Книга стихов.
СПб.: ИНАПРЕСС, 1998.
Обложка М.Покшишевской.
ISBN 5-87135-053-4
70 с.

* * *

Ангел ангелу никто, и в этом му́ка,
Мака смачная певучая мука́:
Барбарис, Дюшес и в золоте А ну-ка
Отними не вынимая на века.

Но волненье в водоросли Амура
Бритый наголо нагонит телефон -
Приголубь, ведь все случилось - хмуро,
Борзо зело, глупый полустон.

Мурка, мучай жилку, жми, Трезорка,
Упоений слюдяную железу:
Бача в очи, слез не вижу - корка
Роговицы и хрусталик на весу.

Только скудной радужки пропилы
Помнят сутолоку рыданий и соплей,
В три погибели, под самые стропила
Бей.




* * *

...Взглянув на белый хрящ...

А.Фет

Смотри - стада купальщиц,
Спугнешь их, тсс...
Нет, нет, левей и дальше,
Отвесно вниз,

Под негою обрыва.
Заволновался? - Звук
Понуро-сиротливо
Несет испуг.

И на сердце истома:
- Ну, отчего? Не так...
Подвешен невесомо
Воды гамак.

Косая рябь плетенья
Волокон волн
Раскачивает тени.
- Ты хрящ узнал? Нет, ствол

С закрытой мальвой смутной.
- А знаешь, здесь
Намек на смерть как будто...
Умрешь не весь.




* * *

Губ гуд геодезический
У триангуляционной
Отметины - оптическим
Предстал обменом темным.

Обманом мир колышимый -
Туч волок стянут в войлок,
Ты - с водяными лыжами,
Я - с хором книжных полок.

Они подвздошной впадины
Утроили урон бы -
Им в атрибуты дадены
Тромбонов катакомбы.

Не их ли сила судорожная
Крепит объятья жилой,
Чтоб тел не обнаружила
Душа и не блажила.




* * *

Клевая камбала неги придонной у края
Розовой видимости ласково отодвигая
Все, что казалось мне признаком рая,
Спит догорая...

Тятино тело затеяло глупые эти
Комплексы - вот он всплывает в берете,
В руки дается, и шепчутся дети:
Изданы "Сети".

О, хорошо же мне с парнем огнистым
Братствовать, папа, он слыл машинистом
Пыла такого, так невода близь ты
Плен серебристый.

В розах слабеет завод, сердце раня,
В зеркальце смотрит ручная пиранья,
Девушки бродят, полмира тираня,
Знаешь ли, Саня...




* * *

Губы́ луну
Лизнув широ́ко,
Гони волну,
Моллюск мой, в око.

На айболит,
На пядь в элизий
Влей трилобит
Свой нежнослизий.

Смежил чтоб мозг -
Мы так хотели -
Рептилий лоск
И блеск Адели.

Чтобы арак
Свивался в штопор
Сквозь сладкий мрак
Тишайших опер.

Ведь за сервиз
Хрустальных ахов
День сходит вниз
Все перетрахав.

За пух, за страх,
За жизни глетчер
Господний страх
Надвинет вечер -

Но это треть
Того, Аделька,
Что плавит медь,
Лизнув нас мельком.




СМОТРИ

Смотри, как нежит пыл лорнетки
Ламарка сверк,
Чтоб крылоробкий плоти редкой
Рай не померк.

Поймай рампеткой лен эфира
За волокно
Волны, лизнувшей мочку мира
Чрез губ окно.

Чтоб тела тусклая лакуна
Луну глубин
В себе голубила, как шхуна
Имбирь и тмин.




В + Л

В сенник порногра-
Фии вставя градусник,
Сникшее с утра
Сердце тупо радуется.

Лилинька, возьми
В зев, что уготовано
Без возни к восьми
Самокруткой олова!

Вова, Вава, Во-
Лодя, ваши лядвии
Липнут к огневой
Сутолоке клятвами.

Жизнь-жизнь-жизнь прошла,
И мандраж охватывает
Охнувший ландшафт
Розовыми шахтами.




* * *

Волги пологая пакость
Лижет княжну
В самую косточку. Мякоть
Дай, мол, сожму.

