Игорь СИД
КРЫМ:
ПРЕДЧУВСТВИЕ НОВОЙ МИФОЛОГИИ
(Боспорский Форум как попытка к возрождению таврического мифогенеза)
Фрагменты статьи
Крым как географическая и культурная "вещь в себе", как тысячелетняя энигма всегда приковывал к себе взор и будоражил фантазию мыслителей и романтиков. Отражающие героическую историю и повседневную жизнь полуострова вдохновенные тексты - от эпизодов "Одиссеи" до "Крымских сонетов" Мицкевича и пушкинского "Бахчисарайского фонтана" - с большей или меньшей точностью фиксировали порождаемые этой землей мифы. Хрестоматиен факт, что именно Таврида послужила субстратом для возникновения этической мифологемы планетарного значения - образца верной жертвенной дружбы ("...с Атридом спорил здесь Пилад..."). Однако отмечаемое многими исследователями ослабление здесь с приближением новейшего времени процесса мифообразования (напр., Кнут Адевитс, монография "Исторические этапы мифогенеза в Крыму как отражение смены общественно-экономических формаций", 1957 г.) вынуждает нас ставить вопрос о необходимости целенаправленного заполнения этой всё отчетливее зияющей ниши. Природа, в том числе человеческая, не терпит пустоты, и во избежание самопроизвольного формирования характерных для эпох великих катаклизмов эсхатологических и демонологических мифов мы обязаны предложить гуманистическую альтернативу этому процессу.
Один из последних случаев спонтанного позитивного мифотворчества имел место в середине-конце прошлого века, когда реальный образ храброго татарского разбойника Алима быстро трансформировался в архетипического вневременного героя - народного мстителя и защитника. Имевшие место в действительности экзотические подробности (сам Айвазовский пивал с Алимом кофий, а французская художница Леони Лелоррен исполнила его портрет в симферопольском остроге) лишь работали на эту легенду.
Процесс сошел на нет уже к концу первой трети двадцатого века, с незаметной смертью последнего великого отечественного мифотворца Макса Волошина. При этом выстроенный им "КОКТЕБЕЛЬ" почти гомеостатически функционирует - посреди окружающего "мифологического вакуума" - по сей день, повторяя себя, как Фойникс, с каждым новым писательским поколением.
Иллюстрируя год назад новое издание "Легенд Крыма" и проработав с этой целью массу архивных и прочих материалов, автор этих строк обратил внимание на то, сколь искусственными и, ergo, безжизненными оказывались попытки выработки новых локальных мифологем во второй половине века ("Мертвые немцы на мысе Херсонес" - тысячи окруженных под Севастополем фашистов притворяются убитыми, чтобы не быть расстрелянными под горячую руку; "Старик с мыса Казантип" - человек, приобретший необычайную мудрость, просидев в погребе с гражданской войны до наших дней, и т.д.). Видимо, не было в наличии неких необходимых условий, способствующих переходу исторического факта в устойчивую легенду и дальше - в более или менее символизованный миф. Выяснение этих условий, природы этого механизма - тема отдельного большого исследования, и, пока эти закономерности не вскрыты, нам также придется действовать в определенной мере вслепую.
... Разумеется, строить абсолютно суверенную мифологию на "одном, отдельно взятом полуострове" - утопия. Сама "картографическая" обособленность Крыма временами размывалась геополитическими флуктуациями: Боспорское царство включало города на азиатской стороне пролива; Таврическая губерния распространялась на значительные сопредельные территории с севера. Однако Василий Аксенов методом мифологического моделирования в романе "Остров Крым" показал инвариантную (т.е. при любых политических раскладах) уникальность исторической судьбы полуострова. Периодическое сплавление разноплеменного конгломерата с возникновением эндемичных этносов ("яки" у Аксенова, тавры, крымские татары, караимы, крымчаки) - лишь одно из проявлений этой исключительности. Ее осознание неизбежно приводило к определенной сакрализации связей с внешним миром: именно гиератичным отношением ко всему чужому, а не вульгарной ксенофобией обусловлен, например, зафиксированный Эврипидом таврский ритуал принесения в жертву богине-Деве всех достигших этих берегов иноземцев.
