КОНЕЦ ЛЕТА

В зарослях бешеных огурцов,
летнего времени на краю
все обретает в конце концов
ясную суть свою.

Где-то рядом, невдалеке,
на расстояньи протянутых рук
капли виснут на волоске,
тянется долгий звук.

Ветка качается. День идет.
День содержит ответ,
что и тем, кого свет не ждет,
светит недолгий свет.

* * *

все равно ты зимой навсегда уезжаешь в париж
все равно ты зимой уезжаешь в париж навсегда
и дымится вода и не видно ни окон ни крыш
и не видно отсюда ни крыш ни окон и пылится вода

из горбатого города с каменной башни своей
что увидишь в окно сквозь последнюю спелую тишь
а теперь ты зимой навсегда уезжаешь в париж
и уже не увидишь ты каменной башни своей

все останется там ты приедешь туда по делам
и высоким и бледным корявым худым угловатым
полоумным безумным сутулым седым и лохматым
будет город когда ты приедешь туда по делам

но уже не увидишь ты каменной башни своей
а вернуться в париж это лучше чем в город косматый
полоумный безумный бессонный больной бесноватый
тороватый покатый горбатый не надо не смей

* * *

Ну и как? Ну и ладно. Наоборот?
Ну и ладно. И не беда.
А пойдем туда, где миндаль цветет?
Ни за что не пойдем туда.
Там миндаль цветет. Там весна убьет.
Там какой-то чужой народ.
А я боюсь чужих. И боюсь своих -
Все равно кто-нибудь убьет.
Но бояться, знаешь, еще страшней -
Ведь они следят за тобой.
Лучше ждать самой. И следить самой.
И потом умереть самой.
Потому что смерть - это только свет.
А даже если и только тьма?
Но горячих рук у нее нет.
И горячих губ у нее нет.
И горячего, душного тела нет.
Это только она сама.
А готовность к ней - это мир иной,
Где не страшен страх никакой.
Там вода бежит. Там миндаль цветет.
И там снова кто-то тебя убьет.
Снова кто-то тебя убьет.