Ставит рыбачкам лишь телек
Ночью засос, -
Волнами Стенькиных стелек
Пахнет утес.

С вывихом ласковолапым
Лунный Степан
В княжнин мерцательный клапан
Целит кукан,

На душегреи проказу,
Шутку "Бурды",
Что расшивала ей mother
Лепрой воды.

В заводи плещется рыбной
Он карасем
Лекгим заложником рiдной
При, невесом.




УРИЯ И ВИРСАВИЯ

Рощицу мусоля шарфа
Грубо,
Флейта с арфой
Льют тысячегубо
Ельник поцелуев
И лесок
Ласк
Там, где пихта или туя
Затянули поясок.
- Tell me - ask.

Но Вирсавия - моя гитара,
Мой романс.
Про меня ей: "Он тебе не пара, -
Жимолости шелестит отара, -
Просто шанс,

И не то чтоб - ах".
Вот с тихим плеском
Налетела
Тяжко впопыхах
Золотым рожком английским,
Каплей тела
На жасмин,
Вскрикнула: "Ой, блин!"
Звук зачах.

Еле уцелевшую -
Ну, хлынь-ка, -
Слушать я готов
Пожелтевшую
Волынку
Ноготков,
Муку руты
И левкоев...
- Ну ты,
Выдумал такое.

Разве ария
Легко тобой
Ведома,
Робкий зов?
Ты пчела,
Вирсавия,
Соцветье водоема
Пробуешь стопой,
Входишь в львиный зев,
Со стыдом его целуя
В нижнюю губу,
Урия, почти что не ревнуя,
Брови хмуря,
Слушает военную трубу.

Как столбняк
Трехбашенный,
Как тополь,
Как маяк
Погашенный,
Он вкопан
В смерть
По грудь,
Ведь
Принимает эту жуть.
Шепот: "Здесь побудь".

Колким стержнем
Просвисти без тени
В небе голубом.
Урия - ты шершень
В шлеме
Хмуро-боевом.

Тела тальк залил бестактно
Крон и сурик
Полового акта.
(Разве рот кривим
Словом "Херувим"?)
Разве что случайно остановит,
Свистнет на лету
У Архангела подросток Товий
Сигарету...

Огонька рубиновая галька
Проскользнет в рулон.
Мне не шелеста, не жара жалко
Волн.

Но, пожалуй, горше
Снегопада поршень -
Состраданья полн...




СЕБАСТЬЯН

Нинель
Петровна
Втравила всех:
Как ель
Свой кровный
Роняет мех
Подкладкой вверх...
Но гардеробщица
На месте топчется.

Вот у Боннара
С утра
В Париже
Лиловой карой
Небес мура
Припала ниже.
Что, спать пора?
Неужто выжил
В декабрьской жиже

Индиго
Гаснет.
Волконскоит
С ресниц смахни-ка,
Как он горчит.
Все это - басни...
И ученицы
Несут цевницы.
Морозца хмель
Хрустит в пруду
Как карамель.
Я к вам приду.
Ду-ду.
У края так
Я попросил их:
Постойте, сойки,
Под теплый мрак
Огней остылых,
Туманом стойким.
Я жить не в силах.
Не надо так!

Порочной охрой
Означена
Гулко
Сотрудница ВОХРА
В прозрачной шкатулке.
Ничем не язвима
С вязаньем ночным,
И чахлого дыма
Чулок невредим.

Вкопанным
Саженцем
Мощным
Растет Себастьян.
Тополем
Кажется
Он еженощным,
Днем же - бурьян
В розовой буре.
Дикий Мичурин
Стрелы привил
Невзирая,
Что он умирает.

Но отчего я
Улыбку
Не прячу?
Выпукло-зыбко
В облаке зноя
Смерть не маячит.
Дышит градирня
Облачно-мирно,
Слез не лия,
Низкою ватой
Одутловато.

И Себастьян
Словно туман.

Вот и лица нет,
Он Тициана
Поздний сынок.
Он водомеркой
Спешит на восток
Где жар не меркнет.

