* * *

шелест прибой сокровенных дней
между прочим и тем что не названо именем
профиль бессмертных борозда на вспаханном поле
литургия звёзд луговых

только припоминая
припоминаю ушедших
и прикасаюсь к земле их и душам
врачует ладонью этот назначенный день
как будто в далёкой
там где никогда не бывала
свет в далёкой стране

это только фиксация

и торжественнное по лестнице шествие
как встарь
музыкой длилось и длилось

* * *

псалмами стен городских вскрыт это день
лязгом стаканов заупокойных молитв
на потемневших веках города
карлики гнусавящие у-лю-лю

он был
весенним
летним
осенним
днём вертоградом
фигурой светящейся снов

и только
эль – энь
эль – вень

он был
он есмь
он – здесь

* * *

город – ладонь
и голоса из других голосов
свитки серебряных лиц
письмена на карте невинности
жаль всё кончается
даже этот на влажном песке отпечаток
мы живы
а вы – если живы откликнитесь
запах родственных связей льнёт к небосводу
к снам чудодейственным
как – это-случайное-это-неразличимое-даже-наощупь-это-мы-позабудем
если печаль или радость не оживит его всходы

так было так будет
даже
если
когда-то

СОЛНЕЧНЫЙ БРЕДЕНЬ

радость дней приворотных
небо чуть выгоревшее на солнце
маятник связей
редкие звуки в комнате полупустой
день переливается в день
тихий час
соседствует с звоном разбившейся чашки
в тёмном под вечер
красном дальнем углу
как воздух
в отшлифованном янтаре