Фаина ГРИМБЕРГ

ЛЮБОВНАЯ АНДРЕЕВА ХРЕСТОМАТИЯ

      Стихи.

        М.: АРГО-РИСК; Тверь: Колонна, 2002.
        ISBN 5-94128-060-2
        Обложка Вадима Калинина.
        С.16-24.


1.02.2000
"Вавилон"



АРХЕОЛОГИЯ

Горелик и Никитин женщину нашли.
                Как это было - расскажите мне!
Пришел Горелик, важный оружейник;
                пришел Андрей Никитин, мастер бережных раскопов.
И женщину они вдвоем нашли.
Но не пришли
                          они,
                а ехали на поезде,
        где били мух Эдгаром По в такой сиреневой обложке давней...
На полке на казенной простыне
                в тоскливой вмятине простого тюфяка -
                                      гнездо невольное
                        булавочным колючим хлебным крошкам.
Тень поезда летела и бежала темная ничком,
                                  напоминала странно
                                                    зыбкую такую глыбу.
В дороге было жарко,
                                      и верблюд был за окошком,
И девчонка смуглая
                                  на станции стояла,
                продавала вяленую рыбу...
И тоже на грузовике приехали в большую степь.
А там -
              Взлетит степная птица,
                                                  крыльями захлопав;
              И маленьких степных зверей
                                                              чуть видное движенье...
Андрей Никитин - мастер бережных раскопов,
И Михаил Горелик - мастер оружейный...
Когда воспоминания мои распяты и расколоты,
И мне за эту пеструю мою наивность восприятия
                                                              сегодня воздают сторицей
Доспехи воина из Руси посредине комнаты,
И женщина в мерцанье черно-белой фотографии сверкающая мне
                                                                              раскинутой страницей...
Вот шлем с железной маской,
                                                    острый,
                                                                  и с кольчужной сеткой.
              Рот раскрыт у маски,
                                                  твердый нос торчит.
Вот панцирь,
                      весь тесемками скрепленный;
              и меч в ножнах,
                                          наверное, совсем как настоящий.
              И на полу такой узорный,
                                                          красно-пестрый щит...
Горелик и Никитин женщину нашли.
Теперь они пируют на холме, как могут.
              Пьют водку и едят печеную картошку;
                      ножом карманным режут хлеб
                                                                          ржаной
                                                на ломти толстые большие...
Нисходит ночь
                            Уходит зной
                                                  степной
Нисходит ночь луны высокой круглой...
Они прозрачную пьют водку из бутылки с длинным горлышком,
            едят картошку круглую печеную,
            облупливают яйца круглые крутые
                            с прозеленью маленькой в желтке...
И души их веселые танцуют налегке,
Танцуют и поют...
                            Что будет дальше - знать бы...
Танцуют, будто парни курдские на свадьбе...
            В свою сестру влюбился я.
                            Девушка, стань моей женою.
            Как счастлив я, как счастлив я.
                            Девушка, стань моей женою.
            Повозки, груженые добром,
            везут приданое в новый дом.
                              Как счастлив я, как счастлив я.
                              Девушка, стань моей женою!
              - Свободны!
              - Свободны!
              - Мы свободны!
              Голоса оживших гребцов звучали нестройно и радостно.
              Летучий корабль начал распадаться. В разные стороны полете-
ли снасти, и парус, и резной цветок, и корма, и нос. И с веселыми воз-
гласами кувыркнулись в это небесное пространство гребцы...
              Они устали утро целое копать.
              Их молодые плечи обгорели.
              Зато вокруг такая благодать!..
              И ветра одного степного джинн
                          доверчиво, прерывисто играет на такой свирели...
              Один лопатой землю бережно бросал,
                                                                                копал.
              Другой тихонько землю отгребал горстями...
              И вот награда,
                                      вот открылся гармонический оскал...
              И вот она,
                                монгольская красавица лежит
                                прекрасными крепчайшими костями...
              Так вот она, монголка Заболоцкая...
              Она прекрасна...
                              Она лежит прекрасная,
                                                в останках дорогой одежды...
                                Гипертрофия костного рельефа
                                        указывает силу прежних мышц...