Как хорошо мне
Лепеты слушать
Нинель Петровны...

Будете лютней,
Нет, мандолиной
Радостно-мутной,
Или долиной
Близкой, недлинной.




* * *

Т.Мавриной

Моль умолкла
Обожженная,
Крыльев скомкан бант.
Золотисто-обнаженная
Ольга
Гильдебрандт.
Тела маленькое ню
Погубили на корню.

Вплавлена
Легкой улыбкой,
Но тающе-кроткой,
Рыбка,
Такая красотка
Художницей Мавриной
В легкий ледок.
Крыльев хлопок
Желто-горчичных.

Страх чуть теплый, проходящий,
Затемненья чащи,
Рощи темноты
Осязаешь ты.

Ведь лилась
Как ртуть
В знакомом ужасе:
"Здесь побудь,
Карась
Мой мужественный,
Dear friend", -
Она сказала
Но юркнул
Под снежный тент,
И там пропал он
В летней бобочке Юркун.

В юношеской фазе
Топчется без слез
И глядит внимательно:
Разве
Все всерьез
И окончательно?

Где зеленые обиды
Многолетней
Давности?
Вот пропали вы из вида,
Но костюм белеет летний
Из туманности.
Маркий крепдешин.
Тише, не дыши...




* * *

Неисправимо пылкий ангел -
Божок пера,
От гирь перелетевший к штанге,
Ро-ро, pa-pa.

Амур amour морского пота,
Веди смычок -
То летчик ты, мастак полета,
То морячок.

Слижи же темный порох пробы
С плеча ручья,
Слизь слез сменив на рыбью робу
И плеск луча.

Там губ упорно тупит месяц
Свой снежный серп
О сердце. Так ли, мой мимесис,
Надсмотрщик недр...




* * *

радиоточке

В маленькой исповедальне
Черная сирень
Шелестит счастье дальнем
В радиосвирель.

Кто подслушал эскадрилью
Тонких тополей?
Месяц с выключенной дрелью,
Бог ночных полей?

Все в эфире следом канет
Вот... и никого,
Не шушукались армяне
В чумной НКАО.

Высоту не мучил Бубка,
Тела спит ковчег -
Знаешь ли, моя голубка,
Ласковый мой снег...




* * *

Дрейфуй: так загодя
Спя проникало
В подмышек заводи
Луча лекало,

Стенаньем розовым
Едва стекая
На нежны розвальни
Ночного рая.

Певучекожаной
Угрюмой лютни
Не тро... О, Боже мой,
За смутный лютик.

И так замолен он
И в сердце впущен
Стелить линолеум
На наши кущи.

На шлях с гутарящей
На Брайля мове
Звездой с товарищем
О муках крови.

О риске выжить тут,
Вблизи, на ощупь
От тьмы, что выжата
И спит, не ропщет.




* * *

шмелю

Влети валторной,
Мой шум, мой шмель,
В цветущу порно
Цветка постель,

Там вдоль причала
Влачит буксир
Зигзаг сначала,
Потом пунктир.

Мохнатый катер,
Буруны брей,
Чтоб твой характер
Не бачил Фрейд,

Чтоб по Гафизу
Ты млел шмелем,
Тебе мы визу
На вылет шлем.

Из устья, право,
Утешным соль
Родной октавы
Сгореть изволь.




* * *

мстителю

Мстя мсти, но месть,
Весь ее невод
Тихо развесь
Жалости слева.

Чтобы попасть
Козырем дрожи
В губы масть в масть
Крапленым тоже.

Я мне не люб
По хлястик самый,
Как Сологуб,
Поротый мамой -

Он божью впредь
Мыть станет Mutter,
Тесную твердь,
Ангелов утварь.

Там позлащен
Бок твой сусальным
Тихим лучом
Здесь не дневальным.




СОННОЕ

Эта косточка на место вправлена -
Зябкий хрящик,
Спите-спите зимородком, Вера Павловна,
Слаще,
Этой пташкой, нашей ровней,
Так легко звенящей.

Я шепну ей: помнишь ли
Пятна нив,
Оспины полей
И оврагов пролежни, -
Напевает: тиу-тив-тив,
И еще: тей-тей.

