ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Раннее утро. Та же самая кухня. На кухне сидят двое: Василиса Тихоновна и Афанасий Павлович, по-прежнему завернутый в белое. Видимо, его только что впустили в квартиру, потому что он дрожит от холода и неуверенно озирается по сторонам.
Афанасий Павлович. Чаю мне! (Хватает протянутую ему чашку, жадно пьет, временами содрогаясь всем телом.) Ну, ты, Вася, даешь!
Василиса Тихоновна. Жена обратно не пустила?
Афанасий Павлович. Ну да.
Василиса Тихоновна. И ты всю ночь между первым и четвертым этажами? В таком виде?
Афанасий Павлович. Ага. Но не это было страшно. Страшно стало, когда соседи повалили на работу!..
Василиса Тихоновна. Сказал бы, что потерял ключ от дома.
Афанасий Павлович. Я так и сделал.
Василиса Тихоновна. Ты, кстати, ничего подозрительного ночью не заметил? Чертей там всяких? Домовых? Другого в этом же роде? Райончик-то у нас, считай, того...
Афанасий Павлович. Нет, не видел. А что?
Василиса Тихоновна. Да соседка звонила, жаловалась, что по лестнице Нечистый шатается. В белом!
Афанасий Павлович. А ты что, звонок отключала?
Василиса Тихоновна. Отключала. У меня дети спят.
Афанасий Павлович (настороженно). То есть?.. Какие дети? У тебя был только один!
Василиса Тихоновна. А теперь их стало у меня двое!
Афанасий Павлович (улыбнувшись). А... Небось Димка с Маринкой всю ночь по сети резались, да? Ну ты на меня все-таки не сердись, Василиса. Не мог же я сразу все взять и сломать.
Василиса Тихоновна. А потом смог?
Афанасий Павлович. Потом почему-то да. Можно сказать - сам себе удивляюсь. Просто какая-то необычная смелость на меня нашла.
Василиса Тихоновна. А зачем ты в одеяле, гордый подкаблучник?
Афанасий Павлович. Она отобрала все мои вещи! Только одеяло и успел унести! Ничего, что я к тебе так запросто? Некоторые с худшего начинают - просто совсем с ничего.
Василиса Тихоновна. А ты решил начать сразу с одеяла, широкая душа?
Афанасий Павлович. Мне сегодня просто необходимо побывать на работе. У меня абитуриенты. Как ты думаешь, она мне еще что-нибудь отдаст?
Василиса Тихоновна. Видимо, идти придется так. Войдешь к себе в институт гордо, как триумфатор, с одеялом через плечо! Не хочешь как триумфатор? Тогда могу предложить тебе что-нибудь из Димкиного, старого. Правда, обычно дети донашивают вещи отцов, а вот чтобы наоборот!..
Афанасий Павлович. Выхода нет. Придется предложить.
Василиса Тихоновна. Вот только ребята встанут. (Отвечая на взгляд Афанасия Павловича.) Да. Я решила им помочь.
Афанасий Павлович. Но им ведь нет еще и...
Василиса Тихоновна. Мне кажется, в наше время это уже не имеет значения. Лишь бы все у них было по любви!
Афанасий Павлович. Даже не знаю, что тебе на это сказать, Василиса... По-моему, все это как-то... не очень...
Василиса Тихоновна. Ну, ты у меня еще поговори! Мигом вылетишь обратно на лестницу! И, что характерно, на этот раз тебе придется там жить. Интересно, сколько сейчас времени? Часы-то хоть она тебе оставила? Тоже отобрала? Чего молчишь? (Заглядывает в комнату.) Восемь часов. Пора будить молодежь. (Собирает со стола посуду на поднос, скрывается в комнате.)
Афанасий Павлович остается сидеть на кухне один с идиотским выражением лица. Появляется Василиса Тихоновна без подноса.
Афанасий Павлович. Как-то ты ко мне сегодня... не очень. Я могу узнать - отчего?
Василиса Тихоновна. Думай сам.
Афанасий Павлович. Ты обиделась?
Василиса Тихоновна. Нет.
