На кухне закипал чайник - толстомордина и бодрячок. Готовился к свисту.
Олег Борисович раскумарил пяточку. В трусах на худых ногах, с полосой от подушки на хмуром лице. В оконной синеве густели дома, снежными штрихами выламывались деревья, заворачивали красивые автобусы с надписями по-немецки.
Олег Борисович шел в школу, было по-непроснувшемуся уютно. Увидел собаку: странно ночует. Свернулась в сугробе, неподалеку от тропы, засунула нос в меховой живот (жилет) - снег обтаивал теплую спину. Собака была знакомой: раньше облаивала Олега Борисовича, но после того, как он ее покормил, лишь косилась (как если б у них была общая тайна).
Утро проявлялось (как фотография). Проявлялся автобус, мелко подергивался в сизоватом газу. Каждый раз, когда Олег Борисович, прохаживаясь по остановке, поворачивался, автобус казался ближе, но ближе не был - стоял, скорее, не рейсовый, не нужный, но раздражавший сходством (с нужным, рейсовым).
Вот люди сгрудились, напряженно вытянули шеи. Олег Борисович обернулся в очередной раз: точно, едет автобус.
В класс Олег Борисович ворвался на последней минуте, и от азартных его, укуренных глаз по лицам учеников, по бородатым портретам заходили радостные волны. |
Сашина мама была крохотная, с крупными бедрами, с красивым стесняющимся лицом, с тонким носом. А Саша - очень мелкий, лупоглазый, с челочкой и ямочками. Да, лопоух.
Саша был очень мамочкин, Саша знал: люди хороши.
Дома, на новой квартире, куда они переехали, меж узлов гуляли сквозняки, пахло краской, и, вообще, было щекочуще-необычно. Необходимость идти в новую школу смущала Сашу.
Вчера Саша подошел к одному высокому щекастому наполеону: "Мальчик, давай дружить". А тот посмотрел на него... откинув голову, повернулся и пошел.
... Мама отводила Сашу в школу. Торопливо перебирали ногами, полусонно поскрипывал снег. И... попытаюсь объяснить - на лоб из головы давил невнятный шум, крик, наворачивающий обороты...
По дороге им встретился Мермер, Саша пока не знал, что этот говорливый очкарик - тот Мермер, над которым принято издеваться. (Мермера не любили за всезнайство и предупредительность, перебиваемую одноклассниками в искательность.) Саша не знал всего этого. Саша смотрел: он нравится маме - он нравился Саше.
Проступала яркоглазая бесформенная школа, и кусты, как застывшие клубы пара. |
У Саши привычка - сворачивать свои уши в перпендикулярные голове трубочки (особым образом заправляя края внутрь получаемых таким образом трубочек).
Олег Борисович, мелко исчиркав доску, повернулся к классу - наткнулся на глаза и трубочки Саши (глаза напряжены в желании понять, трубочки, как полагается, перпендикулярны) - Олег Борисович поморщился.
Саша старательно выговаривал слова:
"Олег Борисович, скажите, пожалуйста... Вот, Вы говорите, чтоб знак умножения мы писали не крестик, а точку...
А почему в учебнике крестик?"
Олег Борисович с готовностью заглянул в учебник. Действительно, на месте знака умножения стоит крестик.
"Так, давай посмотрим. Саша... а кто авторы?.. Нург и Тельмаа... Так вот, Саша: мы почему ставим не крестик, а точку? - мы экономим чернила. Давай, поручим тебе, Саша, написать авторам этого учебника письмо. Почему, действительно, они не экономят
чернила?!"
Через двадцать минут Саша подал учителю крупно, твердо написанное письмо. Оно было саркастично, и начиналось:
"Здравствуйте, уважаемые Нург и Тельмаа.
Что же Вы? Уважаемые? Когда по всей стране не хватает чернил, ставите крестики, а не точки. А?"
Олег Борисович аккуратным пальцем поправил листок от края стола. "Спасибо, Саша. Я отправлю."
Вместо урока Олег Борисович рассказывал - сказки! - правильно! красочно!
Звонок, но никто не ушел, и слушали переменку, и слушали еще урок.
|
... Олег Борисович вышел из учительской. Вспомнил: не закрыл класс.
А у двери - две девочки. И одна из них, выгнувшись кокетливо вбок, наклонив в продолжение дуги голову, выставила ладошку:
"Олег Борисович, хотите конфету?"
Т.е. расклад конкретный: Вы - учитель. Вы не возьмете.
А конфета, вот она сияет на ладошке, остро-шуршаща, блестко-пятниста. Из ненаших. Из тех, что хочется съесть вместе с оберткой.
Олег Борисович такой: "А, давай," - и забросил в рот.
Конфета набухала, щекотала, и Олег Борисович вспомнил радостно: "Он же - укуренный!" И еще понял: "Конфета - шоколадная!" И еще: "Конфета - не просто так. Конфета - это народное признание, выраженное материально!"
А это бывает так редко.
|
А на следующей перемене одноклассник попросил Сашу: "Сведи глаза к переносице".
Это было нетрудно - Саша тут же получил в лоб.
"Мне сказали, что если свести глаза к переносице, - объяснился разочарованный мальчик, - и ударить, то они так и останутся."
В туалете Саша шокирован: Большие Мальчики матерились - им не стыдно.
Они переговаривались и отряхивали сыроватые предметы, огромность которых удивительна маленькому человеку.
Они трубили носами и с силой били сгустки о кафель.
Один из них, когда Саша проходил мимо, небрежно провел ему по спине.
И, конечно, после занятий Саша не стал ждать маму, как договорились, а смело пошел не в ту сторону, и достаточно долго блуждал.
Дома же, раздеваясь, аккуратно вешая форму на плечики, обнаружил на спине, на шершавой материи, засохшую, как конторский клей - чешуйками, - длинную соплю.
|
