Вот уже около двадцати пяти лет, с наступлением эры пост-всего на свете (постмодернизма, колониализма, позитивизма), всякие попытки описать образ мышления "туземцев" (теперешний или бывший), или даже понять, что они делают, когда делают то, что делают, превратились в мишень моральной, политической и философской критики. Казалось бы, очевидные в устах любого антрополога призывы к "лучшему познанию" выглядят на этом фоне едва ли не противозаконно. Что можно сказать о тех сторонах жизни Гавайцев (или кого-нибудь еще), о которых сами Гавайцы не говорят открыто, из опасения расстаться со своими душами, которые могут быть унесены записывающими их рассказы людьми?
I. ПОРТРЕТ КАРАБУТОВА [2]
II. БИОГРАФИЯ КАРАБУТОВА
Володя Волков [3] нашел фотографию, даже не нашел, а просто принес, принес рамочки с фотографиями, снятыми с демонтированной Доски Почета. Принес, и когда мы стали их рассматривать, там обнаружились слесарь Иванько и вот электрик Карабутов. Мы радовались, в общем не зная, что с этим делать. Был 91-й год, мы только начали устраивать что-то на Пушкинской: группа "Свои" и "АХЕ" - значит какие-то акции, перфомансы, и я, у меня тогда была навязчивая идея с "псевдоголографией", решил как-то прочитать лекцию на эту тему. Очередная Пятница, надо что-то делать - был черный задник, плита газовая, я принес яйца и поставил пластинку Жванецкого, она все время заедала, я ее поправлял. Куча народу стоит, все ждут чего-то, ничего не происходит, и я стал нервничать. Да, а сбоку я повесил на стене, сразу у входа, вот этот маленький портрет Карабутова. Мне почему-то казалось, что это было самое главное в этой истории, что это и есть та самая "псевдоголография". Вот тогда первый раз он и вышел на сцену. И такой маленький, он потом долго висел, и люди приходили и радовались - надо же, какой замечательный человек. То есть он стал привлекать к себе внимание, и мы вдруг заметили это. Потом, когда мы сделали в галерее этот железный пол и естественно возникла идея обновления, и уже было кафе, мы решили открыть "Клуб Карабутова". Сначала сделали большой портрет, и он получился просто никакой. Мы стали думать, что бы такое сделать. Пришла идея с лампочками - он ведь электрик - решили, что лампочки должны располагаться именно так, и все равно чего-то не хватало. Потом, наконец мы нашли эту раму, оставшуюся после работы с Гипером и Масловым [4] - тут-то все и получилось, мы поняли, что это он и есть. Тот Карабутов, каким он должен быть.
Саша Менус - художник, СПб.
III. ПИСЬМА КАРАБУТОВУ
О ИЗОБРАЖЕНИЯХ
"... К разряду таких изображений Никифор относит религиозные христианские изображения и иконы, которые использовали в своей культовой практике иконопочитатели. Этим изображениям, обязательно имевшим, по мнению Никифора, реальный первообраз и запечатлевшим его внешний облик, он противопоставляет другой класс изображений - языческих идолов, которые являются изображениями того, что не имеет действительного существования. К ним Никифор относит изображения всевозможных тритонов, кентавров и других несуществующих чудовищ. Именно наличием или отсутствием реального первообраза отличаются по мнению Никифора, иконы (религиозные изображения христиан) от идолов (культовых изображений язычников)..."
Неизвестный автор
"... Фронтально стоящая или сидящая фигура: в широком смысле символ духовного общения персонажа со зрителем; одно из частных значений для средневекового зрителя - "явление" персонажа для рассматривающих его изображение. Фигура в нимбе - художественный символ возвышенности и одухотворенности; для византийцев знак святости.
Фронтально изображенное лицо с устремленным на (или за) зрителя взглядом - символ духовной самоуглубленности, созерцательности..."
