америка в моей жизни / 27.05.2003

• Юлия Скородумова
  Америка. О стереотипах, легендах и последствиях

  Америка, далекий заокеанский континент, всегда манила неокрепшую среднерусскую душу переизбытком тайн, легенд и загадок. Она ее и сейчас манит. Но вот какие подводные камни таит в себе порой эта мания.

  Вот был такой случай. Фаткулло Худобердыев, сын знатного овощевода Давлитали Массова, прочитал в детстве одну богато иллюстрированную книжку в стихах. Там на одной из картинок страшные люди в белых колпаках линчевали полуголого темнокожего мальчика с огромными, подчеркнуто красными губами. Изощренное сознание современного школьника заподозрило бы этого мальчика в совсем иных, ныне ведомых грехах, но в книжке говорилось, что он наоборот, всего-навсего поцеловался с белой девочкой. Ужасные куклуксклановские молодчики оголтело затягивали на его тонкой шее свою неминуемую петлю. Вокруг горели факелы и полыхали костры. Фаткулло Худобердыев, прочитав в конце книжки: «Как хорошо, что наяву я не в Америке живу», обрадовался и пошел искать белую девочку. Самой белой была дочь местного секретаря Обкома («раис» звали его благодатные односельчане). Фаткулло, конечно же, не повесили, но шея у него все равно болела долго.

  А помните почерпнутую из той же иллюстрированной книжки историю про Мистера Твистера, который вследствие своей нелюбви к цветному народу никак не мог устроиться в гостиницу. Так вот, был такой случай. Бывший внештатный корреспондент газеты «Гудок» Семен Владимирович Добрыйдень, приехав как-то в давешний Ленинград, решил провести собственное журналистское расследование и повторить путь «владельца заводов, газет, пароходов». Из всего вышеперечисленного Семен Владимирович владел только газетами, зато двумя и с собственными заметками. Он постоянно таскал их с собой, объезжая ленинградские гостиницы. Мест в них действительно не было, несмотря на то, что тов. Добрыйдень настойчиво заверял каждую администраторшу в трепетной любви к «неграм, малайцам и прочему сброду». Многолетние поиски несколько поумерили исследовательский пыл и даже в корне изменили цвет лица в пользу вышеперечисленных представителей человечества. Ленинград к тому времени переименовался, места появились, но Семен Владимирович так и не узнал об этом, так как в гостиницы его теперь попросту не пускали. Газетами же своими он владеет по-прежнему. Они служат ему столом и постелью в студеных питерских подземных переходах. А вот к представителям иных народностей он несколько охладел.

  К числу самых романтических легенд об Америке можно отнести истории про индейцев, чему щедро поспособствовал всевозможный кинематограф. В связи с этим был такой случай. Молодой банковский служащий из г. Буй Кузьма Иванович Сусло однажды выкрал из банковского фонда небольшой туристский топорик, стал красить волосы зеленой и красной краской и решил, что все у него в жизни теперь, как у индейца, кроме лошадей. Он многократно ездил в Москву, где посещал ипподром, но к лошадям его так и не допустили. Тогда он ушел к цыганам, где, по слухам, должны были быть лошади, но, к сожалению, только по слухам. Кузьму Ивановича долго искали. В передачу «Жди меня» обращались. Те нашли его в пригородной электричке, где он пел припозднившимся дачникам жуткую песню про храброго индейского пацана, который на своем боевом мустанге бросился наперевес дилижансу, полному детей. Зарвавшиеся лошади несли дилижанс в пропасть, молодой пацан спас детей, а сам погиб...

  А еще всем известно, что американцы очень патриотичны. Услышав про это, потомственный органический химик Шмуль Мойшевич Срулевич тоже очень полюбил родную землю.

  Всеми правдами и неправдами он собрал огромную коллекцию чудом сохранившихся архивных записей программ «Сельский час», рубрик «Вести с полей» и иже с ними. Служа потомственным органическим химиком, открыл новую страницу в изучении химического состава оной земли, особенно заостряясь на процентном соотношении гумуса и кислотных-спиртовых составляющих. Подчеркнуто бережное отношение к родной земле выражалось также в планомерном срезании протектора со всей благоприобретаемой обуви. Как-то во время планового выезда на картошку он убил крота. Лицо Шмуля Мойшевича со временем приобрело землистый цвет. Ноги отяжелели. Дважды в год, обычно весной и осенью, он подолгу задумывался о самоубийстве.

  А еще был совсем уж вот какой случай. Преподаватель спецшколы #3 по физической культуре Эдуард Генсецкий почитал Эдичку Лимонова и понял, что в его жизни тоже не хватает любви. Он стал необычно одеваться и часто наведывался в сквер у Большого театра. Там было много красочных людей, но чернокожие если и случались, то редко. Так в его жизни по-прежнему не хватает любви.

  И теперь логично было бы спросить: при чем тут, собственно говоря, Америка? Да, в общем-то, ни при чем — логично было бы ответить. Но мы не ответим логично. Мы промолчим.

  P.S. Все имена и события изменены. Любые совпадения просьба считать неслучайными.