Мы постоянно находимся в ситуации, когда единственная актуальная задача - невмоготу. Жить, например. Разве то, от чего удалось и вчера уйти под одеяло, вытянуться наконец, закопаться и убыть, разве оно возможно в еще более невыстроенном виде поутру? Хаос при неослабевающей настоятельности долгов и обязательств. Кто совершил погром? Мы сами. Наши поэты у власти додумались до потрясающей силы образа (правда, Гоголь, как всегда, опередил), что чеченцы сами себя разбомбили. О, если бы это было о наших душах, а не о разорванных детских тельцах и стариковском отчаянии - на последние дни жизни, - как бы это было метко.
Частного смысла существования - нет. Вот в чем наша ошибка, мы думаем, что есть, и живем так, как будто он есть. Гармонизация Зла в виде государственных образований узурпирует гармонию порядка. Но сказывается конец времен - ни черта не получается, все видно, и хоть все их делишки шиты-крыты, но шиты белыми нитками.
Свидетельство - вот наша участь. В свидетельстве есть и отблеск причастности и подвиг желания правды. Нам выпало только это. Любое наше участие в водовороте событий автоматически превращается в свидетельство. Пострадать от шальной пули - еще не значит стать участником. Нам не преодолеть непроницаемую броню между вершителем и свидетелями. Мы в лучшем случае свидетели своей жизни. Беда еще и в том, что свидетели не могут разглядеть как следует представшую картину. Не Грачева же мы свидетели, господа, не Куликова и не Ельцина. Мы свидетели того, что происходит поистине сейчас. А этого мы не видим, несмотря на свободу слова и горячее желание честных репортеров. Самое верное - наше внутреннее ощущение, не инстинкт, а моральное предчувствие. А Истина только у Бога. Абсолютная монополия.
О МАТЕРИИ
Конечно, совковый школьный ликбез по философии - не источник знаний, так, намек на наличие некой области человеческой деятельности, при которой, сидя в бочке, обмазываясь дерьмом, выпивая цикуту или разглагольствуя на ходу, некие безумцы обобщали и абстрагировали живое и не укладывающееся в законы беспорядочное варево жизни. И вот они там расщепили-разорвали это дело на материю и дух.
Теперь, в постсоветские времена, кажется, сразу после "ускорения" и еще до "демократизации", возникла "духовность", резанула ухо на ставропольском диалекте. И сразу всплыла Идея их перестройки - по сусекам поскрести, замызгать все ранее заброшенное, а потому как бы сохраненное - ресурсы, энергию по новой обманутых, забытые источники силы, - и обобрать по десятому разу.
Тут же повыползали и символы этой горбачевской духовности - Лихачев, Аверинцев и менее постно-известные, но не менее желающие, чтобы до них очередь дошла. Новые духовные отцы охотно влезли в иконостас, и пошла духовничать губерния. Но не об этом речь. Не о заново отлитых на оборонных заводах колоколах - духовная конверсия или конверсионная духовность. Консервированная. Такой довольно быстрый раздел и передел действительности - выполнили-таки первоочередную задачу "ускорения" в бездну. Но хочется, чтобы дым поскорее рассеялся. И вот что стало видно. Стало больше понятно про - материю. Раньше именно она была страшно далека от народа. Теперь же приблизилась и наехала на всех. На одних в форме соблазна, на оставшихся - в форме непреодолимых проблем. Мы уперлись в объективное существование материи, наконец-то, после стольких лет торжествующего материализма. Она неисчерпаема воистину и способна обучать нас до бесконечности. Только у материи следует доискиваться правды, ибо дух врет, - во всяком случае, - не проверить.
ГИБЕЛЬ ПРОМЕЖУТОЧНОГО ЗВЕНА
Возможно, в школьном варианте дарвиновской теории происхождения видов и нет никаких неувязочек, я не помню. Скорее там, в этом пересказе, - все в ажуре - новые формы закономерно надуваются ветром времени и безжалостно бракуются или приветствуются молчаливой, но азартной окружающей средой. Однако уже потом какие-то вышли разрешения, правда, не усомниться в закономерности процесса, а отнестись к нему более взволнованно - вот, мол, не хватает все же будто бы некого промежуточного звена между совсем еще обезъяной и совсем уже человеком. Не откапывается такая "летучая рыба" в этом самом интригующем разделе.
Некоторые, конечно, недавно тут спохватились при виде одного из силовых министров - вот оно, недостающее звено! Но наука на нищем пайке забралась в такие прикладные дебри в надежде на субсидии, что просто не смотрит уж совсем пытливым взглядом по сторонам. Короче, наука проморгала, а политика проглотила, принесла в жертву, и опять - звена не видать.