Афанасий Павлович. Тогда что? Ну, не мог я в самом деле так сразу!.. Это же переломило буквально пополам всю мою жизнь! Посмотри на меня: еще вчера у меня был дом, семья. По крайней мере, одет я был как все нормальные люди, и как все нормальные люди спал в кровати. А теперь? Целая ночь без сна на лестничной клетке! Как какой-нибудь... семиклассник! А что впереди?.. Ведь не факт, что у нас с тобой что-то получится, совсем не факт. А в прежней семье... (поднимает палец вверх, к потолку) все, видимо, уже кончено. Поэтому ты обязана меня простить! Василиса, давай поцелуемся?.. Нет? Значит, все-таки ты обиделась, да?
Василиса Тихоновна. Ты никогда не думал, Афанасий, что я могу найти себе кого-нибудь и получше тебя?
Мертвая пауза. Из комнаты выходят заметно потрясенные Димка с Маринкой.
Димка. Ну вот! (Счастливо и глупо озирается по сторонам.) Не стесняйся, Су, тут все свои. Доброе утро, Афанасий Павлович. Вы что, репетируете роль Деда Мороза?
Афанасий Павлович. Видимо, все-таки роль неудачливого любовника.
Димка. Наверное, с матерью всю ночь по сети резались?!
Василиса Тихоновна (доставая из кармана передника и демонстрируя Димке ключ от компьютера). Ты не забыл, о чем мы с тобой вчера договорились? Больше ни одного упоминания о компьютере!
Димка. Да, ма.
Василиса Тихоновна. А теперь оба немедленно в школу! На первый же урок! И смотрите у меня, я проверю!
Маринка. Хорошо, тетя Василиса. Спасибо.
Василиса Тихоновна. На обратном пути зайдете к Марининым родителям и все им объясните. И чтобы больше в том доме не было никаких скандалов! Поживете пока у нас. А там, глядишь, мы что-нибудь и сообразим. (Заговорщически подмигивает Димке.)
Димка. Хорошо. Но только им все равно. Они ведь пьют, ма.
Василиса Тихоновна. Тогда погуляйте как следует после школы! Вам совершенно незачем целыми сутками тут сидеть! Но только не исчезайте надолго!
Димка. Я тебя понял, ма. Ну, пока!
Василиса Тихоновна. Снова перчатки не забудь!..
Афанасий Павлович. Димка, с тобой потом поговорить немного можно будет?
Димка. О чем? О грибах? Конечно, нельзя!
Димка с Маринкой исчезают, словно растаивают в воздухе.
Василиса Тихоновна. Ну что, неудачливый любовник? Сейчас ты предстанешь наконец предо мной в своем истинном свете!
Василиса Тихоновна заходит в комнату и выносит Афанасию Павловичу Димкины, явно детские, вещи.
Афанасий Павлович. Что это? Ты шутишь?!.
Василиса Тихоновна. Другого нет. Мы живем бедно, надевай, что дают.
Афанасий Павлович. Ты издеваешься надо мной! Сколько времени?
Василиса Тихоновна. Четверть девятого.
Афанасий Павлович. Послушай, Василиса! Я знал, что когда-нибудь ты меня подловишь. Но чтобы в такой момент!.. У меня же в самом деле абитуриенты! Мне же больше никуда не успеть!.. Посмотри, у тебя наверняка есть что-нибудь еще?!
Василиса Тихоновна. Ты опоздаешь, Афанасий. Насколько я помню, тебе следовало выйти еще десять минут назад.
Афанасий Павлович, стеная и чертыхаясь, начинает переодеваться и предстает перед Василисой Тихоновной в совершенно немыслимом виде.
Василиса Тихоновна (о чем-то своем). Ну, я так и думала: тринадцать лет! Смотри, чтобы по дороге к тебе гомосексуалисты не приставали. Не отобьешься! (Открывает Афанасию Павловичу дверь.)
Афанасий Павлович. А тебе что, разве не нужно на работу?
Василиса Тихоновна. Мне во вторую смену.
Афанасий Павлович. До свиданья, Василиса.
Василиса Тихоновна. Давай уж лучше сразу, Афанасий: "Прощай"!
Василиса Тихоновна молча закрывает перед носом потрясенного Афанасия Павловича дверь. Идет в кухню, достает ключ и сразу же уверенно садится к компьютеру. И снова как будто куда-то проваливается: в окне кухни опять заметно темнеет... Неизвестно, сколько проходит времени на этот раз до того момента, как вновь раздается звонок в дверь. Потом еще и еще... Василиса Тихоновна с трудом отрывается от компьютера. Словно во сне, идет к двери.