Сладко ринуться
В командировку
Певчую
Спать в воздушную гостиницу.
Там, от делать нечего,
Полюбил я уточку и крячку,
Божию коровку,
Дочку попугайчика волнистого.
(Ах, ослабьте, бормотала, мне шнуровку,
Перышки на грудке перелистывая.)

Миленькая,
Ноты в клюве разогрей
Чудным кипятильником.
Отворачивает личико:
Тиу-тив-
Тей-тей.




ПОБЛИЖЕ К АЛЬПАМ

Вот в бинокле
Альп прорежется
Хвойная щека,
Побегут в Гренобле
Конькобежцы.
Ну, пока!

Без меня
Голубовато-нервный
Взрежут лед,
Накреня
Тел горячих нож консервный -
Раз! И вот.

Поскользнулись два нахала:
Дымное питье
Подо льдом заколыхалось
Флейтою Мийо.
И альпийская долина
Выдохнула длинно.
Ну ee!

Не воздушный
Слалом
Нам услада,
А недужный,
Реющий над садом
Соловей простуженный.
Ну, еще разок... Не надо.
Жизнь листом ложится пятипалым,
Безоружным.

Взор понурый...
Все отсрочки,
Все уступки
Угольком сгорели бурым.
На носочки
В легкой шубке
Огонек поднялся розовея.

Где вы, Альп
Скорлупки?
Альт
В груди гудит левее
Как печаль.

Снега
Нежная попона
В россыпях пара.
Подпевают мне Сена,
Рона,
Луара,
И александрийский стих
Лыжным вывихом притих
Незаметно, незаметно,
Пояском тряхнув трехцветным.

Зимородок, зимородок,
Дурачок,
Значит вот как
Выглядит фригийский колпачок,

Пернатый, нахлобученный,
Одноразовый,
Уже прирученный.
И необходимость,
Вмиг осознанная,
Вроде дыма
Стелется морозная,
Синяя, смертельная, венозная.




* * *

равновесию

Нет, не сумма, не итог...
До весны
С укором
Сердца нежный катерок
Подвесным
Зудит мотором.

Интеллектуальный стиль
Даль снегов от нас укрыл,
В шапке тополя растущего
Обнаруживая свойство
Изнуряюще сосущего
Беспокойства.

Но до времени оставим лучшего
Эту стынущую высь.
Прослезился, улыбнулся...
Я в зеленых письмах Тютчева
На такую мысль
Наткнулся.
Но рассыпан тонкий прах
В этих смутных зеленях.

Так как к смерти жизнь
Прижалась
Боком сумрачным,
Ну, еще немного продержись,
Малодушный мой самоанализ,
Под снежок придурочный.

Не валежником бесплотным
И покорным
Буду я
В подсознании свободном
От унылой нормы
Самолюбия.

Там, прилежный,
Ласково приник
И отчалил
Мук валежник
И тальник
Печали.

Вся душа безумно выкручена,
Из патрона вынута
Лампой - умершею вишней.
О, за край не перелейся
В этом выморочном,
Навзничь опрокинутом
Давнишнем
Равновесии.

* * *

Летчик, лечи эпидерму
Летного поля -
Мокрую колкую нерпу
В сердце неволя.

О, подрезай, недоверчив,
Жилисты рощи
Каучука с гуттаперчей,
Ангел мой тощий.

Выжить, не жить, на живот лечь,
Или на спину,
Чтоб затлевал утром углич
В горле ангину.

Видишь ли, око Хичкока
Темное дело
В люлечке гланд под сирокко
Зрит онемело.

Бейся, ликуй, мой мышонок,
Теплой добычей
Луннолюбивых пеленок,
Плача, курлыча.




ГРЕЗА

Грезы Гризодубовой о падали
С высоты одиннадцати тысяч
Селезенкой вспомнить, сердцем надо ли,
Моя ссадина певучая, мой прыщик.

Оттого, что гуттаперча резвая,
Жовтiнь жил и Божье слово
Для тебя не кисточка и лезвие,
А лагуна тесного улова.

