* * *
Придется начать рассказик как попало - есть причины, имеющие отношение, если не к содержанию, то к форме непременно. По крайней мере, к форме, если угодно, начала, как то: вступления, пролога, предуведомления и т.д.
Проще смотря - главное упускаешь, - неимоверную сложность, скрывающую ту самую неслыханную простоту, открывающуюся лишь людям со сложной судьбой, ясным взором и несложными требованиями, или как там.
Я противник всякой боли: зубной, нестерпимой боли дерганья зубов, жестокой боли резанья десен, ну, и так далее, то есть всякой боли, связанной с зубами
Я люблю пить чай крепкий,
Я купил позавчера три батона, и мы их уже съели
Настало время обедо-ужина
коты едят кашу
По Раймону Кено - "Упражнения в стиле"
МОНОЛОГ ПОСТРАДАВШЕГО В ОБЩЕСТВЕННОМ ТРАНСПОРТЕ
Что любит-то на самом-то деле? Вот если со скелетов начинать - скелеты ли любят? Или одни головы? Либо пятки? Не может такого быть, чтобы все части тела друг друга любили? Или может?
Вон стоит с изношенной шеей, шея-то у него может любить-ненавидеть? Или только кадык мослатый? Вот: не проверишь - не узнаешь. Вот я его коленку проверю своей: дернулась - может, и любит. Может, и будет любовь меж нашими коленками, может, и будет. как знать... Я вот и шею бы проверил, и головку - да уж больно далеко: длинна его шея, даже до корневища не достать. А вот ногу всю могу, вот счас носочком носочек проверю: елозит - любит, верно, а рожица скукожилась. Вот как бывает - ноги меж собой в согласии, а губы фыркают, не хочут любви. Верно, оторвались от действительности, на семи ветрах присутствуют. Во! Распыхтелся! Я с любовью к нему - всеми членами, а он... Во - ботинки наши могут вступить в тесные отношения, даже в сношения, брюки большей частью тоже, плащи почти в целом, вот только верхняя пуговица у него высоко, кабы пониже, то и пуговицы в любви бы зажили. А про шею да кочанчик можно и... не все сразу, и так уж... куда уж больше требовать. Где же он так шею износил? Да на такой верхотуре разве убережешь?!
КОНЕЦ СТАРУХИ
Тик-так. Тик-так. Это часы. Тррр - старый холодильник. А Николай Львович купил букет цветов и решил подарить своей любимой. "Любимая, ты слышишь," - мурлыкал Николай Львович. подходя к калитке своей любимой. Любимой дома не было.
- Ушла на фронт, - прошамкала беззубая свирепого вида старуха, - а ты шегой-то хотел?
- Да я сами знаете, - сказал Николай Львович.
- А ты не штешняйшя и мной. Не побрежгуй!
- Ну, давайте, - охотно согласился Николай Львович.
И токо-токо взгромоздился на старуху, как калитка скрип, и любимая скок-скок на порог. "Что ты, Коля?!" - криком наполнила она избушку.
- Да вот, старушку сподобить, я ведь думал, ты на фронт ушла, думал, может, и не увидимся, чего иллюзии зряшные строить.
- Эх ты, тётел да мётел, - обиделась любимая, да вдруг задрала подол, - исправляй ошибку, негодник!
А Николай Львович: "Да я так скоро не могу! Я токо-токо вот кончил. Бабушка соврать не даст." "Тошно-тошно, голубушка," - кивает старуха, а любимая хвать бабушку ухватом прямо в темя - старушка ножки брык - и на сторону...
