америка в моей жизни / 27.05.2003

• Эдуард Кулёмин
  Второе покорение Америки

  Америка сняла с себя всякую ответственность и, окончательно потеряв нравственные ориентиры, перешагнула порог дозволенного. За гранью все было непривычно и загадочно. Впечатление складывалось обманчивое, действительность казалась вздрюченной, местность — пересеченной. На горизонте, сквозь камуфляжную пелену атмосферных явлений, просматривалось по-крестьянски жилистое континентальное тело. В полумраке оно подрагивало от пробегающих световых пятен, как бы стекая к чреслам, таящим в дремучих таежных зарослях нечто непостижимое, а потому неотвратимо манящее. Флюиды, исходящие оттуда, низвели Америку до состояния девственной прерии, когда-то впервые ощутившей подкорковую дрожь от прикосновения к чему-то сверхъестественному. От волнения слегка подгибались границы, почва вибрировала, а в глубине материковых залежей закипала волна геополитического вожделения.

  Повсеместная метафизическая длань мягко и ненавязчиво прощупывала американский ландшафт в поисках тактильного отклика. Дуновения неизъяснимого свойства скользнули в зазор Мексиканского залива, пройдясь по оголившейся Флориде, взметнулись вверх к вздрагивающим лопаткам Кордильер, засеменили по клавишам горного позвоночника. «Чудо!» — восхищенно подумала размякшая Америка, подчиняясь неуправляемому внутреннему желанию. Взгляд ее какой-то неведомой властью был прикован к наполовину привставшему неземному достоинству, выпирающему над бугристой сущностью посюстороннего бытия. «Русское...» — нашептывали плотные слои атмосферы на ушко склоняющейся к соитию планетарной развратнице.

  Проворный американский язычок засеменил по всей длине новоявленного Русского Чуда, винтокрылой бестией завис над крайней плотью, вспорхнул к вершине, лизнул капельку божественного нектара. Чудо полностью вздыбилось, являя собой энергоемкий биоагрегат внушительных размеров, с умопомрачительно мощной боеголовкой. Америка, не выпуская обласканного монстра изо рта, перебросила через лесотундровую зону богатырского материка свою натренированную ногу. Ее округлые ягодицы раздвинулись, и перед евразийским ликом возникла благоухающая прибрежная мякоть, обрамленная темными кудряшками лесо-парковых зон. Половые губки каньонов трепетали в предвкушении удовольствия, и слеза родниковой истомы медленно стекала по ним.

  Скифский крупнокалиберный рот впился в разморенную пойму Миссисипи с такой силой, что Америка чуть не вскрикнула от неожиданности. Великий и могучий Русский Язык прошелся по поросшему зарослями побережью. Америка шире раздвинула меридианы и выгнула параллели так, что вульва общества потребления распахнулась, словно кошелек в предчувствии халявного капитала. Русский все глубже вбуравливался внутрь, поглощая обильную геотермальную влагу. Многоопытная территориальная самка постанывала, извиваясь от острого приятного ощущения. Ее внутриполитическое влагалище конвульсивно сокращалось. В определенный момент она, громко всхлипнув, вдруг закричала (почему-то с кавказским акцентом?): «Вай! Вай! Вай!..»

  Истекая почвенными соками, Америка в изнеможении рухнула между раздвинутых горизонтов, автоматически продолжая вяло массировать Русское Чудо. Русский с приподнятой головой отчаянно вращал глазами. «Ом мани падме хум», — промелькнуло на задворках общественного сознания, когда он, слегка очухавшись, вновь подползал к распластавшейся жертве. Америка часто дышала, что-то шептала, но Русский ничего не слышал. Его рука, пройдясь по упругой калифорнийской лядвии, соскользнула в промежность Капитолийского холма. Там было горячо и сыро. Рука нашла набухший клитор Белого дома, потихоньку стала ласкать его. Америка негромко стонала. Русский ввел два пальца в главную дырку страны и продолжил ласки. Другой рукой он взял обильную порцию гигиенической смазки и, раздвинув пылающие термоядерные ягодицы, пропихнул палец в шахту заднепроходного отверстия Пентагона. Америка приподняла холеную, унавоженную фермерами попку. Русский продолжил возвратно-поступательные движения. Палец входил и выходил настолько легко, что Америка начала двигаться ему в такт. Наступил момент, когда не было сил уже терпеть, и Русский, вытащив палец, приставил к пульсирующему Пентагону свое не менее пульсирующее Чудо. Головка его агрегата плавно втиснулась в теплую скользкую норку. Америка почувствовала, как нечто мощное и живое врастает в ее нутро, разветвляясь доселе неизведанными ощущениями.

  После нескольких движений Чудо на удивление легко входило в отверстие стратегического назначения. Набухшие славянские яйца касались огненных наднациональных ягодиц. Русский старался протолкнуть свое Чудо как можно глубже, чтобы полностью ощутить нежные штатовские недра, а Америка, выгнув спину, стала вращать своей силиконовой задницей, помогая партнеру. Они медленно двигались в такт друг другу, воспринимая себя как единое целое. Просунув руку под агро-промышленный комплекс Америки, Русский усиленно массировал власть имущий клитор. Его магическая елда без всяких усилий юркала в анус-американос. Уже хлюпало, когда Америка, так и не дождавшись семяизвержения, рухнула под транссексуальным напором, захлебываясь в оргазмических слезах.

  Русский, находясь на пике своего возбуждения, начал активно мастурбировать, в эротическом трансе штурмуя астральные высоты. Америка перевернулась на спину и в сладостной истоме раскинула материковые конечности в стороны. Пробуравив высшие сферы, раздраконенный секс-астероид устремился в ненасытную прорву тотального удовлетворения. Вагина американского благополучия встречала своего долгожданного осеменителя.