Малая история византийской эстетики
О ПРОИСХОЖДЕНИИ
... По какому-то недоразумению, электричество, хорошо известное человечеству с давних времен, только недавно попало в списки первоэлементов - обозначив крен истории, принуждающий двигаться от страха перед природой к страху перед тем, чему мы у нее научились. Громовержец и рассыпающий искры кузнец, обнявшись и отправившись в путь, так и не смогли избавиться от дефекта, свойственного хромоножкам и пьяницам: вычерчивать спирали, возвращающие путника в некое подобие места, покинутого им вчера в поисках новой порции впечатлений. Сегодняшние олимпийцы, признав, из прагматических соображений, необходимость электрификации самых потаенных мест, неожиданно столкнулись с новой разновидностью абстинентного синдрома - заставляющего поутру размышлять не о бренности этого мира, но о способах ощутить зависимость от него в наиболее тиражируемой форме. Повсеместное распространение атрибутов божественного: способности вызывать огонь и лгать на расстоянии, грозит придать новой иконографии черты принадлежности к культу, основанному на предметах одежды миссионера, когда-то съеденного на завтрак воинами соседнего племени. По меньшей мере одно следствие этого позволяет, тем не менее, оправдать все действия патриархов доктрины в глазах последующих поколений - достаточно только представить себе радостное изумление толпы на берегу, наблюдающей высадку огромного количества богов в слепящих глаза одеяниях - посланцев с родины миссионера, прослышавших о новом, дающем 100%-ный результат, способе приобщиться к сонму бессмертных..."
Альфред Феррис-мл. [5]
IV. КРУГ ЧТЕНИЯ
О МУСУЛЬМАНСТВЕ
"... Источник фрустрации, охватывающий меня все с большей силой, состоит в том, что вся моя жизнь прошла на Западе, отрицающем сегодня мое наследие с Востока: я всегда принадлежал и ощущал любовь к миру Руссо, Бодлера, Чайковского, Гете, Шекспира и Достоевского - если ограничиваться каким-то списком имен. Но только теперь я начинаю понимать, что столь любимый и лелеемый мной мир не нуждается ни во мне, ни в наследии, составляющем основы моего миросозерцания. Это тот самый мир, который отрицает мою культуру и ее значение - и тем самым, по мере своего развития, обесценивает меня.
Только сейчас, в возрасте двадцати трех лет, приступив к изучению урду и арабского - языков наследуемой мной культуры, - я осознал, что все преподносимые мне до сих пор знания отражали стереотипы Европейского и Американского взгляда на эту культуру - взгляда на мир, где мусульманские женщины следуют за мужчинами на расстоянии двух футов, где мужчины, склонные к насилию и "джихаду", носят сабли и прячут своих жен - и что все эти сведения не соответствуют действительности. В самом деле, никто никогда не говорил мне о подчиненной роли женщин в Европе и Америке на протяжении столетий - словно не потребовалось усилий поколений феминисток для достижения относительного равенства наблюдаемого нами сейчас. Никто не объяснял мне в школе, что концепция "джихада" обозначает внутренние и внешние усилия в движении по дороге Ислама - ни в каком из первоначальных контекстов не связанные с насилием и войной. Стыдливо обходя вопрос о том, кто начал Крестовые Походы, мне сообщали только об их значении для развития цивилизации. Даже в Международной школе при ООН на Манхаттане, учителя в нашем классе никогда не говорили о том, что Крестовым Походам предшествовал один из самых плодотворных в культурном отношении период обменов между мусульманами, евреями и христианами. О том, что к досаде и огорчению нескольких Пап, христианские поэты в средневековой Испании и Западной Африке писали стихи на арабском, погружаясь в мир Ибн-аль-Араби, Ибн-Рушда, Руми, Фирдоуси, Хосрова, Низами и путешественника Ибн-Баттуты, начавшего свое путешествие по трем континентам из Пекина в Гранаду в 1323 году, за год до смерти Марко Поло. На страницах Дантовского "Ада" мы обнаруживали этих писателей и философов, помещенных автором в первый круг преисподней, в область населенную теми, кто "заслужил известность, не будучи крещен"; все они находились среди душ, заключенных в преддверии ада в замке для благородных арестантов.