Вырождение этой тенденции в советскую эпоху привело в культурном плане к эстетическому изоляционизму, неприятию новшеств современнного искусства - на фоне игнорирования в целом мирового культурного тезауруса. Пуповина, соединяющая полуостров с материком Истории, оказалась где-то передавленной. И в настоящие дни почти никого здесь не удивляет, когда, например, почтенный лидер писательского союза в статье, содержащей автодефиницию "мы, мастера культуры" сообщает читателю: "В начале всех начал было Слово, - сказано в Пятикнижии Моисеевом".
Знакомство с культурой понаслышке (свойственное и автору данных заметок) - весьма любопытный, но, к сожалению, пока малоизученный феномен социального бытия нынешнего Крыма. Нас же он в данном контексте интересует как отправная точка для нео-мифологических построений, как констатация подходящей для изысканий (изысков) TABULA RASA.
Итак, табула раза. Зря в корень, обнаруживаем, что дословный перевод этой идеомы не просто "чистая доска", но "доска выскобленная". То есть подразумевается предварительное наличие некоего осмысленного текста; тем многозначнее (за счет семантических перекличек) может быть конечный палимпсест, чем содержательнее была стертая надпись. В нашем случае идеальным опытным полем является крымский город Керчь (Пантикапей, Боспор, Корчев, Черкио, Воспро и т.д.), зиждущийся на почти трехтысячелетнем историческом фундаменте, включая прежде всего мощнейший во всем Причерноморье скифо-эллинистический пласт.
Ныне город представляет собой крайне индустриализированное захолустье, проникнутое преимущественно пролетарской ("нечего терять, кроме цепей"), отчасти даже люмпенской ментальностью. Последнее яркое напоминание о великолепной Античности - белокаменный Музей Древностей в виде копии афинского храма Тезея, возведенный в начале 19-го века на горе Митридат стараниями просвещенных градоначальников, - разрушен "центробежной силой забвения" всего лишь тридцать-сорок лет назад, т.е. в мирное время. Трагический дефицит здесь прослойки творческой интеллигенции - безусловное препятствие для распространения мифологии, опирающейся на культурные реалии, но, с другой стороны, это дополнительная гарантия чистоты эксперимента.
Проще всего для создания географически локализованных мифов было бы задействовать имеющийся местный фактологический материал. Крым, этот активнейший участок ноосферы Земли, является бездонной сокровищницей забытых до востребования редких эпизодов, неповторимых свидетельств взаимодействия человека с человеком и с окружающим ландшафтом. Не здесь ли, опасаясь возвращения давно ушедших на войну мужчин, таврские женщины вместе с заменившими им мужей рабами возводили близ Акмонайского перешейка колоссальный вал со рвом, названный впоследствии Аккосовым или Киммерийским? Здесь, здесь. Здесь под присмотром персидского шпиона гастролировал - с полным аншлагом, между прочим! - любимец Филиппа и Александра Македонских кифаред из Олинфа Аристоник. Здесь, как сообщает Теопомп Синопский в трактате "О землетрясениях", на Боспоре Киммерийском "рассекся холм, выбросив кости огромного размера, так что сложенный скелет составил 24 локтя...". Повторяя в обратном направлении маршрут Андрея Первозванного (от Херсонеса к Боспору), считающийся отцом славянской азбуки Константин-Кирилл обнаружил в местной библии "руския письмены", - а затем жег на капищах тысячелетние дубы Тенгри-Хана на своем миссионерском пути через Крым в Хазарию, к славному поражению - согласно мусульманским хроникам - в богословском диспуте с иудейским мудрецом. Здесь через Кафу (Феодосию) возвращался домой из "хаджжа за три моря" Афанасий Никитин...
И всё же лучше прибережем на черный день этот мощный потенциал и пойдем по пути использования другой, кинетической энергии (накопленной в результате всех вышеприведенных рассуждений), делая упор на создание свежих прецедентов, осуществление новых исторических событий. Учитывая уже упомянутую характерную для Крыма некую сакральность в отношении ко всему не-крымскому (перерождающуюся повсеместно в примитивное суеверное отторжение), мы попытаемся актуализировать ее исконную позитивную составляющую путем осторожного интродуцирования тех самых "новшеств современного искусства"...
