Черновик: Альманах литературный визуальный. Вып. 12. - [Нью-Джерси - Москва], 1997. Редактор Александр Очеретянский. Обложка Р.Левчина. c.126-127

* * *

Десантник, падая с неба, ломает хребет оленя
и в цепких когтях уносит добычу в гнездо,
где рвет еще теплое тело на буквы и слоги,
бросая к подножью вершины, -
там Пушкин в цилиндре и с тростью стоит,
напрягая монокль.




* * *

Медленным дятлом войти в дерево.
И сжаться до размеров сердца,
по волнам,
у которого зрение -
дальней дорогой,
останавливаясь на развилках,
знает,
а потом уже видит,
как ветер меняет окраску,
а из дня
жадные жабры земли и лета
высасывают время зимы.




* * *

Но снег лишь тыльной стороной ладони
и человеку, и собаке подставлен,
и скрипам за углом -
не птиц шелк под крыльями зрения звезд... до света,
до рождения.
Но нет, накалывай русалок, якоря, восход светила
на выпуклой - дыханием - поверхности,
как дымом ветер.
Сочащейся щетиной время
придумывай,
чтоб не сойти с ума на тыльной стороне ладони,
наедине.
Взгляд ломая,
распихивая в карманы,
бег солнечных часов остановить,
упав на тень,
как нож складной закрывшись в рукаве подземный ход
эхом освещая в теплую ладонь лицом лица неразличимо




* * *

Это называется просекой,
бинтом остывающим.
Но не оглядывайся через плечо.
Иначе не застегнется застежкой-молнией,
когда подбородок тычется в поисках скрипки.
Осенью.
По пояс во сне.
И все глубже.
Лишь голова, покачиваясь по течению,
параллельной просекой,
чье небо - страна коршуна,
вывернутого наизнанку,
где ты ничтожным свинцовым шариком,
не оглядывайся назад,
чтобы два удара столкнувшись твоего сердца
не захлебнуться
не захлебнуться удивлением
медленно выступающим
как синее
протертое не имеющим смысла крылом




* * *

Эстетика умрет последней.

По мотивам Достоевского

И руку из котла с кипящей смазкой
доверчиво навстречу путнику протягивал,
как будто лес осыпанной листвы
навстречу заморозкам,
когда рассеянность - последний путь к спасению -
разъятьем ребер выпуская в пустоту
и замерзая на потухших окнах
морщинистым расплющенным лицом.
Былой красы, увы, не миновать -
как долгий маятник искусственного сердца
меж выдохом и вдохом выйдя на дорогу,
которой все равно куда вести,
вокруг тебя вращаясь стрелкой,
резьбой по кости -
снимая слой за слоем,
вскрывая утробные сюжеты
охоты, колдовства, войны.
И отдыха от ратных дел,
отведенное для плача Ярославны -
протяжно с луны безгубого лица