Авторник: Альманах литературного клуба. Сезон 2000/2001 г., вып.1. М.: АРГО-РИСК; Тверь: Колонна, 2001. Обложка Ильи Баранова. ISBN 5-94128-020-1 С.7-10.

"Литературный арьергард" 30.09.2000

* * *

Смилуйся, птичка золотая,
Не свисти ты мне больше про удачу,
Лучше на себя посмотри, лахудра,
На авоськи, на борщ, на детей чумазых.

Я сама плескалась подсадной уткой,
Я сама кружилась цыплёнком в гриле,
Я сама была голубя бумажней -
Больше меня летать не заставишь.




* * *

Что-то все вы теперь, господа, на два-три лица -
Из одной, что ли, колбы, из одного яйца,
Так что знаю заранее - вас и ваши дела -
Как облупленных; и уже показалась моя игла.

То ли ходим по кругу, то ли множатся двойники -
Так и так получается дело швах;
Мир так тесен, что расползается в швах,
И уже не вздохнуть, не чихнуть, не поднять руки,

Чтобы прошлое не полезло из всех прорех -
Неотвязное, жадное, жаркое; метроном
Бесполезно щёлкает, новый мех
Истекает по капле старым вином.




* * *

...Если хочешь, после мы удерём
за оставшимся где-нибудь сентябрём;
ближе к морю куда-нибудь, в Севастополь, -
там, где день не кончается к четырём.

Или просто выйдем в больничный двор
поглядеть, как слоится дымный раствор
ранних сумерек в нездешнем фонарном свете,
сочащемся сквозь забор.

Мир существует, пока разъят.
Остановка, разряд, разряд -
линия спотыкается, дышит,
веки приподнимаются, взгляд

бродит по тумбочке: стопка книг,
яблоко, люминесцентный блик
на черенке кривоватой ложки -
взгляд покачнулся, вернулся, вник

внутрь свеченья, в итог труда;
горы, моря, сады, города
ткутся восточным пёстрым узором,
день не кончается никогда.




* * *

Ольге Ивановой

... Мораль уже понятна; бог с тобой -
Не с теми, кто изверился в опеке.
О, Фелия, о, нимфоманка! Спой -
Я подыграю на своей сопелке;

Спой, светик! Что ни выпадет, возьму
На поношенье, в смысле - на покровы
Постыдному уменью своему
Быть живу после личной катастрофы

Да на пленэре разгонять тоску,
Потупя взор почти по шариату,
Чтоб где-нибудь на голубом суку
Не лицезреть Офелию, дриаду,

И сам пейзаж лубочного письма -
Кувшинки, камыши, речная дельта
И озеро, округлое весьма,
И лебедей - о, Диллия, о, Детта,

О, детства недоигранный спектакль,
Окно в лучах пурпурного софита,
Куда так властно тянет испытать -
Крепки ль объятья воздуха, сильфида,

И все ли благозвучны падежи?..
Апофеоз, - я сделаю потише,
Помузыкальней, - тем и хороши,
Что знаем толк в гармонии! - поди же,
Евлалия, -
            поди же, попляши.




* * *

Ну хоть что-нибудь - помнишь, помнишь, помнишь ли обо мне,
Ну хотя бы - как писала стихи на твоей стене:
С хохотком, согласным кивком, слегка под хмельком -
Вдоль по масляной краске, да восковым мелком?..

Общежитие, рай на юру, Ноев ковчег!
Наш роман был сразу сочтён - опускаю, чем.
Планы делены на сто, шансы в весе пера -
Лето, администрация просит сдать нумера.

Подведя рассужденье к морали, гуляй, кустарь.
Жизнь проваливается, на какую притчу ни ставь.
Пустячки, разговорчики, цветные стёклышки к фонарю,
Прибамбасики, трюмзики, ляпсики. Я всё же договорю.

...Ничего не проступит - кругами ли по воде,
Из-под век ли солью, огнем ли известно где.
Слишком грузно давят, отточенные с торцов.
Никакой фундамент не держит этих столбцов.

Опускаются они - глубже любых глубин,
Поднимая ил, осаждая в жилах гемоглобин,
Да не сыщет ни дикий тунгус, ни свирепый гунн -
Опускаются, тяжёлые, чёрные, хрупкие, как чугун.

Моё место под солнцем всё ушло в вертикаль.
Через эту воронку дням моим вытекать.
Здесь я бросила якорь, вод пустых посередь.
Недалёко мне плавать, не с чего помереть.