Боспорский Форум, существовавший до этой осени только в теоретических разработках крымско-московской литературной группы "ПОЛУОСТРОВ" (Андрей Поляков, Михаил Лаптев, Игорь Сид и "окончательно примкнувший" недавно Николай Звягинцев), задуман как действо периодически, раз в год или в несколько лет, с нарастанием повторяющееся, поэтому в качестве первичного художественного полигона избрана tabula rasa "в чистом виде" - необитаемый (по окончании очередного бархатного сезона) остров Тузла, или Средняя Коса, в центре Керченского пролива. Уже в античности здесь велись рыбные промыслы; Тузла соединялась с азиатским берегом песчаным перешейком, представляя собой, таким образом, полуостров, и упоминалась в периплах как АКМЭ "острие, оконечность". "Волею судьбы остров находится между Меотидой и Понтом, Европой и Азией, Крымом и Кавказом, Украиной и Россией. Здесь, в ситуации а ля Крузоэ, особенно остро ощущается сартровская ЗАБРОШЕННОСТЬ в историческом провале между Античностью и Апокалипсисом..." (цитата из программных документов Форума).
27 сентября 1993 года, в первый день Форума, небольшой десант новоявленных робинзонов-"акмеистов" - московских художников во главе с куратором искусствоведом Михаилом Боде - высадился на острове полный решимости, по выражению последнего, "окультурить пустынный ландшафт".
Работу Ростислава Егорова, представлявшую собой возвышенную фразу на языке международного общения, врезанную в песчаное побережье в виде растянувшихся на добрую морскую милю траншей, выложенных черными водорослями, пришлось исполнять коллективно в течение трех суток всей "оформительской бригаде" с подключением даже нескольких наиболее физически крепких литераторов - участников Форума. Геоглиф, т.е. "надпись на земле", гласил: "LOOK TO THE HEAVENS" ("смотри в небеса"), - где редкая форма множественного числа должна была бы стать для зрителя дополнительным напоминанием о суетной гордыне шумерских прожектеров ("...и построим башню высотою до небес"), о множественности обитаемых миров, о семи высших сферах Аллаха, об этажах Эмпиреев, наконец. И хотя "редкий зритель долетит до середины Боспора", свежевскопанная крымская Наска привлекла напряженное внимание семейства воздухоплавающих: над фронтом земляных работ постоянно кружили вертолеты то украинской, то российской пограничной службы, рыбной и охотинспекции и целый выводок геликоптеров Багеровского летного училища. А через месяц Валерий Айзенберг, выехав с персональной выставкой на год в США, передаст оргкомитету Форума снимки геоглифа, сделанные из космоса глубоко растроганными патетическим воззванием работниками службы спутникового слежения NASA. Как бы то ни было, все это может лишь способствовать мифологизации данного художественного события.
Инсталляция Валерия Айзенберга и Ирины Даниловой "Рождение Афродиты из яйцеклетки" (шестиметровый квадрат из выложенных параллельными рядами гипсовых яиц с нерегулярным вкраплением голов Богини любви и красоты), совершившая ранее успешное турне по залам галерей Старой Европы, на этот раз была размещена прямо на песке под открытым небом, и шумная близость пенного Эвксинского Понта скрадывала банальные "технократические" ассоциации ("инкубационный период", "квадратно-гнездовой метод" etc.), благодаря чему, по словам художников, "особую глубину приобрели ее античные корни". Если вдуматься, включение авторами темы яиц в новый вариант теогонии в чем-то соответствует классическим версиям: ведь, согласно Гесиоду, Афродита родилась из крови оскопленного Кроносом Урана.
Часть островного пляжа была покрыта отпечатками гигантского (размером не менее 0,8 локтя) человеческого уха: этой маленькой акцией австралийский искусствовед Мария Гоуф продолжила перманентный, осуществляемый последовательно в разных регионах планеты художественный проект "Уши Палеополиса" (в соавторстве с афинским художником Константиносом Иоаннидисом). Помимо античных аллюзий, нынешнее произведение было явно связано и с коренной мифологией родины Марии. Это Увана Кимпала, демон ночных страхов из пантеона североавстралийских аборигенов, не имеющий ни глаз, ни рук, ни ног, ни тела, а только одно большое ухо, прячущийся днем в кроне древовидного папоротника (прямо-таки напрашивается параллель с Иваном Купалой), спускается ночью прослушивать живот великой Кунапипи, плодовитой земли-прародительницы: не собирается ли она родить Человека, который своим первым младенческим криком сделает его глухим?..
