Я иду, и со мной идет, и мы вместе идем купить что-то ему. Всем и ему будет много. Значит, что-то останется. Это мой друг, его жена и я. Вот ворота, на них надпись на двух языках. На одном из них пишется книга: значит, эта надпись напишется тоже.
Асфальт, пахнет соляркой, ее засохшие струи припечатаны солнцем, размыты, тоже надписи, только прочитать. Средоточие пальм, они высоки и доходят. Синее небо без облаков, атмосфера прозрачна и абсолютно - вечером будем смотреть зазубрины внутреннего края луны. Первая фаза.
Фархад идет прямо и еле ворочает языком. Надо ответствовать его жене, она Галя. Он знал ее раньше, когда она была женой другого. И была похожа на Клеопатру, теперь слегка располнела, хотя Масумм стоит на обратном. Он так хочет - пускай.
Я помню солнечный колодец - это внутренний двор с башней и часами. На часах - начало первого. Масумм и Фархад у колодца - она снимает, я даю советы по композиции кадра, Масумм тревожится: как бы солнце не врезалось в объектив. Накаркал. Я не могу смотреть на этот снимок - режет глаза, желтые пятна подкрашивают кромку ног, вверх уходит изогнуто нить - колония пузырей.
Здесь город в городе - пародия на старую часть. Ряды по горизонтали и вертикали - крыты от солнца - внутри тень. Горы экзотических фруктов - сначала овощи - к ним мы вернемся после, хотя почему.
Второй поворот налево, потом прямо. Царство картофельных обрезков. Берём самые крупные - так любит Масумм - быстрее чистить от скорлупы. Но чистить не надо. Для Оливье нужен мундир. Кто изобрел тот салат - французский повар в Московии. Только вместо куриного филея будут креветки - не рак, а лошадь - с такой приятно иметь дело. Горох, морковка, огурец - всё в консервах, яйца утром у разносчика, майонез точно есть. Масумм любит его много, что бы все плавало, - тяжелая пища. С этим всё.
Уже тяжело, но лучше об этом не думать. Помидоры лучше всего брать у арабов - то же самое, только дешевле. Да, но туда переться сколько. Все тебя не замечают, идут, проходят сквозь тебя. Как же они орут. Кто? Торговцы. Такая у них работа, чтобы перекричать. Тогда мы были на рынке, я тоже слышал голоса, было понятно только - шекель, шекель. Кто-то что-то продавал всего за шекель. Это рекламная кампания.
Так вот. Ты же чувствуешь эту вонь. Стоило ради этого. Экономия на пользу не идет, все равно тратишь больше, чем экономишь. Под ногами всякая дрянь - того и гляди ступишь во что. Сгнивший абрикос лежит уже давно, его никто не поднимает, он нужен мухам. Они пируют. У них зеленое брюшко - таких полно на свалке. Разносчики проказы. Их надо прикрыть за антисанитарию. Все в санаторий лечить туберкулез.
Вот эти. Красные изощренные цилиндры, все как на подбор. Сока нет - одна мякоть. Сколько ты берешь - за ними глаз да ухо, хотя им это не выгодно - терять клиента - дают всегда больше. Фу, черт, и этот завязал пакет двойным полным - не будет удобно нести - раз, не будет использован в мусоре - два.
Скорее отсюда ноги надо унести. Давай сократим - так ближе. Там нет прохода - лабиринт. Не стоит той же дорогой - плохая примета. Смотрим, что у них там кроме: огурцы, баклажаны, перцы и все террасами к тебе восходят - бери, насыпай и отваливай. Пригоршня колец изобилия. Опять разорались вновьобретенные - заложники черного генерала - Саддам Хуссейн, Саддам Хусейн - пена у рта утвердительно, по другую сторону - модное семиголовое ругательство. Ты меня ругательски ругал почем зря, пока я за вашу свободу. А мы лезли на крышу и приветствовали ракеты твои, придуманные Вернером фон Брауном. Новое оружие возмездия. А также Великий поход-3. Гордость динамитчика, основавшего престижную премию мира и политической игры. Ракета полетит, потому, что справедливо равенство:
где c - скорость света, t - доля горючего в стартовом весе, v - скорость полета, w - скорость истечения струи.