Василиса Тихоновна. Кто?
Голос Афанасия Павловича. Открой, Василиса! Это я, Афанасий. Ты слышишь меня?
Василиса Тихоновна. Я слышу.
Пауза.
Голос Афанасия Павловича. Господи! Да открой же ты мне наконец!
Василиса Тихоновна. Зачем?
Голос Афанасия Павловича. Мне нужно тебе что-то сказать! Василиса, я тебя очень прошу: не сходи с ума!
Василиса Тихоновна отходит от двери, идет на кухню и вновь садится к компьютеру. Но в этот момент в квартире гаснет свет. Василиса ищет свечу, зажигает ее, идет к входной двери, открывает и хочет выйти на лестницу. Но навстречу ей входит в квартиру темная фигура с такой же, как и у нее, свечой.
Голос Афанасия Павловича. Василиса!
Василиса Тихоновна (неожиданно смертельно пугается). А! Что?! Кто это? Кто здесь?
Голос Афанасия Павловича. Ты что, Василиса?! Это же я! Ты меня не узнаешь?
Василиса Тихоновна (приходит в себя). Черт тебя возьми, Афанасий! Как ты меня напугал!
Афанасий Павлович. Почему напугал? Ты что думала?.. Кто тут может быть еще кроме меня? Я вынужден был вывернуть пробки, чтобы к тебе прорваться! Ты что?! Хорошо еще, что там свечка лежала.
Василиса Тихоновна. Я слушаю тебя. Ну?..
Афанасий Павлович заходит в квартиру. При свете свечи, которую он держит в одной руке, можно разглядеть, что он одет в строгий вечерний костюм и в руках у него букетик цветов.
Афанасий Павлович. Василиса, я пришел, чтобы сделать тебе предложение! Но только не сейчас, а потом... Ты согласна?
Василиса Тихоновна молчит.
Афанасий Павлович. Василиса, ты ведешь себя просто как ненормальная! Тебя на учет нужно поставить! К Володарскому! Ради тебя я ушел от жены!
Василиса Тихоновна. По-моему, это ты ведешь себя как ненормальный. Что это еще за предложение - потом?
Афанасий Павлович. Да, Господи, как ты не понимаешь! Ей вдруг сделалось плохо. Что тут смешного? Я тебе серьезно говорю: даже пришлось вызывать "Скорую". Сейчас, конечно, ее состояние уже не такое серьезное, как днем, но все-таки... Я уверен, что это из-за меня!
Василиса Тихоновна (непонятно, о чем-то своем). Ну-ну. А дочка где?
Афанасий Павлович. Пока у родственников. Поэтому будет ужасно, если я сейчас сделаю тебе предложение. Но и не сделать его я тоже не могу. Но ведь ты же можешь немного подождать, да? Вот поэтому я и делаю его потом: жена поправится, и мы с тобой все решим. Если до этого времени кто-нибудь из нас, конечно, не передумает. Ты согласна?
Василиса Тихоновна. У нее ты и костюм взял?
Афанасий Павлович (неожиданно обидевшись). Почему у нее? Этой мой собственный, выходной!
Василиса Тихоновна. А на работу? На работу ты ходил?
Афанасий Павлович. Конечно, нет. Я посидел на лестнице, попугал соседей - это уже входит у них в привычку, - а потом только на минуту забежал домой. Ну, не мог же я в самом деле выйти в том, в чем ты меня выпустила! Это же прямо в руки к Александру Ивановичу, в его диспансер!.. А дома она. И, как говорится, уже... А увидела меня в этом, в твоем... тогда и совсем. Ты одеяло мне не вернешь?
Василиса Тихоновна. Короче, ты сегодня ночуешь дома?
Афанасий Павлович. Как бы да. Но на самом деле я все время буду с тобой!
Василиса Тихоновна. Как бы.
Афанасий Павлович. Ну да. Как бы буду. Не понимаешь?
Василиса Тихоновна. Да чего ж тут, собственно, не понять! (Неожиданно зло.) А ведь это я ей сделала!..
Афанасий Павлович. Что?
