Деревья в моей жизни / 7.03.2007

• Александр Уланов

  Интересно, как бы об этом написал Андрей Болконский с его дубом. Или Будда. Но, скорее всего, внезапных перемен нет (или они непрочные). Если что-то и появляется — постепенно и медленно, и только потом вдруг обнаруживаешь себя там. Задание в третьем классе по природоведению: срезать ветку, поставить в воду и записывать, как на ней появляются листья. Потом ветку стало жалко, и она была воткнута в землю в углу газона. Сейчас она выше соседнего пятиэтажного дома.

  Дерево — как любой другой предмет? — не столько отражение моего внутреннего, сколько голос самостоятельного существования, идущий ко мне. Старый осокорь у озера, в несколько обхватов, выгоревший и выгнивший изнутри так, что там может встать в рост несколько человек, держащийся ни на чем, на какой-то тонкой полоске вокруг коры, и продолжающий зеленеть. Смогу ли я так? Хороша древесная кора — страна сухих русел и холмов, богатая формами и безжизненная, скрывающая течения из земли к небу.

  На дерево с не слишком высокими наклонными ветками всегда хочется влезть — что мы с тобой и сделали в Харбинском ботаническом, и лежали на ветвях, греясь на солнце, как змеи, к восторгу раскатавшей хобот и обсасывавшей нас черной бабочки, к удивлению ходящих внизу китайцев.

  Дерево с деревом образуют лес, а это — предмет первой необходимости. Не то чтобы лес моя колыбель и могила лес; и от деревьев хочется к книгам и компьютеру; и за самым интересным, за проявлениями сознательного и индивидуального, не на поляну идти. Но необходима некоторая жизнь, спокойная и продолжающаяся, разнообразная, не навязывающаяся, но порой обращающаяся то ящерицей, то кувшинкой. Мое дело — смотреть и слушать, но и текст — дело смотрения и слушания, так почему бы не поучиться? Жизнь дарящая — землянику или теплую воду озера, но ведь все самое хорошее — просто так. Жизнь, не слишком мной интересующаяся, не мной начавшаяся, не мной заканчивающаяся. Предлагающая всё новые и новые формы, в которых можно заблудиться, не только среди оврагов, но и среди капель на паутине. Основанная на каких-то совсем иных, не моих, но тем более интересных принципах. Неплохи тут и развалины, но в России интересных развалин мало.

  В человеческих предметах порой слишком явно видна цель их создания, и это сужает спектр идущих от них ассоциаций. Для чего тополь? явно не для обеспечения кого-то древесиной. Он просто есть, в своей готичности или перебегающем по пуху огне. Пластичность сосны — прямой вслед дождевой капле, изломанной вслед молнии.

  Или просто тепло деревянной щепки в руке.