Арабы сохранили в своих переводах наследие Платона и Аристотеля, уничтожаемое и игнорируемое в Европе. Арабы защитили евреев от христианской агрессии. По Установлению Омара (второго халифа Ислама) арабы обязались защищать христиан и евреев в вверенных им пределах мира. Текст Установления гласил, что поскольку евреи и христиане являются "Народами Книги", следует защищать их, т.к. Ислам для арабов был продолжением двух этих великих религий. Для большинства людей, с которыми я встречался было настоящим, граничащим с шоком, откровением узнать, что мусульмане веруют в Христа. Все они восклицали: "Как? Не может быть! Неужели это правда?" Я должен был объяснять, что мусульмане верят в непорочное зачатие Христа. Они верят, что он не погиб на кресте и был единственным пророком, отправившимся живым на небеса. Мусульмане веруют также, что Христос вернется в Иерусалимский Храм в День Страшного Суда. Они не разделяют уверенности христиан в том, что Христос был Сыном Божьим и частью Святой Троицы. На фоне этих, непреподаваемых нашими учителями обстоятельств, легко решить, что действительной сущностью просвещенного западного образования является отрицание всех других точек зрения - конформизм, состоящий в недопущении каких-либо иных взглядов.
Ситуация с мусульманством в наши дни напоминает об "Уловке 22": либо вы переходите на сторону Запада, теряя при этом часть общего для всех фундамента, либо вы становитесь человеком Ислама в такой степени, что теряете всякое представление о его реальном содержании. В обоих случаях вас ожидает непонимание Мира Корана, очевидное в случае Европейского восприятия Ислама и менее очевидное, но ничуть не более "правильное" в контексте "ортодоксального" восприятия мусульманства. Легко понять корни мусульманской фрустрации, лежащие в итогах Крестовых Походов: унижение от поражения и массовых истреблений было доведено до стадии полной деморализации в период последовавшей за ними экспансии нескольких европейских империй. Тот факт, что арабам и мусульманам пришлось выпрашивать свою независимость у Европейских христиан, получая в наследство диктаторов, получивших образование на Западе, не мог не вызвать негодования, уныния и коварной комбинации иллюзий и разочарований. Прямым следствием этого является распространение фундаментализма во всех частях мусульманского мира. Даже в Турции, где еще в 1924 году парламент на одну треть состоял из женщин, неприятие Европоцентристским миром мусульман, как носителей имманентной угрозы, приводит к поляризации общества, уже почти 100 лет назад вступившего на путь секуляризма. Повсюду в христианском мире такое положение вещей воспринимается чуть ли не с удовлетворением, напоминая о ситуации с сумасшедшим городским пророком, предсказавшем извержение вулкана и теперь, при появлении первых признаков неминуемо грозящей гибелью катастрофы, гордо взирающего на погруженных в отчаяние сограждан. Взгляд на мусульман, как на несомненных (если не теперь, то в близком будущем) террористов - кратчайшая дорога к разочарованию, негодованию и страху, грозящая новым кругом социальных потрясений. Она ведет к паранойе, к культу секретности и конспирологии, неспособному ни к чему, кроме как к деморализации любого сообщества практикующих его людей.
В наших школах и в нашем обществе продолжается преподавание мифов, подкрепляемое полуправдой об Исламе и Ближнем Востоке. Такая ситуация подталкивает меня к протесту - она несовместима с моим мироощущением, со мной самим. Когда тинэйджеры в Нью-Йорке, с большими крестами на груди, кричат мне: "Ебаный ублюдок" и "Убирайся из нашей страны" - все, что я могу сделать, это обратиться в полицию и услышать, что хотя я и могу настоять на их аресте, но через несколько часов, когда хулиганы будут отпущены, полиция не сможет сделать ничего для моей защиты. Полицейские вполне искренне отказываются поверить в то, что их поступки расово мотивированны. Подростки - американцы ирландского происхождения и полицейские - американцы ирландского происхождения и я, столь явно отличающийся от них американец. Мне часто говорят, что я очень интеллигентен для мусульманина. Я также слышал, что я очень цивилизован для араба. Многим все еще трудно поверить в то, что мусульмане ничем не отличаются от христиан, евреев и афро-американцев по крайней мере в одном отношении - все это люди, у которых могут быть одни и те же интересы и взгляды..."