Василиса Тихоновна. Я с ней сыграла по сети!
Пауза.
Афанасий Павлович (не понимая, как реагировать на это заявление). Ты никак не могла сыграть с ней по сети - у нас телефон спарен! Поэтому если он занят у тебя - мы не можем им пользоваться. И наоборот!
Василиса Тихоновна. И все-таки я с ней сыграла! Да! Я подождала ее за углом и дважды выстрелила по ней из огнемета!
Афанасий Павлович. Стоп! (Трогает рукой лоб Василисы, подходит к компьютеру, точно так же трогает рукой системный блок.) Горячие. Причем одинаково оба! Ну, теперь все понятно. Тебе нельзя так сильно увлекаться этой Игрой! Как, по-видимому, и любыми другими играми тоже. Ты очень впечатлительна, Василиса! Постой... Ты что, сегодня и на работу не пошла?..
Василиса Тихоновна. А ты?.. Как у тебя с военкоматом?
Афанасий Павлович. Никак. Я их не нашел. И, в общем, не очень искал.
Василиса Тихоновна. Почему?
Афанасий Павлович. А как ты это себе представляешь? Подслушивать, подкрадываясь к ним из-за угла? Подсаживаться на скамейки? Или ловить по дискотекам? Тьфу! А что будет в результате? Они же все словно сговорились! Ну, услышу еще раз про какие-нибудь маринованные грибы. А что с этими грибами делать? Что они значат на их дурацком языке? Ты в самом деле уверена, что играла с ней по сети?
Василиса Тихоновна. Да. И я в самом деле у нее выиграла!
Афанасий Павлович. А если я докажу тебе, что этого никак не могло быть? Ни при каких условиях? Смотри! (Снимает трубку телефона, слушает.) Свободен. Хм. Может быть, она повесила трубку? Хотя этого тоже никак не может быть! Когда я выходил, она намертво вцепилась в телефон. Только затем, чтобы не дать тебе возможность им пользоваться!
Василиса Тихоновна. Теперь у тебя не будет больше повода приходить его чинить. Это серьезно?
Афанасий Павлович. Что?
Василиса Тихоновна. То, что ты делаешь мне предложение? Эти неожиданные цветы... видимо, из соседнего ларька?..
Афанасий Павлович. Да.
Василиса Тихоновна (после паузы). Тогда расскажи мне, пожалуйста: что ты еще знаешь об этой Игре? Ну, Афанасий! (Пытается обнять оторопевшего от ее слов Афанасия Павловича, тот уклоняется.)
Афанасий Павлович (тихо). Я его шлепну.
Василиса Тихоновна. Кого?
Афанасий Павлович. Володарского!
Василиса Тихоновна. Почему именно его?
Афанасий Павлович. Потому что он недавно был здесь!
Василиса Тихоновна. Ну и что? Ну, Афанасий! (Опять пытается обнять Афанасия Павловича, тот, наконец, сдается.) Ну, расскажи!
Афанасий Павлович. Хорошо. Значит, так... Была одна странная идейка, которой Александр Иванович Володарский баловался еще в университетские годы... (Отвечая на удивленный взгляд Василисы Тихоновны.) Да, когда-то мы с ним вместе учились. Правда, на разных факультетах и разных курсах: он был постарше, потому что пришел к нам после медицинского...
Василиса Тихоновна. Что это за идейка? Подробнее можешь?
Афанасий Павлович. Идейка была до смешного проста: люди несчастливо живут на земле оттого, что мир без счастья устроил им сам Всевышний! Зачем он так сделал - это второй вопрос, может быть, иначе у него просто не получилось. Какой отсюда Александром Ивановичем делается вывод? Правильно - нужно немного подправить Творца: если счастья не предусмотрено по его проекту, нужно изготовить его своими силами. Где? Разумеется где-нибудь тут, на земле, ведь в ждущем нас всех загробном мире оно и так нам всем обещано, потому что искуплено кровью Спасителя Христа. Если заглянуть в историю, то можно заметить, что время от времени такие попытки предпринимались. И из этого, как правило, ничего не выходило. Прежде всего потому, что и выйти не могло. Так сказать, по определению самого Святого Писания. Александр Иванович видит ошибку в постановке задачи. Поэтому он делает неожиданный вывод: нужно попытаться устроить мир без того, кто все это так неудачно спроектировал, а именно без Бога. (Неожиданно.) Черт возьми!