Эффектным завершением пленэрной выставки явились работы Аристарха Чернышева: инсталляция без названия, представлявшая собою вереницу выстроенных с интервалом около двух метров на узком окончании песчаной косы острова, заполненных водой лабораторных колб, в каждой из которых находилось по длинной серебристой рыбе странной наружности; и пироперформанс "Боспор - Бикини", заключавшийся в серии ослепительных взрывов вдоль совершенно голого побережья, порожденных жестикуляцией стоявшего в отдалении среди зрителей автора. Естественно пришедшие на ум присутствующим предположения об эколого-дидактической концепции этих произведений были решительно отвергнуты художником. Признающий высокую вероятность приближения онтологически обусловленного всеобщего Конца, Чернышев объяснил собеседникам, что в его задачу прежде всего входит не доказательство или опровержение эсхатологических гипотез и не борьба с частными проявлениями тенденции материи к самоуничтожению, но более соответствующее его компетенции оформление по законам гармонии того исторического отрезка, который дано просуществовать лично ему. Таким образом, его работы суть не "антиутопия" и "предостережение человечества от преступлений против природы и от ужасов ядерной войны", а лишь эстетически осмысленная фиксация неких существенных моментов Истории, безнадежная попытка нахождения толики прекрасного в обстоятельствах гибели, бесстрастная регистрация красоты капли янтаря, заключающей в себе законсервированного заживо комара...
Не будем столь подробно останавливаться здесь на литературном блоке Форума, - хотя не исключено, что со временем он станет мифологизирован не менее художественно-изобразительной части - учитывая высокий уровень его участников и разнообразие представленных литературных направлений и школ, а также всеобщую воодушевленность идеей проведения в будущем году следующего этапа Форума с дальнейшим расширением состава; учитывая, наконец, некоторые легко поддающиеся мифологизации эпизоды, как, например, несанкционированный акт символического жертвоприношения, совершенный заочно над одним из наиболее прославленных участников...
Следует отметить, что дополнительным фактором, способствующим более прочному запечатлению в общественном сознании изложенных событий, может стать и основанный в эти дни т.наз. Музей Аристоника (названный в честь упомянутого выше Аристоника Олинфского). Согласно программным документам, он предназначен "для аккумуляции культурных реликвий, связанных с посещающими Боспор-Керчь деятелями и исследователями искусства, служа тем самым дальнейшей фетишизации Творчества". В число первых экспонатов музея, между прочим, вошли:
- древнегреческая амфора, изготовленная керченским гончаром Василием Неголубевым и покрытая автографами участников Форума;
- карандаш "доброй феи" Боспорского Форума, ведущего специалиста Алупкинского историко-культурного заповедника, искусствоведа Анны Галиченко (этим карандашом ставились подписи на амфоре);
- личная "флагманская" лопата ("кисть мастера") Ростислава Егорова, которой наносились на побережье Тузлы контуры будущего геоглифа;
- пробирка с остатками бензина, использовавшегося Аристархом Чернышевым в акции "Боспор - Бикини";
- трубочный табак (уже в виде пепла), который курил М.Боде, выступая перед камерой Черноморской телерадиокомпании на искусствоведческом семинаре "Tabula rasa", состоявшемся на о.Тузла сразу после одноименной выставки;
- раковина тридакны, привезенная Игорем Сидом из предпоследней его экспедиции на Мадагаскар, с неприличной надписью на мальгашском;
- гипсовое "Ухо Палеополиса" Гоуф-Иоаннидиса;
- гипсовые же элементы инсталляции Даниловой-Айзенберга: подписанные авторами голова Афродиты и яйцо;
- последняя расческа заканчивающего лысеть ялтинского поэта Сергея Новикова.
... Отложится ли что-нибудь из происшедшего этой осенью в Крыму в культурной памяти населения - в виде достаточно жизнеспособной мифологемы, которая смогла бы противостоять энтропийному прибою нынешнего социального и экономического хаоса? Пока неясно. Ясно уже сейчас одно: что Боспорский Форум - дело не одного года; это дело даже не одного поколения культуртрегеров и мифотворцев. Необходимы десятки и даже сотни лет неустанных трудов... Увенчаются ли они успехом? Ignoramus - et ignorabimus.