                                Наверно, тысячника храброго жена...
              Все украшения ее прекрасные на ней надеты -
                                        на пальцах - кольца,
                                        на руках - витые дутые браслеты,
                                        и бубенцы и ожерелья - на груди...
Вот украшения ее прекрасные неровности узорные царапины и впа-
              динки живые руки ювелира потемнело золото и серебро в зем-
              ле от грязи этой земляной...
Вот бедренные кости мощные ее,
                                ее недлинные и крепкие
                                                                      в останках обуви ее нарядной
                                                                                                                        ноги...
Но как ее лицо прекрасно, Боже мой!..
              Так вот же черепа лицо,
                                                        оно прекрасно!..
              Оно прекрасно, ясное и светлое...
С нее ушли последние покровы.
              Ее уже не тронет хищный зверь.
Вся плоть ее
                      степными изошла цветами.
Ее неоспорима красота
                                        теперь.
Ее улыбка радости полна;
Теперь на веки вечные она
Хмельно смеется сжатыми зубами,
                костяными смелыми устами...
Вот, вот она,
                      красавица степей,
                прекрасница монгольского степного беспредельного Востока...
Теперь она лежит покойно и глядит небесно вдаль...
На голове ее высокая, как будто самоварная труба,
                      великая большая шапка-бокка;
И сетка золоченая -
                                    вуаль...
Душа ее неведомая, сердце,
                                                и судьба, -
                                                                  мы знаем, нам все время говорят, -
                                                  у каждого своя.
И вот на юношей,
                                пришельцев к ней,
                                                                она глядит,
как будто бы со дна внезапного колодца...
О, как она прекрасна!..
                                        И змея
Доверчиво в ее глазнице вьется...
О, как хорошо!..
И для чего,
                    зачем твой голос рассердился на меня?
За это обещание мое,
                                    которое, конечно, не исполнила...
Я все исполню,
                          все, что обещала.
Давай помиримся...
                                  Прости меня...
И фразу Лиудпранда о царевиче Баяне, о которой рассказала
                                                                                    тебе;
                                        я для тебя перепишу, переведу...
А ты, Андрей, наверное, подумал, что совсем не спросит
подобной благодарности
                                          богиня с этой маленькой монетки,
                        круглокрылая сова...
И ты скажи мне, отчего нельзя
                                      вот это знание мое
                        мне обменять на голос твой,
            который, нарекаясь этим именем,
                                      красиво произносит
живые похвалы
                            и нежные слова...
...Baianus autem adeo fertur magicam didicisse ut ex homine su-
              bito fieri lupum et quamcumque aliam cerneres feram...
...срым вълком по земли...
Я всё исполню,
                          всё, что обещала...
Давай помиримся...
                                Прости меня...
И свастики древнее женское место -
                                                                тетрада -
                                                                                  начало -
              наклеено на телеграфном тоскливом столбе...
А поезд -
                  колесами -
                                    стук-перестук...
Поиграем еще в Заратустру...
                                                    Так-так...
Вайнингер, так!..
                              В Заратустру...
                                                        еще!..
                              В Заратустру...
                                                        опять!..
Назовем идеалы словами....
                  Послушайте, что я надумала...
                                                                  Слушайте...
                                                                                        вот...
Я говорю вам:
                              свастики пизда,
                              звезды шестиконечной жопа,
                              хуй полумесяца кривой
                              и острый хуй креста...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но, Михаил, я ничего не говорила;
        Андрей, ведь эти все слова я только написала, я их не произ-
                                                                                            носила вслух...