Василиса Тихоновна. Ты чего замолчал?
Афанасий Павлович. Я вдруг подумал... Нет, ерунда. Этого не может быть!
Василиса Тихоновна. Ты о чем?
Афанасий Павлович. О многом. Далее Александр Иванович развивает свою мысль так: на самом деле - и это тоже очень простое и, может быть, даже здравое наблюдение - человечество ведь само ничего не создало. Все, что у него есть, оно всего лишь навсего открыло в природе. Все открытое человечеством существовало до него и будет существовать после. Бог, следовательно, также не был создан человеком, его существование было человеку открыто. Двумя словами это можно выразить так: люди открыли в природе все, до чего смогли дотянуться. Все, кроме некоего искусственного мира, созданного от начала и до конца лично самим Александром Ивановичем. Тут он обычно заходится и начинает вести себя именно как сумасшедший: так как сей виртуальный мир был рожден не Творцом (в смысле Всевышнего), поэтому места в нем для Него как бы и не предусмотрено. Или иначе - места Ему там попросту нет. Ну, а отсюда рукой подать и до дерьмовой патетики: все то, что столько лет строили коммунисты, - это ничто по сравнению с его воистину грандиозным проектом: мир без Бога! Не коммунистический перевернутый мирок, где Бог изо всех сил присутствует в виде прибавочной стоимости или же в образе Европейского призрака, а мир, в котором места для Бога вообще нет! И, начиная со студенческой скамьи, Александр Иванович изо всех сил пробивает по инстанциям этот свой грандиозный проект, по дерзости замысла сравнимый разве что с созданием мира самим Творцом!
Василиса Тихоновна. Он талантливый человек! Афанасий, ты ревнуешь!
Афанасий Павлович. Еще чего!
Василиса Тихоновна. Тогда, может быть, он все-таки в чем-то прав?
Афанасий Павлович (не услышав тонкой реплики Василисы Тихоновны). Причем, если вновь обратиться к истории, то легко заметить, что на земле и до Александра Ивановича было предпринято множество попыток строительства таких схем. Многие совершенно искренне полагали, что в этом мире Бог им только мешает. Именно поэтому ими в разное время создавались различные материалистические учения, по которым строились самые невероятные модели. И, что характерно, все они со временем умирали. Развалилось даже самое крупное, то, в котором мы все еще совсем недавно жили. Можно сказать, это было последнее самое крупное государство безбожников на земле. А Володарский на смену ему торопится построить новое! Причем, следует заметить, что на этот раз человеческие души его особенно не интересуют: он их не покупает и не продает, наоборот, он дает им возможность развиваться абсолютно самостоятельно, без Бога, а следовательно, и без присущих ему человеконенавистнических идей, заложенных им в его несчастливый мир. Итак. Поскольку Бог, по теории Александра Ивановича, это такое же природное явление, как, например, звездное небо или же северное сияние, следовательно, Он существует только в том, что Он Сам создал. А в виртуальном мире, рожденном гением Александра Ивановича, Бога нет, ему там просто нет места. Ну что на это можно возразить? Россия, например, вряд ли сможет представить себе новую свою историю без Христа. Но живут же без Христа столько лет, например, открывшие его миру евреи! И татары тоже живут! И китайцы! Так что ничего нового Александром Ивановичем тут все же не придумано. Интересно другое: он вполне искренне полагает, что сегодняшние неблагополучные вырастут, существуя в его стерильном мирке, и окончательно забудут про глупого, старого, непредусмотрительного Бога. А потом приобщат к этому своих детей и внуков своих. И все вместе они построят наконец себе новое искусственное счастье так, как сами того захотят, а не так, как захотел когда-то кто-то очень давно за них. А пока... Пока что играют в эту Игру в основном те, кому особенно не посчастливилось жить, а именно, кто уже состоит на учете в психдиспансере. Ну, и как в случае с тобой, Василиса, может быть, иногда их родители. (После паузы.) Я не знаю, каким именно ему видится наше всеобщее счастье, но в результате его Игры моя семья уже пострадала. И в моей жизни начались какие-то странные, а может быть, даже и страшные события. Это я так шучу. Ты чего это вдруг затихла, а?
