Забавной традиции метонимического переноса имени автора на типичный для этого автора тип текста положил начало, как помнится, Кирилл Кобрин, называвший свои (и своего коллеги, другого нижегородского прозаика Валерия Хазина) рассказы "борхесами". Думается, что продолжение пока не последовало в должной мере. Между тем сам ход мыслей в этом случае кажется не только точным, но и направленным к выгоде авторов (Кобрин обладает недюжинной проницательностью, раз решился обратить этот прием на самого себя, - другим авторам, вероятно, надо будет помогать и подсказывать со стороны). Ведь следование жанровому канону тем самым немедленно отводит возможные претензии в несамостоятельности и даже плагиате.
        Среди первых кандидатов на собственный жанр видится Владимир Сорокин: ясно, что "сорокин" - это прозаический текст двухчастной структуры, в котором первая часть выдержана в сугубо традиционалистской манере письма, воспроизводящей наименее индивидуальные стили русского повествовательного реализма - тургеневский, средневзвешенные 30-е годы (Гладков/Панферов), "деревенская проза", - тогда как во второй происходит стилевой и содержательный слом, переводящий текст в абсолютно несовместимый с первоначальным регистр, обычно связанный с какими-либо табуированными содержательными пластами или выразительными средствами. Существование "бродского", кажется, можно даже не комментировать, - но уместно заметить, что в современной русской поэзии представлен и "кушнер", основанный на любовном перебирании мелких бытовых деталей, каждой из которых ставится в соответствие некий психологический нюанс. Возможно, стоит говорить о "некрасове", построенном на поиске в разговорной речи звуковых перекличек и соответствий...
        Препятствием - не для жанрообразования как такового, а для наименования соответствующего типа - оказывается разносторонность исходного автора. Дмитрий Авалиани придумал слишком много разного, чтобы что-либо из этого прямо получило его имя; так же и с Хармсом, чье имя вызывает довольно широкий круг ассоциаций (хотя подлинно жанрообразующими явились, пожалуй, только "Анекдоты о Пушкине", чья очередная реинкарнация, обнаруженная в Сети, и навела меня на эти необязательные размышления).