Ибрагим Курейши [6]
Нью-Йорк Сити
О ФИЗИКАХ И ЛИРИКАХ
...Как и многих, меня позабавила шутка, разыгранная Аланом Сокалом - специалистом по математической физике из Нью-Йоркского Университета , отправившим в конце 1994 года бутафорскую статью в "Social Text" - журнал, специализирующийся на исследованиях в области культуры. В статье Сокал, обсуждая некоторые из текущих проблем математики и физики, переносит, в абсолютно ироничном ключе, их следствия в сферу культуры, философии и политики в расчете привлечь внимание модных академических комментаторов, подвергающих сомнению притязания науки на объективность.
Редакторы "Social Text", не заподозрив подвоха, опубликовали статью Сокала в весеннем номере журнала за 1996 год. Мистификация была раскрыта самим Сокалом в статье в майском номере другого журнала, "Lingua Franca", в которой он объяснил наконец, что его статья в "Social Text" была "обильно приправлена полной чепухой" и, по его мнению, была опубликована только потому, что а) хорошо выглядела и б) льстила "идеологическим предубеждениям" редакторов. Газеты и журналы, повсюду в США и Британии, подхватили эту историю, и мистификация Сокала, похоже, займет свое место в немногочисленной компании легендарных академических мистификаций наряду с псевдо-ископаемыми остатками так называемого "Пилтдаунского человека" Чарльза Доусона и псевдо-кельтским эпосом "Оссиан", принадлежащим перу Джеймса Макферсона. В случае с Сокалом мистификация смогла привлечь общественное внимание к снижению уровня требовательности в академической среде, что собственно и являлось задачей ее автора, немедленно разоблачившего самого себя. Мишени сатиры Сокала занимают немалое место в сегодняшней интеллектуальной среде. Это и те из "постмодернистов" в гуманитарных областях, которые любят извлекать из малознакомых им авангардных направлений современной науки, вроде квантовой механики или теории хаоса, основания для своих рассуждений о фрагментарности и хаотической природе "(по)знания". Это и те из социологов, историков и философов, которые рассматривают законы природы как социальные конструкции. Это критики в области культуры, обнаруживающие следы сексизма, расизма, колониализма, милитаризма или капитализма не только в практике научных исследований, но и в их выводах.
Читая статью Сокала в "Social Text", я обнаружил, что ее содержание мало напоминает академический пузырь, готовый лопнуть под взглядом придирчивого редактора. Статья отражает взгляды, выглядящие абсурдно, однако по-меньшей мере в нескольких случаях Сокал достаточно ясно дает понять, чего стоят эти взгляды. Название статьи - "Трансгрессия сквозь Границы - К Трансформативной Герменевтике Квантовой Гравитации" звучит туманнее любого другого предложения его статьи. В конце концов у меня сложилось впечатление, что Сокал испытывал затруднения, пытаясь объясняться неясно.
Там, где статья действительно деградирует до уровня пузыря, оказывается вдруг, что речь идет о цитате из того или иного столпа постмодернистской критики - как, например, в следующем отрывке из оракула деконструктивизма Жака Деррида:
"Эйнштейновская константа не является константой, не является центром. Это предельный концепт вариабельности - это, в конечном итоге, концепт игры. Другими словами это не концепт чего-то - центра, начиная с которого наблюдатель может создать поле - но предельный концепт игры."
У меня нет никаких соображений по поводу того, что это может означать.