Василиса Тихоновна. Видишь ли, у меня тоже накопилось много неприятных вопросов к Творцу!
Афанасий Павлович. Не богохульствуй, Василиса! Лучше обрати внимание на всю эту атрибутику: тройное дубль "В" - "World Wide Web" - что дословно переводится как "паутина шириной в мир" или "глобальная мировая паутина". Помнишь, где впервые упоминается дубль "В"? Это же Булгаков, знак Воланда!
Василиса Тихоновна. Вот-вот. А тут дубль "В" повторяется аж три раза подряд... (Неожиданно.) Что на мой взгляд совершенно справедливо - у каждой уважающей себя женщины должен быть свой собственный домашний вход в ад! (Оставляет оторопевшего Афанасия Павловича, нежно гладит рукой монитор компьютера.) А Володарский, насколько я помню из курса школьной истории, это псевдоним одного старого заслуженного меньшевика. Добавить к нему "н", "о" поменять на "а" - и мы опять получим...
Афанасий Павлович. Мне это никогда не приходило в голову!
Василиса Тихоновна. А мне только стукнуло. Это оттого, наверное, что у меня имя тоже на "В"!
Афанасий Павлович. Теперь я вспоминаю: настоящая фамилия Александра Ивановича когда-то тоже была другой. Ка... Па... какая-то очень простая, но не помню, хоть убей! Под псевдонимом "Володарский" он писал в университетскую многотиражку, как мы тогда полагали - вследствие своей неуемной революционности. Интересно другое: ты становишься совершенно неотразима, Василиса, когда богохульствуешь! И я тебя понимаю: если бы все это вдруг действительно оказалось возможным! (Подходит, обнимает Василису Тихоновну.)
Василиса Тихоновна (прижимаясь к Афанасию Павловичу). Это совсем недурная мысль - попробовать в самом деле изменить мир!
Афанасий Павлович. Но только - как мысль! Поэтому прошу тебя: отнесись к ней критически!
Василиса Тихоновна. А ты считаешь, что в нашей жизни по-настоящему ничего нельзя изменить? Например, какая женщина не захочет быть счастливой, красивой, не захочет счастья своей семье и своим детям?
Афанасий Павлович. Я тебя не понял... Ты о чем?.. (После паузы.) Знаешь, пожалуй, что...
Василиса Тихоновна. Что?
Афанасий Павлович. От греха подальше... отдай-ка ты мне ключ от компьютера!
Василиса Тихоновна. Не дам. Я об этом мечтала всю жизнь!
Афанасий Павлович. О чем?
Василиса Тихоновна. Не знаю. (Неожиданно зло.) Отстань от меня, Афанасий.
Афанасий Павлович. А ад-то, по Достоевскому, может статься всего лишь навсего... банка с пауками! Да. А по Камю ад - это другие! Слышишь, Василиса? - просто другие люди! (Неожиданно начинает хохотать.) Молчу-молчу! Но только я все же тебя прошу: больше этого... ну, ты меня понимаешь... с моей женой по телефону не делать.
Василиса Тихоновна. Боишься? У нас в больнице одна смертельно больная старушка лежит и не умирает. Стонет, плачет, всех вокруг извела - и никак. И все время молится, чтобы Господь ее прибрал. А он, похоже, на нее - ноль внимания. А в больнице ни одной свободной койки! И очередь больных не меньше чем на несколько месяцев, даже для сотрудников! Выражаясь научно, бессмертие - это новая неизвестная науке болезнь! Кто все это придумал? И для чего? Кому это нужно? Вот это и есть, по-моему, настоящий ад!
В дверь стучат.
Афанасий Павлович (идет к двери, немного испуганно). Кто там?
Голос Маринки. Откройте, пожалуйста! Афанасий Павлович, это мы!
Афанасий Павлович открывает дверь. Заходит Маринка.
Маринка. Тетя Василиса, Димке плохо!
Василиса Тихоновна. Боже мой! Что случилось? Где он?
Маринка. На лестнице.
Василиса Тихоновна с Афанасием Павловичем выскакивают на лестницу и вводят, почти вносят на руках, Димку.
Василиса Тихоновна. Афанасий, дай свет!
