Вышла новая книга прозаика Константина Плешакова - иронический детектив "Криминальная рыба". В своем жанре она забавна и, наверное, успешна, но об этом мне судить сложно. Интересен здесь, главным образом, сам факт: абсолютно состоявшийся в художественном отношении, серьезный и тонкий писатель не просто втихую прирабатывает на ниве коммерческой литературы, но, не смущаясь, ставит свое имя на откровенно масскультном тексте. Такой подход нам в новинку (сравним хотя бы с нашумевшей историей Б.Акунина, в ходе которой Григорий Чхартишвили отважился сознаться в своем авторстве лишь после волны положительных отзывов, трактовавших его детективы как прорыв границы между масскультом и интеллектуальной прозой). Вполне возможно, что переселившийся несколько лет назад в США Плешаков просто усвоил, одним из первых, западный способ восприятия этой проблематики, для которого граница между массовой и элитарной литературой гораздо более зыбка и проницаема.
        Есть, однако, и еще одна любопытная деталь, заставляющая говорить об этой книжке. Дело в том, что повесть, ближе к началу еще выдерживающая какие-то параметры правдоподобия, затем решительно пускается во все тяжкие (автор резонно рассудил, что если уж читатель детектива одолел первые полсотни страниц, дальше он книгу не бросит, что бы ему ни втюхивали). И тут Плешаков начинает передавать приветы друзьям и знакомым. Ну, скажем, герой мимоходом заезжает в рыбоводческий питомник, где наблюдает гигантских карасей, - напомним, что одна из "настоящих" книг Плешакова называется "Ферма с карасями". Но вершина всего, безусловно, - образ застенчивой и высокоинтеллектуальной кипрской проститутки Наины Фримберг, трудящейся в свободное от работы время над фундаментальным "Открытым письмом Александру Солженицыну": имя и некоторые речевые особенности безошибочно указывают нам на поэта и прозаика Фаину Гримберг. Это, однако, не "наезд", как теперь говорится, а скорее реплика в дружеской перепалке: дело в том, что в одном из бесчисленных исторических романов Гримберг (изданных, по большей части, под красивыми иностранными именами) фигурируют высокообразованные холопы всемогущего боярина времен Алексея Михайловича, в итоге бегущие из России, - Коська Плешаков, Мишка Шишкин (прозаик Михаил Шишкин, живущий ныне в Швейцарии, только что опубликовал в "Знамени" свой новый роман) и почему-то еще Митька Рогозин (возможно, с нынешним председателем комитета Государственной Думы по международным делам у Гримберг тоже когда-то были приятельские отношения?).
        Таким образом, Плешаков не просто работает параллельно в высоком и низком жанрах, - он еще и закладывает в низкий жанр двойное дно, привходящие смыслы для посвященных. Это, конечно, не такой магистральный путь, как предложенная Умберто Эко многоуровневость текста, позволяющая читателям из разных референтных групп читать в нем разные слои (заметим в скобках, что незначительное количество поползновений в эту сторону в современной русской литературе - Михаил Веллер, Леонид Гиршович, в какой-то степени Виктор Пелевин - не в последнюю очередь объясняется куда большим, чем на Западе, интеллектуальным и культурным разрывом между разными читательскими группами). Но, возможно, в сиюсейчасном аспекте этот путь проще и перспективнее.