Об этом хочется не думать, всем раздадут противогазы, лишь религиозные не признают воздушной тревоги. Оно понятно. Когда племя сооружало ковчег, было известно будущим и возможным: что за чем куда стоит. Формулы номер один не было, а следовательно, ее и нет. Ракета не прилетит. Мне ли унижаться перед ней. Сон иблиса. Собрание идет. Сверх того, что голова должна быть прикрыта, мужчина обрезан, есть еще и практическое помысление в климате, испепеляющем живое и безводное.
Жажду прочно утоли на перекрестке караванных дорог. Авраам колодцев накопал, чтоб было чем поить, умыться. Потом новая дорога без воды, длинные одежды способствуют хладоизоляции, временно идет и поле температур, шкала Реомюра, облезлая спина шакала, оставь меня.
Плач любимой - песнь песней разумного. Воспой меня, и я твоя. Присуди мне бесчестие - с честью пройду сквозь - выйду, как золото, выльюсь, как ртуть. Vis-a-vis Иова стенают поутру, что Тебе счас - прокляни - хуже не будет, бесчисленные оппоненты - вам бы язвы ваши и паршу, и бельма в окна - тогда и бесчинствуйте, сколько захотите, теперь нет. Сядем перед домом наперед совсем взыграть ту песнь, песьими головами притворю слепень подслеповатого слепака - смотри на солнце - что там увидишь?
Увидишь маркие горы, и соловья, болотные луга, запорошенные порошей, альпийские луга окрест. Ты увидишь меня, когда свернешь свой идиш в поле без числа. Прикрой меня.
Отлично, Фархад, мы снова здесь. В профиль ты похожа на страусенка - только в профиль - напрасно ты сменила черное каре северного края на короткую стрижку, хоть здесь и жарко. Да, страус так же смешно вертел головкой, когда смотрел на нас, так же и ты в недоумении: как же так - верх неприличия - конкурс красоты в монастыре, куда вас не пустили - ха-ха, до встречи, догоняй, мы были в шортах - это помимо.
Давай теперь всё покупать для фруктового салата и чтобы так поесть. Берем персики, конечно, как советовала одна олимка, белого цвета. Это как? Сейчас узнаешь. Нам этих. Крупный детина сначала дело делает, потом улыбается, хорошие у него весы - с цифровым индикатором. Надо же. Сам отбирает и самые лучшие - с чем же останется? Упадочная психология. Упаду к твоим рукам спелым пер-си-ком. Надо перехватить его попытку хваткими руками виноградаря завязать и этот пакет. Надо же успеть - ну вот - а здаар-аба! - идем дальше. Сочноналивной виноград в целлулоидном теле - прямо из колхоза - можно не проверять - 2 килограмма 70 грамм. Ипотечная ссуда на грани рассудка. Бери, чтоб без косточек.
Проворное племя, додумалось разводить арбузы без косточек - Мичурину привет! Каждый месяц по новому гибриду, но это пропаганда - что-то здесь ничего такого не видно, может, базар такой? Я надеюсь... что? - нет, надо взять на мамино деньрожденья - ой-вай-вой, а как же всё это попрем, я имею в виду, не счас - тогда? И почему нельзя купить там, у нее. Там не работает завтра - вот в чем дело. Да, действительно, еще одно неудобство - что ж.
Но теперь то, наверное, всё? Давай что-нибудь еще посмотрим для себя, для души. Вот это овощ или фрукт. Это точно кактус с обрезанными иглами для безопасности пищеваренья, но как и с чем его едят, мы не знаем. Не у кого спросить? - а ну его. Бананы - дорого, не сезон, зимой их будет завались по новым ценам, но зимой не будет меня - сколько стоит? за 6 идет, ну и хорошо - давай их наверх, нет уж, пусть будет новый пакет - теперь уже все окончательно, мне не донести до остановки и оттуда. Я тебе помогу, но ты же хотел еще апельсины и лимон для мартини - хватит! Фархадик, смотри, что это - авокадо? Тебе лучше знать, ты здесь живешь.
Не надо трогать - смотри, как он всполошился, они все мягкие, а ты помнешь - он не продаст, плохой сегодня день для него будет. Хорошо, что мы его не понимаем и продолжаем улыбание, мы запросто можем ответить своим мощным языком, но это ни к чему. Пусть выберет сам. Нам два. На здоровье.
Теперь на выход. Меня тошнит. Это потому, что вы вчера выпили много водки, а потом пива, а я вам говорила, и вообще, Фархадик, поговори с Масуммом, ты видел, какой живот на нем с тех пор, как ты его видел - это все от пива - к тому же, знаешь, как неприятно целоваться с мужиком, от которого пахнет пивом. Знаю. Винная бочка - говяжья почка.