Пока Афанасий Павлович копается на лестнице с пробками, Василиса Тихоновна возится с Димкой.
Маринка. Тетя Василиса, ваш Димка подрался.
Василиса Тихоновна. Подрался? Этого не может быть! Марина, он что-нибудь пил? Может быть, он курил?
Маринка. Ну что вы! Конечно, нет!
Василиса Тихоновна. А вы все время были вместе? Ты никуда не отлучалась?
Маринка. Нет. Мы гуляли в парке, сидели на скамейке. Извините за подробность - целовались. А потом с ним что-то случилось, я не знаю, что: он побледнел, что-то забормотал. По дорожке в это время проходила компания молодых людей, человек пять, и Димка вдруг на них кинулся. Сам. С кулаками. И они его побили.
Вспыхивает свет, входит Афанасий Павлович.
Димка (открывая глаза). Это еще неизвестно: кто кого больше побил!
Василиса Тихоновна. Компания была незнакомая?
Маринка. Я из них никого не знаю. Может быть, ему что-то показалось?
Василиса Тихоновна. Может быть. (Выразительно смотрит на Маринку.)
Маринка (торопливо). Я вас понимаю, тетя Василиса. Но в мою сторону они даже не смотрели.
Василиса Тихоновна. Димка, ты как себя чувствуешь?
Димка. Ничего, ма.
Василиса Тихоновна. Ты чего-нибудь хочешь?
Димка. Ма, у меня будет к тебе одна просьба...
Василиса Тихоновна. Ну? Может быть, налить тебе чего-нибудь выпить? Знаешь, у меня где-то был спирт!..
Димка. Не, ма. А ты точно сделаешь все, как я попрошу?
Василиса Тихоновна. Точно, Димка.
Димка. Тогда дай мне, пожалуйста, ключ от компьютера!
Долгая неприятная пауза.
Афанасий Павлович. М-да.
Василиса Тихоновна. Марина, они его что, по голове били?
Маринка. Тетя Василиса, я не видела! (Плачет.)
Димка. Ты спрашивала, ма, об Игре? Хорошо, я тебе расскажу. В ней как в жизни: с каждым эпизодом ты как бы взрослеешь, умнеешь, больше чего-то такого понимаешь, накапливаешь в себе. То и дело, как в жизни, приходится разгадывать различные головоломки, принимать неожиданные решения. Опасности, с которыми ты встречаешься, становятся с каждым шагом все серьезнее. Но главное не в этом - Игра устроена так, что, играя, ты все время чувствуешь, что в твоих действиях, кроме явного, есть еще какой-то другой, тайный смысл. Ты как будто куда-то движешься, к какой-то неведомой цели. И цель эта не только победа, как, например, в игре в шахматы. Она значительно масштабнее - в этом, по-видимому, и состоит главный смысл Игры, ее основной манок: она дает ощущение приближения к чему-то космическому, к какой-то жгучей тайне, вроде тайны смысла жизни. Поэтому школьникам со временем становится неинтересно ходить в школу - у них дома появляется как бы вторая школа, с огромными, небывалых размеров классами, библиотеками и учебными кабинетами, и фантастическим собранием развлечений и игрушек. В Игре много приходится стрелять, убивать противников. А они бывают совершенно разными: и люди, и не люди. Иногда удается подсмотреть, как вне Игры они нянчат своих детенышей, а потом почему-то идут с тобой сражаться и в очередной раз умирать. Все буквально как в жизни: таковы правила. Начавшись с фантастических, интерьеры Игры со временем превратились в интерьеры обыкновенного дома, а ее персонажи стали узнаваемыми. Теперь я все чаще хожу по обыкновенным улицам, захожу в обычные дома и магазины. В Игре у меня появились знакомые. И я жду не дождусь того момента, когда однажды откроется какая-нибудь обыкновенная дверь, за ней стоит Чук. Или Дух. Или Маринка со своим огромным замечательным дробовиком... Словом, ма, это удивительная, можно даже сказать волшебная - Игра. Но главное - это ее конечная цель, как смысл и цель всей жизни человека. Она все время убегает от сознания игрока, как убегает от путешественника горизонт. Но она - эта цель - в отличие от эфемерного горизонта, видимо, все-таки есть, она чувствуется буквально во всем: в смене интерьеров, в опасностях, тебя подстерегающих, в поведении различных персонажей... Эту компанию из парка я недавно там тоже встретил, ма. И вели они себя непотребно. Я должен был их проучить. Ведь нам необходимо чистить сеть!!!