Да тут, пожалуй, и нет ничего удивительного. Рок, это рок жадно парит над деталями, выдающими методологию "самой природы", и выхватывает их из картины жизни.
В человеческом обществе с этими самыми промежуточными формами дело обстоит так же безнадежно и печально, как в естествознании. Есть множество людей, в силу социальных катастроф оторвавшихся от своего "вида", возможно, не совсем случайно, а в результате некого уже имевшегося минимального отличия, - оторвавшихся и полетевших. Но тут вам не распространение семян в природе, где каждый крючочек рассчитан на определенную шерстинку, а семечко, высранное медведем подальше от ягодного куста, даст начало новому растению. С людьми немного сложней. Эти высранные по всей стране остатки пожранных революционным медведем определенных видов - погибли или выжили, но погибли в смысле принадлежности исходному или новому социальному виду. Я знаю массу случаев, когда они даже перестают размножаться. От этих людей не остается ничего.
Где они, эти переставшие быть кем-то и не сумевшие стать кем-то еще? Конечно, они есть и под боком, в Москве, но тут, в этом центре кристаллизации слоев общества, они быстро классифицируются как лимита (от общаг до высших эшелонов), как бомжи, свободные художники, панки, шизофреники и т.д. и т.д. Нет, прожить всю жизнь, не пробившись ни в один разряд, пропарить в уме выше или хотя бы мимо своей формальной стези - это удел еще и деклассированных мест обитания.
Да что толку вам указывать. Вы ведь не поедете сначала на электричке не меньше двух часов... Ну, это бы, может быть, еще и можно было бы - прокатиться, глядя в окошечко на сладенькое, но уже не вкусненькое - нынешние пейзажи за окном, - зады, зады, ржавые вагоны, цистерны, лежащие на траве, как рыбы на суше, ангары, заборы, свалки, помойки, свалки, помойки, наконец, дачи отставников той эпохи (дачи "новых" не видны, их подъездные пути - шоссе), единичные признаки жизни - подмосковная коровенка на лугу на веревке, носительница очень дорогого молока, мелькнет парочка подростков на велосипедах, задевающих вывалившийся из-за забора куст при повороте с улицы Лесной на Железнодорожную, и, если повезет, - то пятна света и тени - то ли лес не был полностью вырублен при застройке, то ли старые дачи разрослись, как кладбище, - одним словом, некоторые кущи еще в отдельных местах имеются, однако и среди них вдруг выпрыгнет из-под земли городской микрорайон, метастаз какого-нибудь города-спутника, города-ракеты или города-танка.
Так вот, надо долго ли, коротко ли ехать электричкой и оказаться на станции, от которой дойти до автостанции. Сам Красноуродск будет устроен типово: старые двухэтажные деревянные дома с коммуналками, в прошлом с печками, где дерево и теперь, в новую эру газа и электричества, старое дерево стен, перил - пахнет керосином-коридором, где, несмотря на барачность форм, есть деревянное содержание с заветными штрихами - щели, крылечко, навес. Это не красота, но достаточная задушевность для детского эстетического ощущения жизни - как сорняки, например.
Но среди этих ветхих сорняков поднялись и глушат их бетонные бараки новой эпохи, может где-нибудь на отшибе "встать" какой-нибудь инвалидно-короткий проспект, поблескивая стеклом универмага.
Это - город. Там, в глубине, еще должен быть сталинский археологический слой - кирпичный городок со своими подданными. Но как всегда у нас - все эти элементы города не связаны, разделены пустырями, свалками, местами для распития, кустами для изнасилования, стадионами для избиения.
Но я вас зову даже не в этот гармоничный по-своему и вполне социальный мир. Пошли дальше-больше. Сядем в автобус, их много, маршруты разные. Поедем туда, где нет ничего исторического, не в деревню Федотки или совхоз Заря, а в какую-нибудь аббревиатуру, где советская власть - на ровном месте. Вот, например, ЦМИС - расшифруйте, правда, потом, а то уйдет автобус.
Изредка удается прочувствовать, что живешь на земле, на планете, поверх географии. Но дурная география подмосковной глубинки, где исходный ландшафт разрушен до основания, а затем... затем кое-где выстроили на пустых местах какие-то обрывки поселков, - если совхоз - одноэтажные бараки, если же, например, ЦМИС - то четырех-пяти. Автобус остановится - с одной стороны щепотка домов, с другой - бескрайний, каким-то чудом некрасивый, простор.