Ходит в море недалеко барочка,
Все волной в волну блюют любовно,
Ты в меня вдвигаешь дышло сварочного
Аппарата, козерога, овна...

Так труди, достигши Гераклитовых
Пропилеев, бицепс, жги пропеллер,
Жизнью жизнь поправ, не позавидовав
Ничему, когда б не тела трели...




Две военные элегии

ЭЛЕГИЯ КАРАУЛА

Жницы страшней
Глубоководной
Сходит с полей
Синь.
Девой бесплотной,
Тенью дождей.
Ну же: пинь-пинь,
Зябь без размера
Пашут и сеют
Два зинзивера.
Сердцем немея,
Остынь!

В небо влюбленный
Брат узкоплечий,
В смертно-зеленом
Шлеме кузнечик,
Школьник совсем,
С колких колен
Встать не пытается,
Нудит и мается.
И не помочь.
Преет жнивья
Желтая дочь,
Струи лия.

Птица я?
Что ж...
Может быть.
Пробую взмыть,
Чувствуя дрожь.
Тихо-ночная,
Лунолюбивая,
Но нелюдим
Тающий дым.

Тиу-ти-айя
Длится сонливое...
Вот
И сплелись
Поле и высь.

Нежит ли близь
Тихо-пугающая?
Флейта мертвящая...
Молвишь товарищу:
Вот настоящая
Музыка зыби -
Мимолетящие
Рыбы.

ЭЛЕГИЯ ВНЕУСТАВНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Хлеборез
Борис
И старшина Глеб
Свидетелей без
В каптерке сплелись.
Только мигала
Лампочка пылкая в такт:
Вандал галлу
Выю намыливает,
Мать его так!

Это любви сторона оборотная -
Рвотная, взводная.
Дышит в кулак
Бабочка потная,
Так сказать площадная, народная
Афродита
Сплюнет: иди ты
К Урании томной,
Льни гематомой.

Новобранец
Давид
И прапорщик Голиаф
Сошлись на танец
Среди трав.
Сквозь пальцы
Глядит
На них замполит.
Пращой и палицей
Туча висит.

Парной рифмой
Сплелись на лугу,
Неразличимы,
Два побратима.
И ни гугу...

Нимфой военнообязанной
Кто был рожден?
О бред!
С ивами, вязами
Впущен паслен
В мой военный билет.
Да-да! Нет-нет!

В противогазах
Бредят дубы
В роще отдышливой.
Кто кому вмазал?
Значит, лады,
И вышли вон
Однополчане -
Нивхи, зыряне.

Мир мой поблекший,
В омуте дня
Вовсе затихший,
Лей на меня
Тихо и пышно
Пыльные стекла
Через поля.
Тра-ля-ля-ля...
Чтобы промокла
В нише душа.




Несколько эпитафий

МОЛОДЕЖНАЯ ЭПИТАФИЯ

Не пастушечий гудочек,
Не рожок и не свирель -
Дух тлетворный расточает
Соблазненная сирень.

Так гудит неторопливо,
Тошно так, нехорошо,
Лунной перхотью просыпан
Беловатый порошок.

Я подумал - отчего я
Не молодчик в свитерке
Крепкосвязанном волнуюсь
На стыдливом сквозняке?

Почему не дрок я нежный
В редкой бережной листве
На курортном полустанке
Где-то в Латвии, в Литве?

Брат боярышника младший,
Загубивший свой талант,
К перышку горящей спички
Наклоняется курсант.

В плотном саване военном,
Он, без звездочек еще,
В сигарете уголечком
Вспыхнув, тает горячо.

Разве кровь моя и лимфа
Не такие же? Зачем
Над ручьем белесой нимфой
Тальник не встает с колен...
Но цветущей, невесомой,
Богом собранной в щепоть
Застывающей приманкой
Никогда не станет плоть?

АФГАНСКАЯ ЭПИТАФИЯ

Едва послышалось дин-дин,
Едва подуло
На грозовой новокаин
Небес Кабула, -

Навылет раненный валет,
Грушницкий, вы ли,
Дичком некрупным в пируэт
Летальный вплыли?

