* * *

Легко быть искренним,
когда ты шёл и не дошёл.
Когда потерял, и терять больше нечего.
Легко быть искренним,
когда кто-то стал счастливым,
а ты нет.
Быть искренним - легко, легко.

* * *

- Дети, сегодня у нас значительный день -
впервые мы будем избирать председателя отряда, -
обратилась к нам, четвероклассникам,
высокая, черноглазая любимая учительница Варвара Фёдоровна.
- Выберите меня, - внезапно выпалила я.
Все девочки окружили стол Варвары Фёдоровны,
и то, что только мне одной
пришло в голову такое сказать,
развеселило её.
Искры смеха вспыхнули в её глазах,
и она тут же ответила:
- Молодец, смелая. Я не против.
И девочки сказали:
- Пусть она будет. Отличница, всем делится.
С четвёртого и по седьмой класс
я была неизменным председателем отряда.
Каждый день я меняла белый воротничок на коричневом платье
и подшивала белые кружева.
И две красные, как огонь, полоски
сияли у меня на рукаве.
Я звонче всех рапортовала на линейке
пионервожатой школы,
и наш класс всегда был в настроении,
и классный руководитель тоже.
Девочки у меня списывали задачки,
подглядывали в тетрадку на контрольном диктанте,
все, кто хотел, ходили со мной под ручку
по коридору на переменах.
Неизменно весёлая -
я всегда была в центре внимания,
растворённая в других...
И даже для самой странно, как я шаг за шагом
углублялась в саму себя.
Вот и пришла к одиночеству,
которое так расхваливают философы,
но в котором так мало проку
и так мало живой жизни.

* * *

Сумерки.
Брожу по лугу в мокрой траве.
Зазнавшись,
потеряла лучшую подругу.
Долго смотрю,
как в холодной луже
плавают лягушата.

СОВЕТ

- Смыкайте,
ой, смыкайте его за чупер,
пани учителька!
Мыколка, и не сором тебе?!
Два глаза округлены -
мальчишка прирождённый клоун.

НА ОСТАНОВКЕ

Вечерами робко в дверь ко мне
стучались ученики, двое парнишек -
не разлей вода.
Оба со свежими щеками, лопоухие,
с опущенными глазами.
Когда они рассказывали мне какие-то истории,
то смотрели друг на друга.
Когда выпал первый большой снег,
они принесли лыжи и мне.
Весь вечер катались за селом с холмов и по дороге.
Когда я уезжала навсегда из села,
они кружились на остановке автобуса.
А когда автобус отъехал,
оба сквозь пыль провожали его взглядом.

БЕЗ СНА

Ольга написала, что плачет обо мне.
Я вспомнила:
с печи выглядывает бабка,
мать сидит на лавке,
вошла тётка и стала у косяка двери.
- Она у нас такая нервная,
а не дай бог, чтоб отчим не так взглянул, -
сразу в слёзы.
Мы её все боимся, всегда стоит на своём.
На пороге Ольга, с длинными русыми косами.

* * *

Четвероклассник
тянет по пыльной дороге
взрослый сломанный велосипед.
Веснущатый нос вспотел,
круглые серые глаза полны слёз...
Большое счастье вмешиваться
в переполненную по венца
детскую жизнь.

* * *

- Зачем вы так много говорили
о дружбе Украины с Россией? -
выкрикнула завучка Прохира Григорьевна,
отсидев у меня на уроке за партой,
как на углях,
раздувая свои красивые румяные щёки
и сжимая пунцовые губки. - Зачем?
Сейчас это уже ни к чему, не модно.
Украина стала свободной.
А Москва, москали... они всегда были нам врагами.
Вы ведь не историк, Зинаида Ивановна,
а я историк.

ПОСЛЕ ШКОЛЫ

Жарю картошку,
текут слюнки.
Аппетит, как у волка.
Настроение праздничное.
Отмаялась,
можно позволить короткую передышку -
полежать в тишине,
помечтать об огнях большого города.

В ДОЖДЛИВЫЙ ДЕНЬ

Хлопнув калиткой,
иду чужим садом,
потом лугом.
Вхожу в лес.
Где-то мычит корова,
выводит песни ученик.

* * *

Цветёт картофель,
серебрятся лозы,
поспели травы в июльских лугах...
И только Сашка,
мой зять строптивый,
совершил на Волге
свой последний заплыв.
Серебрятся лозы
для моей боли,
цветёт картофель для моих слёз.
Поспели травы в лугах июльских,
чтоб мне убиваться за ним.

* * *

В маленьком городке Никополе,
наверно, и сейчас живёт ещё чудо - моя молодость.
Городок наполнен, дышит ею,
но никому не слышны её шаги,
никто не видит блестящих в воздухе
каштановых сияющих глаз,
не замечает едва заметного шёлкового шелеста
искрящихся длинных и пахнущих теплом волос.
Красота эта уже бестелесна, уже нетленна.
Даже мне самой
уже страшно встретиться с нею, увидеть её -
от внезапного потрясения я, может, даже умру.
А вот она живёт без меня, не скучает, не унывает,
и не хочет знать моего умного изучающего взгляда,
ей хорошо, легко дышится без присмотра.
Безоглядная, радостная, верующая, светящаяся -
солнце и лёгкий прохладный ветерок,
и всегда - начало лета...

* * *

Когда я возвращаюсь домой,
я знаю,
что меня ждут мои родители.
Они теперь живут
на книжной полке,
где стоит стакан воды, печенье.
Их тёплые лица,
белеющие с фотографии,
хранит Бог.
А я несу им то расцветший цветок,
то зелёную веточку.
И чувствую,
как мало им нужно
и как одиноко мне
в этом мире.