ЛЕГЕНДА КЛОНМАЙКНОЙСА

Мы разошлись от башни,
уныло понурив головы,
наши лица превратились в морды.

Разочарования не было,
потому что у каждого в глотке
испуганно ворочалась незнакомая речь.

Дул Северный ветер.
И некоторые из нас пошли на Север.
Иафет и Хам – прародичи Хельвига.

У лошадей были длинные хвосты,
они разметали буквицы алфавита
сначала в песке, потом в снегу.

Мы чувствовали содеянного горб,
каждый был горбат куполами.
Вещественные, мы растаскивали вещь.

Женщины поднимали восстания,
но голод заставлял их молчать,
когда они видели пирамиды адитов.

Слиаб Малонн хохотала на вершине горы,
когда наше войско шло по горло в воде.
Мы считали её смех смехом всевышнего.

Олени целовали нас в губы и удалялись.
Гадюки свивались в спирали вокруг копыта
Эпоны, но мы не понимали иероглифов.

Врага мы встретили на островах,
и после переговоров поменялись оружьем.
Мы поразились, что говорим на одном языке,
а мы не могли говорить на одном языке.

ВО ЛЬДАХ

На оплавленный край полыньи
сыплются искры из пасти медведя.
Старую шерсть трудно поджечь,
как слежавшийся снег.
Он врастает в гранитные спины
спиральных курганов. Превращает в
утлый острог твой корабль. И всю ночь
ледяные унты конунга всех океанов
обивают его порог.

Струи жирного дыма тянутся вверх,
словно руки волхва,
отпускающего свой дух наружу.
Пишут письма люди, не знавшие букв,
что не знают стыда,
но написать слова тайны считают постыдным.
На самой вершине земли
им было уютней уснуть
закованными во льдах, чем нежиться
в виноградных цепях
ромейских царей.