментом по запломбированному зубу
И молвил с отеческой улыбкой: "Ну вот, зубок как дубок!"


В САМОЛЁТЕ

Попутчик с синими, как васильки, глазами
Говорил, что ненавидит свою жену:
Она пилит с утра до вечера,
Думает только о деньгах и шмотках
И дважды в месяц напивается до полного бесчувствия.
Я устал её ненавидеть
И уйду при первой же возможности.
Десять лет назад нам снились одинаковые сны.


ГОРОД

Климат резко континентальный,
Наводнения летом
И отмены занятий в младших классах зимой.
На главной площади памятник,
Повергающий в изумление приезжих.
Сопки – вокруг,
И небо так близко.
Хоронят в землю,
Всё не достроят крематорий.



V

НОВОСТИ ТРАНСПОРТА

Итальянцы страдают от сильных порывов ветра,
Они не могут воспользоваться своим любимым видом транспорта –
Мотороллером.
Уроженцы острова Самоа
Два месяца дрейфовали в алюминиевой лодке по Тихому океану,
Запивая рыбу дождевой водой.
Их спасли жители Папуа – Новой Гвинеи
В четырёх тысячах километров от родного острова.


* * *

Меня пригласили выступить за сборную золотых рыбок Нечерноземья
На ежегодном чемпионате на кубок Фомы Аквинского
По исполнению желаний
Нижнесаксонских любителей двухместных английских кабриолетов.
Мне казалось, что голос в трубке принадлежит Максиму Горькому.
Он растягивал слова и смущённо хмыкал,
В паузах щёлкая суставами пальцев:
Я понимаю, что кто-то в очередной раз стирает чьи-то деньги,
Но это одна из тех немногих условностей,
Коими ещё жива земля русская,
И долг каждого честного человека...
На этом месте нас разъединили,
И я проснулась.
В прихожей звонил телефон.


РЕПЛИКА

Я знаю, что муж у неё – архивист.
Ничего удивительного.
Всё бывает.
Я только одного не понимаю,
Почему любовник у неё –
Тоже архивист?


НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ

Чудаков на свете много.
Они подстригают сами себя
Маникюрными ножницами,
Выскакивают на проезжую часть
И машут руками над головой,
Чтобы поймать такси.
Поедают кусками поваренную соль.
Но не стоит ни на кого показывать пальцем.
Один приятель говорил:
Все мы вроде нормальные люди,
А снится нам чёрт-те что.


ФЛОБЕР

Лысый папаша Руо носил в ушах серьги.
После свадьбы дети уснули под лавками.
Дамы, не желавшие пить, клали в стаканы перчатки.
Музыканты облизывали одеревеневшие пальцы.
Шарль делал своим пациентам кровопускания,
И тёплая кровь брызгала ему в лицо.
Эмма за месяц истратила 14 франков
На лимоны для полировки ногтей.
Фермеры по дороге на ярмарку
Надевали на шляпы носовые платки,
Кончики которых они держали в зубах.
Ботинки Буланже были начищены
До зеркального блеска,
И в них отражалась трава.


ТРЕЗВОСТЬ

В детстве один мой друг
Однажды не в меру разошёлся.
Его мать в сердцах сказала:
Ты – плохой мальчик,
И вышла из комнаты.
Когда она вернулась,
Он монотонно повторял:
Я – плохой мальчик,
Я – плохой мальчик,
Я – плохой мальчик.
Мать ужаснулась
И, прижимая его к груди,
Стала говорить:
Ты – хороший мальчик,
Ты – очень хороший мальчик,
Ты – самый лучший мальчик.
Мой друг подумал и сказал:
Наверное,
Я всё-таки – средний мальчик.


ГАДАНИЕ

Бездна – говорит книга,
Бездна.
Плохи твои дела,
Плохи.
Одна из худших комбинаций.
Только не вздумай роптать,
Закрывать лицо руками,
От судьбы искать защиты.
Лучше займись хозяйством.
Вымой окна,
Купи новую посуду,
Смени замок.
Бездна – говорит книга.
Ну и ладно.
Всё к лучшему.
Окно теперь такое чистое,
Будто выбито стекло.


ГЕОГРАФИЯ

Чаепитие в Бостоне,
Страх и отвращение в Лас-Вегасе,
В Венеции – смерть.
Живите в Москве.
Там чай и река,
Страх, отвращение,
Смерть, облака.
Чаепитие в Мытищах,
Совет в Филях,
В Фиальте – весна,
В Пекине – осень,
Проект революции в Нью-Йорке,
На Лонг-Айленде – любовь и смерть.
Живите в Москве.
Там чаеразвесочная фабрика,
Генштаб,
Красная Пресня,
Любовь, смерть и река,
Там над Гидрометеоцентром
Круглый год облака.


* * *

Свобода приходит нагая
В надежде нас соблазнить,
А мы её, одевая,
Просим больше не приходить.


ОПРОС

И чего все так повелись
на Ролинг и Коэльо,
Акунине и Донцовой,
"Матрице" и "Тату"?