Афанасий Павлович. Боже мой, теперь я точно знаю, что ему от них нужно! Да души же! - никакой платы, только их души!
Маринка. Афанасий Павлович, кому?!!
Афанасий Павлович (оставляя вопрос Маринки без ответа). Но я не понимаю - зачем?!!
Василиса Тихоновна (шепчет). Боже мой, это же самые настоящие ломки, как у наркомана! Я тысячу раз это видела! И отчаяние такое же!
Афанасий Павлович. Василиса, ему нужно вызвать врача!
Маринка. Тетя Василиса, только, Бога ради, не Володарского!
Афанасий Павлович (вдруг кричит). Все! Хватит! Мне это в конце концов просто надоело! Василиса, дай ключ!!!
Василиса Тихоновна. Тебе?! Зачем?!
Афанасий Павлович. Дай мне ключ! Я прошу тебя! Ты что, не понимаешь?
Василиса Тихоновна. Нет.
Афанасий Павлович. Разве ты не хочешь, чтобы я раз и навсегда... (Видя колебания Василисы Тихоновны.) Василиса, ключ! Ведь это твой сын!!
Василиса Тихоновна. На... (Не без колебания отдает Афанасию Павловичу ключ.) Что ты собираешься делать?
Афанасий Павлович. Сейчас увидишь. (Включает компьютер, ждет, пока тот загрузится.) Так, Димка, ты можешь самостоятельно двигаться? Отлично. Иди сюда. Садись. Садись рядом и ты, Василиса. Да, пожалуй, что и ты, Су... Телефон свободен? Свободен. Хорошо. Очевидно, моя заснула. Ну, поехали. Загружаем Игру. Выходим в сеть. Значит, так, Димка, сейчас ты мне покажешь, где ты их тут встретил. Ну? Показывай! Где?
Димка. Где? Да вон же они! Вот идут!
Василиса Тихоновна. Пятеро.
Маринка. Кажется, это в самом деле они!
Афанасий Павлович. Исчезнувшие!
Василиса Тихоновна. Боже мой!..
Пауза.
Афанасий Павлович (неожиданно упавшим голосом). Так. Хорошо.
Маринка. Чего ж, Афанасий Павлович, вы увидели тут хорошего?
Афанасий Павлович. Сейчас мы узнаем, кто с нами на связи... Посылаем запрос... Отвечает. Тот же самый номер: шесть-шесть-шесть. (Что-то в себе перебарывая, нарочито веселым голосом.) Ладно. Сейчас мы у него спросим... Что бы такое у него спросить?
Василиса Тихоновна. Например, хорошо бы узнать: откуда он говорит? И как с ним можно встретиться лично! То есть, конкретно: где и когда? Ну, что, Афанасий, пошел запрос?
Маринка. Смотрите, он отвечает...
Василиса Тихоновна. Что-что? Я что-то не поняла! Какая "Булочная"? Дом номер... двадцать семь? (Быстро выглядывает из окна кухни на улицу.) Да ведь это же наша "Булочная"! Как это может быть? (Возвращается к компьютеру.) Он не назвал время - когда?
Афанасий Павлович. Очевидно, время для него не имеет значения. Видишь - пишет: "когда угодно". Какой шутник!
Василиса Тихоновна. Интересно, а чем он подтвердит, что это в самом деле Он?..
После вопроса Василисы Тихоновны свет в кухне на мгновение гаснет и снова вспыхивает. Афанасий Павлович несколько секунд сидит неподвижно, упершись взглядом в монитор, потом пулей летит к входной двери, открывает ее и вылетает на лестницу. Возвращается.
Маринка. Ну? Ну же, Афанасий Павлович?!!
Афанасий Павлович (его настроение, так же как и голос, к этому времени окончательно падает "до нуля"). Никого. Ни одной живой души! Даже пугала в белом! Видимо, это на станции, Василиса, звони на станцию и узнай, что у них происходит. Думаю, что нам с тобой этого просто так оставить нельзя! (Ни на кого не смотрит и выразительно не договаривает.)