        Чего же вы не ожидали от меня?..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Мы пьем вино,
                          едим горячий хлеб...
Горелик и Никитин женщину нашли.
И вот подветренно летит ковыль.
И смотрит Каменная Баба -
                                                изваянье
Любовное Востока.
                                И, на землю наклонив бутыль,
Горелик сотворяет возлиянье.
И лицо - в улыбке.
Сегодня пятница, Венерин день.
Андрей недаром сын художника,
                недаром замер мальчиком, ребенком на холсте отцовом,
                как будто лучик солнечный смешной и милый.
И юноши золою теплой голые тела свои натерли,
                чтобы эти все земные зарожденья
                                                                          сызнова начать.
И пламя догоревшего костра
                                                  уходит,
                изошло в прозрачном синем дыме.
И вот она лежит.
                              И на уста ее
                                                    печать
Кладет Андрей устами молодыми.
И вот вступают свадебные флейты,
                                                              бубны,
                архаические воинские трубы.
Прекрасно черепа лицо, прекрасна костяная нагота!
Андрей свой рот, свои запекшиеся молодые губы
Кладет печатью на ее уста.
И вот в раскоп могильный молодые длинные спуская ноги,
            они ложатся к ней поочередно
                                                                и обнимают землю и ее...
И что рождается от этого?
            От этого рождается обычное смешение, слияние времен.
В тюрбанах Параджанова безумно скачет всадников стоцвет-
                                                                                              ное сверканье.
То иудейский караван идет из Равенсбурга
            и везет Андрею Ярославичу красавицу Фламенку.
Красавицу Фламенку в переплете деревянном,
                                                  на пергаментных листах,
                                                  в стихах
                                                  на старопровансальском языке,
                                                  с такими позолоченными буквами заглавий...
И не хватает в рукописи лишь начала и конца,
            и одного любовного посланья в середине...
И солнца свет горит, горит сильней;
И лунный свет летит, летит лучами;
Когда они склоняются над ней
Прекрасными горячими плечами...
Свободные, живые наконец,
Одни в трагической пустыне мира,
Мы пьем за благородство,
                                            пьем за высоту сердец;
За жизнь, высокую, как текст Шекспира!..
Мы пьем за жизнь, в которой нет безумия тоски и сумасшествия тревоги;
                                              и не задыхаешься в привычных мерках,
Их нет - и не гуляет мелочная месть.
Нет заскорузлых маленьких цепочек мелких -
Одни трагические цепи есть!
Мы пьем за жизнь, когда в душе твоей
Творятся для тебя любовные законы;
За жизнь, в которой не бывает мошкары и нет червей -
Одни лишь змеи и прекрасные драконы!.
Меня бы после смерти положили так!..
Пусть смотрят, пусть глядят с волнением,
                          с восторгом пусть глядят во взгляде
            на черепа лицо в самозабвенной костяной улыбке...
И невозможность боли и печали
Пусть оживет за давностью могил.
И пусть они... и пусть бы надо мною
                                                бессмертными прекрасными плечами
Склонялись бы Андрей и Михаил.
Но не такие, как сейчас,
                                          а молодые,
            с прекрасными зелеными глазами,
            пахучие травой живой и птицами -
                                                                          как степь...
И пусть от них бы молодостью пахло
И почвою, которая судьба;
Пусть оба из себя - до донышка, по капле -
Горелик мне сказал -
                                        выдавливают жалкого раба.
Пусть оба пахнут вновь
                насмешливой мужской улыбкой в черных точечках бритья,
Такой мучительно любимой и короткой;
Немножечко таким козлиным запахом,
                                        немножко водкой...
Смешное, недоступное дыханье бытия!..
Пусть пахнут молодыми твердыми телами,
            как яблоки горячие на ветке в полдень...
Пусть молодостью, молодостью пахнут без конца!..
И славили бы молодость всей жизни
                        горячими прекрасными телами -
                        ясный дар Господень...
И мерно, сильно бились бы сердца...
И эта невозможность боли и печали...
И морем, и волнами по степи
                                                    катилась бы, светилась бы
            тюльпановая жёлто-алость...
И надо мной они бы наклонялись
              бессмертными прекрасными плечами...
И всеми уцелевшими зубами я бы им смеялась.





Вернуться на главную страницу Вернуться на страницу
"Тексты и авторы"
Фаина Гримберг Любовная Андреева хрестоматия

Copyright © 2000 Фаина Ионтелевна Гримберг
Публикация в Интернете © 2000 Союз молодых литераторов "Вавилон"; © 2006 Проект Арго
E-mail: info@vavilon.ru