Слезой свинцовой был задет
Почти что новый
Ваш грушевый бронежилет -
Дружок грошовый.

Не интернационалист
Над сурой сладкой
В зеленом воздухе повис,
Залег закладкой,

А тень какая-то, пчела
В чалме мохнатой,
И ваш предсмертный ла-ла-ла
Прикроет ватой.

Так значит, боли коробок
На пять затяжек
Едва хватило. И ожог
Уже не тяжек.

ДРУГАЯ МОЛОДЕЖНАЯ ЭПИТАФИЯ

Вот вынула, распотрошила
Веселый кортик
Листва. Не гаснет дедовщина,
И всем по морде.

Чтоб не шумел и не пиликал...
В узорном небе
Листом прожженным машет, пилкой
На былке дембель.

И молодь шепчет: почему так
В пылу фуфаек
Листва полна армейских уток,
Смертельных баек?

Еще не подвели под бритву...
Почто, могила,
Берешь нательную молитву
У хлорофилла?

НАД МЕРТВЫМ КУЗНЕЧИКОМ

В кузнице жаркой зажжен над пасленом
Маленьким бра
В бронзовом саване колко-зеленом
Брумеля брат.

Друг голенастый, на левобережье
Как занесло
Тела байдарочку в кожухе нежном,
С ножкой-веслом?

Видишь вечерних бабочек слалом
В шлеме, очках
Пестрые стяги живого ислама -
Всхлип или взмах.

Как я люблю это тихое чтенье:
Вот без следа
Тает лыжня. Где же боль и мученья?
Нет их? О да...




* * *

крутизне

Рахат-лукум.
Тонна...
Надо ж случиться!
Кладовщик Вертумн,
Помона,
Его весовщица,
Глядят в протокол -
Полный прокол.
Не было, не было веса
По накладной:
Это Гермеса
Накол,
Завбазой.

Лишь пропустили с ним по одной,
Под выходной,
С заразой.

Лампа-луна,
Лей
На
Подследственных
Теплого пива
Свет сиротливо.
Так! Чуть левей.
Материальноответственно...
С календаря
Жмурится Гурченко
Зря
Банке огурчиков.
Но я давно
Не был в кино.
Дымного света
Вейся руно
Над сигаретой.
Так-то. Но-но!

Милочка никелевая
Десятикопеечная,
Нет, не подмигивала
Женщина,
Спички
Рассыпав
Из косметички,
Ломкими сваями,
Нервною сыпью
Пол невменяемо
Заполнив.
Нравственный, вот ты,
Императив...
Вздохи, длинноты.

Ну же...
- Вы априори
Были преступны!
Тихий сквозняк
В коридоре.
Хуже
Крови возня...

- Но так нельзя!
- Можно!
Незастывающей
Массой творожной
Плюхой карающей
Меч Немезиды,
Видавший виды.
Ливня бичи.
Сердце, молчи.




* * *

Анне и Анке

Анна, Анна,
Ты из пулемета
Сбрила влет
В птичьем френче битломана,
Чтобы рухнул он в осот.
По-английски не поет он.
Вот.

Ляжешь позже
Инеем на ветку,
Просвистишь напильником.
Эти дрожжи
Подойдут за пятилетку,
Моя миленькая.
Подбоченясь разошлись придурочно
Кинооблака,
Ты моя убийца, моя курочка,
Ну, пока.

Сеновала
Подруга хорошая
Ночь
Отзывалась
На нож его:
Тачь и точь.
Не давалась,
Сновала.

Колосок не вытаскивала
Из рубашки.
Ах, хотела душа пролетарская
Быть пробитой
Зацветающей кашкой.
И либидо
Розовело для вида,
Чтоб Чапай рубанул его шашкой.

Но хмелея
Разгоралась личиком,
Сердца пел моторчик -
Летчик я, мол, летчик,
Саженец весенний.
Но зачем, скажи, Психея,
Зашивала в лифчик
Донесенья?

Дурочка, чего ты ждешь?
- Спасенья...
Птичья пробирает дрожь.
Ой ты, рожь...




* * *

Огонь, огня, огню...
Склоняй огнея
Мне выю на свою,
Мой робкий, шею.

