ЛЕЗВИЯ И МОЛОКО

        - Приехал из Сибири, не мог уснуть, два часа ворочался, потом достал лыжные палки, воткнул в ковер, связал сверху, лег под них и отрубился.
        - А при чем тут палки?
        - Ну я же говорю, пирамида. На все влияет. Он там в Сибири шаманил, понимаешь? Там знаешь, какое небо? Сидишь у костра, и дым вверх, прямо к звездам. И все вокруг костра пляшут.
        - Голые? - поспешно поинтересовался Костик.
        - Да нет. В таких костюмах специальных. С кистями.
        - А пирамида при чем тут?
        - Ну как ты не понимаешь?! - рассердился Никита. - Главное, чтобы наверху сходилось в одной точке. Как шалаш, например. Энергия сверху идет. Помнишь, совки делали пакеты с молоком треугольные? Так это чтоб оно дольше хранилось. Там такое излучение, благотворное, короче. Вот и мумии тоже.
        - Что, не скисают?
        - Ну ты стебешься, а я серьезно говорю. Если молоко принести в египетскую пирамиду, оно долго не будет скисать. Дольше, чем в холодильнике. А лезвия сами заточатся. Можешь бриться, сколько влезет, - Никита лизнул соль, закусил лимоном. - И ножи тоже. Там вообще все острее становится. Поэтому и точилки делали в виде пирамиды, помнишь? В детстве такие были.
        - Так значит, лезвия и молоко... А ты это дело пробовал? - залез в сервант Костик.
        Никите сразу понравилось - зеленое с просинью, как в Марианской впадине.
        - Ты вот смотри, так-то не глотай, - открыл сахарницу Костик. - Насыпаешь сюда, теперь поджигаешь, выливаешь обратно, пусть прогорит... Теперь давай залпом, пока теплый.
        - Не погас еще.
        - Да это у тебя глюки. Дунь на него, если боишься.
        Наверно, под обоями жили муравьи, те самые, что обгладывают человека до костей, стоит только зазеваться и уснуть в пустыне. Да, конечно, они спокойно могли прятаться под розеткой, ползать по проводам из квартиры в квартиру.
        - А ты этот-то стаф хочешь? - Костик зашуршал в рюкзаке, достал кулек, развернул.
        - Сушеные, - оценил Никита. - А ты где их берешь? Из Мексики, что ли?
        - Да тут, под Малаховкой растут. Там такой правильный лесок есть. Я тебе нарисую, как идти. Ты бери, не стесняйся.
        Никите показалось, что за занавеской кто-то стоит, одноногий с лыжными палками, пытается смастерить пирамиду.
        Или это был кактус, изогнутый, как арфа, с белыми жирными цветами.
        - Дай-ка я тебе погадаю, - деревянным голосом предложил Костик, и Никита покорно сунул правую руку, потом смутился, предложил левую.
        - Вот тут видишь, - Костик развернул честную ладонь. - Звездочка у большого пальца. А слева - бугорок Венеры.
        Какое-то время Никита барахтался - "Эй, парень, ты че, я не этот, я слаломист", но скоро всё стало кривым и зеленым, и маленький серебряный вертолет взлетел за окном, замигал в форточку ехидными огоньками, а тот, кто стоял за занавеской, воткнул, наконец, свои палки и завалился спать.
        Когда утром пошли за опохмелкой, продавщица подмигнула Костику: "Какая у вас неумелая подруга, молодой человек". Дома Костик разглядывал пятна, показывал язык зеркалу: "Я счастлив, я счастлив, пирамида". Пришлось пять дней ходить в институт в свитере, а к субботе, когда настала пора вновь ловить фюрера, уже никаких следов не осталось.