Уф, мы снаружи. Агония - прочь. Вот и остановка, ждать не более 8-ми, хотя по городу можно продираться и больше. Правил не существует, кто вперед, того и право, поэтому и столько столкновений, а это в таком городе беда - мгновенный затор, толчея, гудки сирен и ругань тысячи голов на очень древнем языке.
Вот он. Сам отчаяно сигналя, возглас в круги подает. Он вот. Синий, без кондиционеров, открытые окна. Перед. Негритянки толстые, их пакеты со снедью перекроют все пространство - здесь они тоже иностранцы - мы живем в гетто. Если и получу место, мы снимем чего-нибудь, а караван Масумм сдаст - тоже деньги. Ну ладно - попробуем, что мы купили, что с виду только как груша. Как легко сходит кожа - красивая форма и зеленовато-красный цвет оболочки. Мы купили, мы купили - ведь это же манго! Мы всегда его ели в консерве, а вот теперь знаем, как это смотрится снаружи. Там внутри крупная кость.
Что же тут есть? Мякоть. Давай ешь. Я не буду. Постели пакет - смотри течет. Уйя, как тряхнуло. Он что везет? Какая-то женщина смотрит на нас с улыбкой. Наша соответственница. Улыбнись в ответ, и вправду как ребенок.
Фархад смотрит на Галю. Она у окна, но не в окне. Пакеты под ногами, он их придерживает на поворотах. Стоит зазеваться, и все покатится, потечет, сомнется ногами стоящих, потеряет товарный вид - пройдет мимо стола, затеряется в невообразимом месиве из сухофруктов.
Конечно, она как птица и смешно клонит головку, когда вгрызается в желтую ворсистую мякоть. Сок течет по голым загорелым рукам, капает на колени мимо распростертого пакета. Что, не так? Дай оближу. Зря все это. Нужна будет вода. Много воды. Как море. Оно греет, когда не надо. Много соли. И целлофан.
Не приносит облегчения - более плотная среда. Зато волны. Это да. Где дикий пляж - можно купаться голышом - в религиозной стране. Некому кидать в тебя камнями.
У тебя нет купальных принадлежностей - возьми мою майку. Прикрой свое тело. Я помню тебя еще тогда, когда ты была со своим первым мужем.
Двое пребывают в блаженной неге на отмели. Мелкий песок, легкое колыхание волн. Если отвлечься, то тебя медленно поволочет туда и сюда, крутя винтом. Дальше не надо. Отлив долог и опасен. Здесь утонуло 4-ро. Не будь 5-ым. В таком состоянии можно пребывать вечно. Где точное указание времени, в котором одно всегда предшествует другому? Здесь всё происходит одновременно, и ты происходишь в жидком стекле, и все поры естества щекочутся струями минеральной воды, очень соленой, как Ессентуки номер 22.
Фархад и Галя долго наслаждаются на берегу прибоем. Они не смотрят друг на друга, но точно знают, что они есть друг подле друга, и в ритмическом ветре воли и пены касаются, как рыбы, чешуей, и ласканье волн происходит по самой нарошке - важно не захлебнуться - как удобно, когда мало одежды и еще один ритм восполняет вспенивание волн на берегу, и после времени выходит наружу молоко и растворяется водой, мешая пену в гребне волн. И лежат после двое на песке, как потерпевшие крушенье, выкинутые на берег, покрытые слизью. Увидел бы их кто без купальных принадлежностей - пусть.
А теперь моря нет, но прыгнул на мосту автобус. Видно русло рек - каменисто и кустарно - с широким остролистом посередке. Дельта Меконга. Старый мост порхает вдалеке, похож на акведук. Иссушенное русло Исашара.
Сезон дождей зимой. Наполнят тебя по край, и понесешь мутные потоки и доведешь до моря. Не сейчас! Скрёбанное нёбо небоскрёба. Его царапает язык. Еще чуть-чуть, и Фархад опрокинет искусанную плоть плода, отринет своим весом невесомую прядь реки, выйдет из-под обломков спрессованной стали механизма и вопьется острыми когтями в мертво пересыпанный песок.
Принеси мне дождь!
"ГФ - Новая литературная газета", вып.7:
Следующий материал
