америка в моей жизни / 27.05.2003

• Линор Горалик

  Суньте свою зеленую карту вверх своей попы, возьмите мою перфектную хай-тек профессию и повесьте себя на ней, толкайте вашу работающую визу вниз вашего горла, — я не нуждаюсь этого. Вы думаете, я хочу идти к вашей Америке, жить в вашей Америке, быть иммигрант в вашей Америке, в вашей огромной, свободной, курение-чистой, наркотики-текущей, беженцы-принимающей Империи Добра вы защищаете так жестко от вмешателей только мечтающих о занимать место между ее большие, мягкие, теплые черные няня титьками? Ох вы думаете я хочу быть счастливым беженцем и хочу получить мое вкрутую заработанное гражданство всего в пять лет, бороть мой акцент, говорить моих детей: «Малышка, мам и пап не русские, они русские американские»? Кусайте меня. Трахайте вас. Я не хочу это.

  Я хочу быть совсем другой штучкой — я хочу быть американской девочкой, настоящей американской девочкой, но это же совершенно невозможно, нереально, исключено, — не потому, что я не смогу мимикрировать, избавиться от акцента («О, о, стойте, ваш выговор... Южный Нью-Джерси?»), научиться носить что угодно — от гэповских свитеров до бриллиантовых колье — с кроссовками, водить машину, отличать фривей от хайвея, показывать третий палец. Я могу все это, я могу, я умею, это не представляется мне трудным. Но: с вашим гринкардом и моим третьим пальцем, с кроссовками и бриллиантами, с машиной и без акцента — из меня не получится американская девочка; из меня получится худший тип эмигранта: оголтелый «америкос», с пеной у рта бросающийся на заезжего француза, посмевшего пожаловаться на качество продуктов в ближайшем «семь-одиннадцать» и умеющий назвать всех президентов по порядку, через одного и задом наперед; патетический гражданин великой страны, изнывающий от благодарности за оказанное ему доверие, неврастенический патриот, от которого коренное население осторожно отшатывается; «о, эти эмигранты, знаете, иногда бывают настолько поражены тем, что стали американцами...» А я не хочу этого, я хочу быть американской девочкой, при внимательном прочтении стодолларовой бумажки спрашивающей: «Franklin who?»

  Я хочу того, что мне не может дать ни гринкард, ни язык, ни ваш маленький синий паспорт — у меня уже есть один маленький синий паспорт, ни фейерверки и сосиски на палочках имени четвертого июля. Я хочу, чтобы мама родила меня в Saint Louis Hospital, потому что все женщины папиной семьи всегда рожали в Saint Louis Hospital, и чтобы папа смотрел на меня из-за стекла и рыдал, роняя слезы на New-Yorker, которым все это время пытался отвлечься и перебить вкус чудовищного refill coffee. Я хочу, чтобы они привезли меня домой в машине с огромными серебряными flair-stream fins и надели мне на шею серебряный крестик, подаренную маминым reading club на мой baby shower. Я хочу, чтобы моей первой погремушкой стала Sanrio kitty с вращающимися глазами. Я хочу, чтобы меня забрали из детского сада в другой детский сад, потому что тамошний повар could be а fag. Я хочу лечь в больницу с подозрением на polio. Я хочу пойти в школу и в первый же день потерять мои тридцать два Crayola Gold Medal School Crayons. Я хочу выиграть мой первый школьный spelling contest — и выигрывать их все, вплоть до общенационального. Я хочу узнать о менструации из фильма Joys of Menstruation. Я хочу влюбиться в мальчика старше меня на десять лет за то, что у него настоящий Harley и он выглядит, как Van Halen. Я хочу от несчастной любви завести себе дневничок с замочком, где вверху каждой страницы красивым шрифтом написано: «My Dear Diary!» Я хочу меняться ланчами не глядя и гордиться тем, что у меня дорогой lunchbox с изображением Masters of the Universe на внутренней крышке — non-metal. Я хочу ссориться с папой, потому что Harward is not good for girls. Я хочу бояться противозачаточных таблеток из-за историй с Talidomide. Я хочу раздавать на кампусе листовки против sexist male teachers. Я хочу лечь в больницу и выйти из нее drugs free. Я хочу любить человека, чей отец был lost in Vietnam. Я хочу рожать под вопли «Breath! Breath!» и чтобы муж держал меня за руку. Я хочу работать на свой mortgage. Я хочу, чтобы моей дочери повредили глаз во время игры в frisbee. Я хочу обнаружить, что у мужа affair с одной продавщицей из Barnes and Nobles. Я хочу сесть на диету и за два месяца to become anorectic. Я хочу лечь в больницу и чтобы психоаналитик объяснил бы мне, что I simply don't love my husband anymore. Я хочу to have an ugly divorce. Я хочу to start really thinking about my career. Я хочу to become a partner in the age of just thirty three. I want to have a breast cancer and write a book about all the nasties of my chem therapy — «for all other women to know: they can make it!» I want to wear a pink ribbon on every and each Kids Cancer Day and to donate a hundred to Kids Cancer Organizations each and every year. I want to have a small, easily solved tax problem. I want my daughter to become a lesbian newspaper columnist. I want my second husband to be from a real Richmond family. I want my son to loose a finger firing Fourth of July petard. I want to loose all my savings due to September 11 NASDAQ fall. I want to get it all back with Chinese opportunity. I want my second son to find out he has AIDS and jump from the Golden Bridge, while his girlfriend will dedicate herself to staynig alive and managing a shelter for AIDS infected пеопле in his loving memory. I want my husband to come out of the closet in the age of sixty nine. I want to set a branch of «American Daughters» league in my seniors retirement community. I want to decide I believe in God two days before I'm dead. I want to give my die praying for my country. I want to give my silver cross to some kid visiting the yard for his anatomy project. I want do be cremated in the Saint Louis Hospital.

  And you can give me nothing of that. You can't give me such детство, and you can't give me that Рождество и носок у каминной полки, and Truth or Dare, and Бэтмена, когда я еще могла в него верить, and настоящие повязки на голову для занятий спортом, и веру в то, что у нас нет неодолимых врагов, и возможности говорить: «Мы, американцы». Поэтому — засуньте свой гринкард себе в жопу, подавитесь моей прекрасной хай-тек профессией, съешьте на здоровье вашу рабочую визу. Дайте мне жить в мире, где деньги должны быть зелеными, а зарплаты — черными. Где лица имеют национальность. Где между домом номер шесть и домом номер восемь может быть расстояние в четыре километра. Где мой сын умрет в мьюзик-холле от отравления горчичным газом. Где четыре времени литературы, три времени года, два времени дня, одно время жизни.

  И все хотят провести его в Америке.