Не закрывай глаза,
Закрой, зажмурь их
За то, за тех, за... за
Зеленохмурых

Пехотного полка,
Пёх-пёх по жилам
От губ до королька,
Вот так, служивый.

Всех сбреет берендей -
Малинник мнущий,
Стреляющий в детей
Кровососущих.

Прекрасен наш союз -
Пир живопырок
Под залпы поздних муз
И звон пробирок.

Урчанием турбин
На чад танцулек
Урины анилин
Лей залпом... Хули...




* * *

Запал тяни, и в ржавый,
Пера Парни,
Обидный пах державы
Пароль пырни -

В то, что любя претило
Тебе, мой дол!
Муму мне мни, Тортилла
В тротил и тол.

Ты божьим коромыслом
С плеча зимы
Сползал в льняную пристань,
Мой голый мны...

Мой ва... ты в вальс морозов,
В бенгальский ах
Закутан был до розо-
Вых губ по страх.

Ведь снег на два вершка лишь
Слизнул весь скрип
Твоих рифленых клавиш
На сорок три.




* * *

Никогда уж не приснится -
С подмороженной губой
Звездочка-отроковица
В ледяной гудит гобой.

В смертной извести долина,
Где горчит желток костра,
Спят кошмарны и сладимы
Брат и старшая сестра.

Неродной и неродная
Как гомункул голубой.
В глубине, что холодает,
Злополучный ангел мой.

Звезд промерзшая пехота...
Но шмелем вползает смерть
В зимний улей небосвода,
И нельзя туда смотреть.




* * *

На велике летя,
Седлом мни, Нюша,
Свой голливуд с дитя,
Там потонувшим.

Ты так налита им
По чудный ниппель,
Что чудится мне нимб
В кудряшек кипе.

Плыви, играй, сестра
Адели, ерзай
На удочке Петра,
В мереже Морзе.

Кунсткамеры садок -
Для рыбки лунка,
Где на венозный дрок
Привит гомункул.

За стыдный этот вид,
Проливший мельком
Рентген на Аонид,
Дай карамельку.

Дай с сыром бутерброд.
Сверкни десною,
За чудный этот брод
И свист косою...




* * *

В Азии живя,
Азею
В облаках жулья -
С ним и с нею.

Ангел, укради
Клок пуха
Из своей груди
В царстве духа.

Гулей глянь в прищур
Прицела
На люблю-прощу
Онемело.

Пустельга поет,
Льет сопли
Ночи напролет,
Чтоб мы утопли.

Я - хорь, ты - барсук,
Паскуды,
Под сердца перестук
И плеск посуды...




* * *

Дождя драже
Лизнув, мой жук,
Я тут уже
Ужу испуг.

Не научась
У льнов и при
Хочу я впасть
В замри-умри.

С семи, с семи
Я - твой, я - ты...
Бинты сними
С моей стопы,

Но там тылы,
Где Стикс, Ахилл,
Калил пяты
Тлетворный тыл.

Ведь я весь - смерть,
Оживший лишь,
Чтоб бок согреть
О твою тишь,

Где залп пехот
В зевок долин
Длит жизни ход,
И спит жасмин.




* * *

Офой в прудах
Вспух парашют
Сумерек - взмах
И все зашьют

В смертную даль
Сини плашмя,
Где нежный Брайль
Шарит меня.

Друг мой, ты слышь,
Друг или как,
Вновь посетишь
Тот наш бардак,

Словно А.С.,
Но совпаде-
Ний наотрез
Нету нигде.

Только хорош
Ты, длинношей,
Дней прошлых дождь
В смуте полей.

Под О А У
Ангел ресниц
Гонит в траву
Перепелиц.

Ведь в У А О
Нету, мой друг,
Тени того,
С чем я умру...




* * *

Аполлон торс
Вьет в жару
В золотой трос,
Сняв кожуру

С десяти дней, -
И в наш дурдом
Прут хмель с полей
И джин со льдом.

Я не потух,
Пока блажит
В казино мух
Жука джип.

Этой возни,
Кифаред, копье
Левей вонзи
В сердце мое...