Как если бы вдруг распустились розы зимой на снегу, обжигая алым цветом глаза прохожих, так слова Божии прожгли сердце. Если бы вода в реках стала черной как нефть, и стала бы нефтью, а белые кувшинки не умерли бы и жили, став стократ приятнее взгляду, так слова Божии желанны для духа.

Если бы домашние голуби отказались принимать обычный корм и потребовали, чтобы хозяин носил им из ювелирного магазина дорогие камни и золото, или наловил бы редких бабочек, за которыми подолгу охотятся энтомологи, то голубей можно было бы сравнить с верующими, которые питаются словами Христа.

ПСАЛОМ

Слава тебе, Господи, за все.
За воробья, которого вижу
купающимся в снегу.
За полет голубей.
За тихий ветер зимним днем,
за белый снег.
За эту комнату с огнем,
за сияние звезд.
Ты являешься детям.
Даешь о себе знать, что можно,
через рассматривание видимого.
За искрящийся снег.
Небо проповедует твою славу
из ночи в ночь.

НАБЛЮДЕНИЕ

Что можно знать о Боге, явно для человеков, потому что Бог явил им. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы.

Послание Римлянам

Когда не очень холодно, то можно видеть
перемещенье птиц на белом покрывале -
то голубя, то малую синицу,
что прыгает на шахматной доске,
как конь в руке гроссмейстера. То мышь.
Зимой бывает также, что деревья
озябших птиц роняют на перину.
А если пташки живы - то летают,
как шахматы во время блиц-турнира,
выскальзывая из пальцев игроков.

А белого коня увидишь только в цирке,
он не сравнится с шахматным коньком,
которого легко могла бы унести сорока.

Метель заснеживает все следы,
как будто не поставлен штемпель на конверте,
такая чистота.

ЕЩЕ НАБЛЮДЕНИЕ

Весной листва зеленеет, как миллион попугаев.
А зимою синицы желто-синим пятнают снег.

Боярышник в белом халате без пуговиц,
сорванных клювами птиц.

А чайки в синеве, что васильки на снегу,
синее и белое.

Птицы в полете будто что-то пишут,
но грамота их неисследима.
Сорока похожа на клавиши пианино,
дрейфующего на льдине.

Пианино похоже на спящего пингвина.

Рябина в белом халате без пуговиц,
сорванных клювами птиц.

+ + +

Довольно холодно. Довольно много бегает собак
по улицам под сенью голых тополей.
Перчатка на снегу, сорока в высоте,
как важный документ на полке между книг.

А потеплеет - лед сползает с крыш,
а талый снег пластичней под стопой.
Сорока за день совершает сотню краж,
способна выхватить из сумки почтальона весть.

Все проходит - годы, птицы, молва.
Не знаешь, для чего записываешь слова.
А число птиц не меньше, чем писем на Новый год.
Господь определил им жить без забот.

+ + +

От яств дымились белые столы.
Дымились бочки, полные смолы.
Дымился лед под тяжестью пчелы,
что выпила пьянящий йод в аптеке
и умерла на зимнем солнцепеке.

Когда бы камень бросить в речку,
он утонул бы безвозвратно.
А если пчелка залетит в аптечку,
то выпьет йод и съест пилюли.

От яств ломились белые столы,
и зеркало ломилось пополам,
в котором отражался солнцепек,
и постепенно расползлось по швам,
и воск ползком из зеркала потек.
И треснул лед под тяжестью пчелы.

ПОЛЕТ

Увидел в сне рояль на взлете
с зарытым в клавишах сребром,
с забытой в клавишах перчаткой,
с живой аквариумной рыбкой,
всем телом жмущей на педаль.

Пугая северных оленей,
рояль промчался над Парижем,
гремя фанерною одеждой,
задев крылом за медный купол.

СВИДАНИЕ

Слоны и пешки - птичья стая,
расселись на своих квадратах.
Не досчитаю и до ста я,
как птица вылетит из сада.

Ты передвинешь пешку тихо
с поста "е два" на "е четыре",
как будто мысленно гвоздику
протянешь мне в прямом эфире.

Ты так переставляешь пешки
движеньем мысленного взора.
как в храме зажигают свечки
по мановенью звуков хора.

Запишешь ход - вспорхнет пичуга,
подобная иголке с ниткой,
какими зашивают туго
цветок с захваченной улиткой.

Улыбка в раковине мира -
улитка в раковине шахмат.
Не плачь, кузнечик, дирижируй
глухонемым оркестром шахмат!

Кто дарит мысленно гвоздику
в тюрьме томящемуся другу,
тот и записку сможет тихо
вложить в протянутую руку.

ЕЩЕ ПСАЛОМ

На груди желто-синей синицы словно бы нарисовано
в миниатюре затмение солнца,
а на груди снегиря - словно бы солнышко,
какое бывает на заре.
А воробышек сер и коричнев,
но не невзрачен на белом снегу.
Слава тебе, Господь, за все.
Малая птаха не упадет на землю,
не будь на то твоя воля.
Веселись, душа.
Пой, дух, величие Божие.
Можно видеть, как птица клюет зерно,
но нет такой птицы,
которая бы клевала звезды.
Ночь - подруга ночи.
Всякая звездная ночь
свидетельствует о делах Господних.
Ты в тихом веянии ветра,
в искрах на снегу.
Аминь.