Хотя ученые часто и вынуждены использовать специальный язык, язык математики, в этих пределах они стремятся к ясности изложения и только неумение делать это заставляет читателя принимать туманность за сложность. В расхожих представлениях о том, что работы Эйнштейна по общей теории относительности способны понять только дюжина людей во всем мире, нет ни грамма правды, и если бы так было на самом деле, это свидетельствовало бы скорее о недостатках Эйнштейна, чем о его достоинствах. Деррида и другие постмодернисты не говорят ничего такого, что требовало бы специального технического языка и при этом не дают себе никакого труда выражаться ясно. Текст Сокала, несмотря на его видимую абсурдность (очевидную для всякого мало-мальски знакомого с физикой человека), в этом смысле ничем не отличается от его работ в области математической физики - он последовательно аккуратен в его создании. Особенно впечатляет его коллекция ошибок и заблуждений, с насмешливой изобретательностью вплетаемая в ткань текста посредством многочисленных цитат. Вот, например, что пишет философ Бруно Латур о специальной теории относительности:
"Как наблюдающий за падением камня из проезжающего по мосту поезда может совместить свои впечатления с впечатлениями наблюдателя, стоящего на набережной? Если существует только одна, или даже две системы отсчета, не существует способа разрешить наблюдаемое противоречие... Способ Эйнштейна состоит в введении третьего действующего лица..."
Это просто неверно; в рамках теории относительности не возникает никаких трудностей в сопоставлении результатов трех, двух или любого другого числа наблюдений. В других цитатах, приводимых Сокалом, теоретик феминизма Иригарэй оплакивает пренебрежение математиков пространствами с границами, в то время как существует большое количество литературы по этому поводу. Английский профессор Роберт Маркли называет квантовую теорию нелинейной при том, что это единственный известный пример по-настоящему линейной теории. Архипостмодернист Жан-Франсуа Лиотар и член Французской Академии Мишель Ферре оба одинаково ошибочно трактуют представления о времени в современной физике. Все эти ошибки указывают на то, что проблема состоит не в недостатках отдельных редакторов, но в стандартах большого интеллектуального сообщества.
Мистификация Сокала основывается на распространенной традиции извлечения культурных, философских и политических умозаключений из последних достижений физики и математики. Автор с непроницаемым лицом обосновывает постулатами Бора отрицание "постмодернистской наукой" авторитаризма традиционного научного знания, а грядущее социальное и экономическое освобождение оказывается, с его точки зрения, простым следствием теории катастроф. Сокал, демонстрируя немыслимые переходы от точной науки к абсурдным умозаключениям, всего-навсего обнажает тот способ цитирования работ других, который в реальности получил широкое распространение, включая в себя, например, приложения математической топологии к психиатрии у Жака Лакана или к кинокритике у Жака-Алана Миллера.
Сокал не первый, кто указывает на подобные проблемы, однако способ, которым он сделал это, драматически поднял планку обсуждения. В самом деле, нельзя считать все эти вопросы "академическими" в любом смысле этого слова. Если мы считаем что научные законы достаточно гибки для того, чтобы поддаваться социальным следствиям их применения, то отсюда совсем недалеко до призывов к открытию более феминистских или более религиозных или более Американских или каких-нибудь еще законов. Такое развитие может привести не только к потере здоровья научным сообществом. На развитие нашей цивилизации сильно повлияло открытие того, что мир управляется законами, не подвластными чьей либо злой или доброй воле. Одним из первых следствий этого явилось уменьшение энтузиазма в отыскании и предании огню ведьм. Мы все еще нуждаемся в подтверждении и укреплении видения рационального и поддающегося объяснению мира, если мы хотим защитить самих себя от иррациональных тенденций, продолжающих преследовать человечество...
Стивен Вейнберг, "Мистификация Сокала" [7]
О НОВЫХ ТЕХНОЛОГИЯХ
...В эпоху гармонии, в первом цикле восходящих вибраций, благотворный рост пассионарной энергии земли приведет к постепенной трансформации вод соленых морей в чудесного вкуса лимонад; воздух наполнится ароматом духов и все вредные для человека создания: блохи, крысы, львы и крокодилы обратятся в свои противоположности, начав приносить пользу: анти-блохи, анти-крысы, анти-львы и анти-крокодилы...