Я многое узнала,
расспрашивая знакомых.
Оказывается, Гарри Поттер – сирота,
диккенсовский, в сущности, персонаж,
Коэльо учит,
что у каждого человека есть судьба,
Акунин – блестящий стилист,
а Донцова любит домашних животных,
"Матрица" несёт буддизм в массы,
ну, а "Тату" внушает гордость
за отечественного производителя.


БОЛЬШИМИ БУКВАМИ

Я жалкое существо,
поэтому мне кажется,
что все люди достойны жалости.
Но на этом ничего не построишь.
Остаётся пожать плечами
и разойтись.
Иногда на улице
меня останавливают незнакомцы
и говорят что-то ободряющее,
как будто у меня на лбу
большими буквами написано:
"ПОЖАЛЕЙТЕ СИРОТУ".
Я благодарю их,
ссылаюсь на усталость и авитаминоз,
а придя домой, смотрю в зеркало,
но там этой надписи не видно.


ЗДЕСЬ МОГЛА БЫ БЫТЬ ВАША РЕКЛАМА

На двери одной из кабинок
дамского туалета
мультиплекса "Формула кино"
висел рекламный плакат.
Прекрасное место
для продвижения средств от диареи.
Но речь шла не о них,
хотя реклама была столь же уместной.
Одна жизнерадостная девица
говорит другой
чуть менее жизнерадостной девице,
что жизнь становится легка,
если дружить с тампонами o.b.,
это единственные в мире тампоны,
разработанные женщиной-гинекологом.
Бог мой, кто же разработал все остальные?
Не исключено, что мужчина-слесарь.


* * *

Однажды в буфет историко-архивного института
зашли два нетрезвых,
сильно потрёпанных жизнью
мужика лет пятидесяти
в искусственных шубах,
в вязаных шапках
с кучей чем-то набитых
пакетов в руках.
Буфетчица стала их выгонять,
крича, что буфет только для студентов.
Тогда один из них сказал:
маманя, так мы же заочники.


* * *

Зимой 1955 года Франсуа Трюффо и Клод Шаброль
приехали в Жуанвиль,
чтобы взять интервью у Альфреда Хичкока.
Оба они наступили на кромку замёрзшего пруда
и, провалившись под лёд,
оказались по грудь в холодной воде.
Через год Хичкок снова приехал во Францию.
Заметив в толпе парижских журналистов
Шаброля и Трюффо, он сказал:
Господа, я вспоминаю о вас всякий раз,
когда вижу кубики льда в стакане виски.


МОРФОЛОГИЯ

Одно из прозвищ нынешнего президента – Бонапартик.
Возможно, благодаря уменьшительно-ласкательному суффиксу
В ночь после выборов горел только Манеж, а не вся Москва.


КСТАТИ

А я всё не могу забыть,
как она в своей геологической молодости
трое суток шла по тайге
в полном одиночестве
без еды и питья.
Прямо как Полина Раскова.
Не Полина, а Марина,
Полиной звали Осипенко.
А как звали Гризодубову?
Валентина.
Кстати, я лежала с ней в больнице,
когда мне удаляли катаракту.
Там с ней все ужасно носились.
Ну, ещё бы, вся грудь в орденах, легенда авиации.
Она, наверное, была уже совсем старушка?
Конечно, все эти знаменитые перелёты они совершили ещё до войны.
Кстати, эскадрилья Гризодубовой бомбила Таллинн.
Ах, вот под чьими бомбами я дрожала в детстве.
Что же они так страшно бомбили наш район,
там ведь ничего не было, кроме хлипких жилых домишек?
На то и бомбардировщики, чтобы бомбить.
Если вылетели с бомбами, нужно их на что-нибудь сбросить,
не лететь же с ними назад.


* * *

Ты просыпаешься, а за окном – зима.
Пока твоя душа странствовала в отдалении,
Мир преобразился.
Я открываю глаза и слышу твой голос:
Снег делает видимым ветер.


* * *

Раньше для стихов не нужен был повод,
они рождались из того смутного мелодического облака,
которое постоянно окружало меня,
теперь для них нужны происшествия,
а ничего не происходит,
и я вспоминаю одного поэта:
с какого-то момента его волновало только то,
что его уже ничто не волнует.


* * *

Ну вот, говорят,
век шизофрении подошёл к концу.
На дворе царство аутизма.
Прозрев,
Эдип сходит со сцены
слепым,
а Нарцисс всё сидит у воды.
Он ещё обернётся,
ему можно,
он не Орфей.


* * *

Там хорошо, где нету слов,
Где не нужны ни слух, ни зренье,
Рыбак бросает в море свой улов,
И нету скорости в движеньи.

Там хорошо, где ласточка летит,
Но мысль о ней в уме не возникает,
И всё вокруг без умолку молчит,
И крылья воздух омывает.



Вернуться на главную страницу Вернуться на страницу
"Тексты и авторы"
Поэтическая серия
"Воздух"
Мара Маланова

Copyright © 2005 Мара Маланова
Публикация в Интернете © 2002 Союз молодых литераторов "Вавилон"; © 2006 Проект Арго
E-mail: info@vavilon.ru