автобус в моей жизни / 15.10.2003

• Алексей Верницкий
  Фас Икаруса

  Это раньше я думал, что расширяющийся кверху фас Икаруса с крохотными лампочками на высоких висках является моим ночным наваждением либо потому, что такой П-образный абрис приходит к нам сквозь подсознание из какого-то резервуара забытых знаний о загробном мире, либо потому, что в детстве каждый из нас хотя бы раз был чуть не задавлен буксующим грузовиком когда-нибудь на заре или, напротив, на излете семимесячной зимы, — а сейчас я знаю, что я просто запрограммирован природой так, что опасаюсь широких морд, особенно таких, рысевидных с фестончиками на ушах, ибо именно дикие кошки были самыми частыми ночными похитителями диких обезьянок, от которых я произошел.

  Это раньше я думал, что неопрятно распахивающиеся двери автобуса, извергающие грязных пассажиров, крики этих пассажиров, сводящиеся, в общем, к тому, что мне же будет свободнее войти, если я сначала их всех выпущу, — это раньше я думал, что весь этот поток заслуживает внимания, а теперь я знаю, что лишь пустота, освобождаемая этими людьми, блаженно приоткрывающаяся за их спинами, — лишь эта пустота, готовая принять меня, должна была с самого начала владеть моими мыслями.

  Это раньше я думал, что урчание и покачивание едущего автобуса убаюкивают обещанием новых далей, новых детей и игрушек там, после часа поездки, на другом конце маршрута, а сейчас я знаю, что убаюкивание происходит само по себе, и гораздо здоровее было бы дремать не здесь, то стоя с одной рукой оттянутой вверх поручнем, а другой оттянутой вниз портфелем (который людьми в автобусе ударяется на том же слоге, на котором поручень), то сидя на безвкусном как-бы-желтом сиденье, а не такие уж новые дали тоже существуют сами по себе, независимо от автобуса, и вовсе не связаны с тем смутным сном, который приснился по дороге к ним и оставил после себя странное ощущение, которое короче всего можно передать словами «у парки не чищены зубы».

  Это раньше я думал, что двойные сиденья предназначены для светских бесед с интеллигентными сверстниками, за которыми незаметно пролетает время до того момента, когда за окнами возникают незнакомые здания микрорайона у конечной с экзотически звучащим названием, а теперь я знаю (или это мой слух притупился?), что в любом транспорте слишком шумно разговаривать, и этот шум блаженно отделяет меня от щебечущих парочек и прочих группочек не только в автобусе, но и долгое время после того, как я вышел из него.

  Это раньше я думал, что автобус — это лучшее место для наблюдения за людьми, как за теми, кто напротив в автобусе, так и за теми, кто за окном в машинах, или в окнах, или в депрессии синих снежных улиц, а теперь я умножил часы на дни и годы и знаю, что я убил лучшие тысячелетия своей жизни, ездя в автобусах и глядя на выцветшие рожи, которые только из-за того, что так спаяны во мне контакты, только из-за того, что так я запрограммирован Создателем, кажутся мне порою привлекательными.