Шарль Фурье, "Гармоничный Человек"
...В мобильном обществе человеку необходима возможность эффективно трудиться даже в пути. Персональный компьютер размером с бумажник позволит получать письма и расписание текущих дел, отправлять факсы и получать прогнозы погоды, играть как в простые, так и в сложные игры. Если ваш сын будет нуждаться в деньгах, вы всегда сможете переслать ему пару баксов в бумажник-компьютер в его кармане. Исчезнут все очереди там, где человек вынужден предъявлять билеты - у терминалов аэропортов, в театрах и других местах - ваш компьютер, связавшись с компьютером, позволяющим войти, подтвердит факт перечисления денег за билеты. Такой компьютер сможет точно сообщить вам в какой-именно точке Земли вы сейчас находитесь. Спутники Глобальной Сети Определения Координат смогут всегда ответить Вам, где находится ближайший, все еще открытый китайский ресторан?...
Билл Гейтс, "Дорога Вперед" [8]
О ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА МАРАТА ГЕЛЬМАНА
Энди Уорхол заметил как-то, что хороший художник в Нью-Йорке тот, о котором пишут газеты. Хороший галерейщик сегодня в Москве - видимо тот, о котором говорят в Думе. Если бы парламентские борцы за российскую духовность неведомыми путями попали в Российский Институт Истории Искусств, возможно содержание их думских инвектив изменилось бы, по крайней мере в отношении владельца московской галереи М.Гельмана. В своем выступлении в стенах Зубовского дворца недавний куратор "партии животных" О.Кулика, призвав окончательно распроститься с остатками песочных замков постперестроечного периода (о русском искусстве на экспорт и роли банков в организации последнего), объявил о новой стратегии строительства современного искусства в России. Москве в этом до боли знакомом проекте уготована роль - чего бы вы думали? правильно! - третьей столицы мира. Только на этот раз не вслед за Римом и Константинополем, а всего лишь за Нью-Йорком и Берлином. Там, где строится империя, никак не обойтись без геополитики - изложение ее основ заняло немалую часть доклада. Легкость, с которой бывшие советские республики Центральной Азии, а также Вьетнам, Монголия и неясное количество стран под названием "и т.д.", присоединялись к пределам отгороженного сегмента мирового рынка искусств, изумляла настолько, что впору было начать оглядываться вокруг, в надежде увидеть тень Екатерины II. Великая самодержица, как известно, любила напомнить миру о количестве подвластных ей народов, введя моду на фольклорные праздники и повелевая доставлять ко двору целые семейства обитателей далеких приполярных областей вместе с образцами утвари и жилищ. Следующие фразы докладчика, однако, быстро охладили мое воображение - стало ясно, что предполагаемый успех доктрины основывается на уверенности открывателя новых пространств в том, что и они способны порождать новых "мудрых разумом Кабаковых" и "быстрых кистью Осмоловских". Окончательную их доводку перед поставкой ко двору Гельман пообещал взять на себя. Отдавая дань уважения Кабакову и тем немногим русским художникам, которые смогли или сумеют действительно стать гражданами Мира, я вдруг вспомнил о недавних сетованиях приятеля музыканта на засилье т.н. ансамблей боснийской этнической музыки в Нью-Йорке. Сочетание этнического бума и политической корректности привело к тому, что целые деревни из Боснии отправились на заработки в музыкальные клубы Нью-Йорка.
Самое удивительное, однако, ожидало меня на пороге Института Истории Искусств, куда я, не дождавшись конца лекции, вышел в раздумьях о том, как провести оставшуюся часть вечера. Опоздавшие, по сонной петербургской привычке, к началу лекции, богемные жители города, претендовавшего когда-то, и не без некоторых оснований, на роль Четвертого Рима, лениво переругивались со стоявшими на часах бабушками-вахтерами. "Местов нет" - произносили бабушки в щель предусмотрительно придерживаемой двери и хотя эта фраза уже не соответствовала исторической действительности, трудно было избавиться от ощущения ее соответствия циничной исторической правде.
Пересвет Челубеевский [9]
ОБ ОККУЛЬТИЗМЕ
... Оккультизм это метафизика тупиц. Заурядность медиумов - вещь не более случайная, чем тривиальность апокрифических откровений. С самых ранних стадий спиритуализма общение с Потусторонним почти никогда не выходило за пределы послания от умершей бабушки или пророчеств о предстоящей дороге. Оправдывать подобное положение вещей тем, что мир духов не в состоянии сообщить бедному человеческому рассудку больше, чем тот в состоянии воспринять - по меньшей мере абсурдно и отдает паранойей; lumen naturale должен был бы, по определению сообщать нам о чем-то большем, чем весть о скором свидании с покойной родственницей, и если духи не желают делать этого - они просто дурно воспитанные хобгоблины, с которыми стоит прервать всякие отношения. Пошлое и не в меру приземленное содержание посланий из возвышенных сфер само по себе выдает обман. Преследуя то, что утеряно, оккультисты сталкиваются только с тем, что у них есть - с пустотой. Влекомые целью не потерять связь с ежедневной будничной суетой, в которой они, как неисправимые реалисты, черпают комфорт, оккультисты приписывают значение, которым они наслаждаются, бессмысленности, которой бегут. Никчемная магия освещает столь же никчемные обстоятельства существования, добавляя немного уюта в прозу ежедневности. Сведения о четвертом измерении, сами по себе не требующие никаких доказательств своего существования, сделали возможным фабрикацию событий, опирающуюся только на факт их несуществования. Само это несуществование сообщает им "оккультное" качество. Оно снабжает доверчивых перципиентов "взглядом на мир". Своими сильнодействующими, безапелляционными ответами на любой вопрос астрологи и спиритуалисты не столько решают этим возникающие проблемы, сколько освобождаются, посредством грубых предпосылок, от всякой возможности их разрешения. Они сублимируют сферу жизни, сводя ее к отпечатку небесных светил, не требующую в обиходе никаких умственных усилий, словно речь идет о стульях или вазах для цветов. Ничто не радует их так, как уверенность в том, что это и есть смысл существования...
Теодор Адорно, "Тезисы против оккультизма" [10]
О РЕВОЛЮЦИИ И БОРЬБЕ
Неудавшийся иллюзион не всегда оканчивается только вздохом разочарования - в революционных представлениях, в сценах казни, ожидания собравшихся на площади зрителей (в самый момент взмаха палача неотличимые от эйфории на воскресном представлении заезжего мага), обманываются не только видом катящейся по помосту головы. Факир был пьян и фокус не удался - ничто, однако, не может помешать приготовлениям к давно отрепетированному параду-алле, никто не заставит музыкантов отказаться от финального марша, выдуваемого из всех сил и чувств, в честь скорого освобождения от тесных фраков, в ожидании ужина, под расцвеченным революционным салютом ночным небом, на площади с фонтаном.
В конце представления зрители расходятся.
Альфред Феррис-мл. "Три предложения"
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] - "Книга вечеринок", Аввакум-Пресс, СПб., 1996 г.
[2] - Хранится в Галерее 103, СПб., Пушкинская, 10.
[3] - Владимир Волков, музыкант, СПб.
[4] - Олег Маслов и Виктор Кузнецов, художники, СПб.
[5] - Cм. [9]
[6] - Один из корреспондентов Карабутова
[7] - Цитируется статья Стивена Вайнберга в "New York Review of Books", August 8, 1996
[8] - Цитируется по публикации в "Newsweek", November, 25, 1996.
[9] - Один из авторов "Книги вечеринок" (см.)
[10] - Цитата из книги "Minima moralia", Verso Editions, London, 1978 г.
"Митин журнал", вып.55:
Следующий материал
|