Я думаю, тут тоже есть какая-то основная социальная группа, по праву занимающая поверхность ЦМИС. Но вот, допустим, путем обмена, крушения неблагополучной семьи, раздела имущества кто-то посторонний затесался в стройные ряды цмисовцев... Основа жизни чужаков - телевизор. Казалось бы, он призван создавать иллюзию равенства. Ну, конечно, все одновременно видят и слышат одно и то же. Но в глухой деревне, например, силу воздействия сохраняют только сериалы, - ну, невозможно в безмолвном окружении полей и лесов отреагировать живо на правденку-сиюминутку взорванных алжирскими террористами автобусов. (Даже во время нашего знаменитого путча старушка, у которой в избе мы, деревенские дачники, прильнули к телевизору, дремала-дремала, роняя голову после дня сельхозработ, но один раз встрепенулась и спросила: "Пенсию не отымуть?") После "новостей" надо еще выйти загнать скотину, т.е. сразу оказаться в тиши и стрекотах мироздания. С небом, туманом, неподвижностью или порывами беспартийного ветра. А вот в беспочвенных поселениях телевизор - руководитель, друг и начальник. Там у телевизора могут жить промежуточные звенья эволюции. У них есть вкус. Откуда взялся Он? Бедная Лиза! Информацией надуло. Да еще, может быть, какой-нибудь дальний или продвинутый родственник приезжал из какого-нибудь города-на-Крови и научил, что любить, а главное - что ненавидеть. И если среди псевдоцмисовцев есть любящая мать, одинокий брат - они поверят всем сердцем пришедшемуся им по вкусу - вкусу. И будут жить двойной жизнью промежутка, телом они будут больше всего беспокоиться о картошке (или где-то посадить или где-то закупить), а душой - прилежно-правильно, с ощущением торжественной новизны, угадывать, как на какую информацию, музыку или пропаганду из ящика - реагировать.
И эта отрава, этот вкус помешает им принять участие, но не защитит от участи. Старой матери, правда, он даст более богатую эмоциональную жизнь на месте, однако лишит товарок, а сыну вкус помешает жениться, случиться, стать кем-то и чем-то. Он будет опираться в душе на идеалы, которые являются чужими достижениями, и не решится на свои собственные. Его отличие от серой цмисовской массы будут ощущать, но оно воплотится не более, чем в романе с начальственной дамой, удобно отвлекающем от самореализации, как тот же телевизор. Играя в игру про настоящие ценности, он будет "собирать джаз" или прибьет больше, чем у соседей, книжных полок, заставив их рекомендованной литературой. Кто может знать, что и как он прочел. Кто вообще что прочел? Это так интимно. Может, как раз он и прочел. Нет, не тут его промежуточность. Господи, дай сил написать, подогнать виденное под концепцию! Помоги, Господи, этот грех инвентаризации так близок к раскаянию. Возможно, бездарность поможет мне согрешить не так крупно, получится, например, неузнаваемо или почти ни одна душа не прочтет. Веруя в справедливость любой участи, решаюсь продолжить.
Именно вкус и пропасть между ним и собственными проявлениями не дают укрепиться нигде и ни в чем. Вы можете мне немедленно возразить, что никто не пишет, как Пушкин, но Пушкина читают и любят все. Так что ж? А то-то и оно, что Пушкина читало по-настоящему столько человек, сколько вообще не водит глазами по буквам, а имеет достаточно высокий уровень восприятия или дар. А всесоюзная любовь - это так, "анчар", отгадка во всех кроссвордах. Но дело, конечно, не в том, что не создают ничего на уровне якобы их вкуса, а в том, что ничего не создают, и вкус - не их, но они в него вцепились вместо жизни.
Практически все люди живут с камнем на сердце - с тоской знаний о себе. Чтобы не застрять в промежутке, если уж к тому дело идет, нужна огромная энергия. Это не энергия правоты, а энергия Рока. Роковая энергия осуществления. Уж чем она питается, лучше и не задумываться. Это даже не энергия карьеризма, заставляющая людей попадать из провинции в Москву, а уж тогда и дальше - в Нью-Йорк. Роковая энергия позволяет стать, а не катиться в модную сторону. Став, можно и укатиться.
Робость в быту и холостые попытки вырваться - внутри - вот ежедневная картина гибели промежутка. Промежуточные звенья еще недавно составляли контингент графоманов, присылающих свои рукописи в литконсультацию Союза писателей. Подруга показывала мне эти школьные тетради, где замученная теща писала в стихах, но в строчку подряд свои горестные ламентации: "зять все время пьет, получку не отдает, жену и тещу бьет..." Эта обреченная попытка подняться над своей жизнью, передвинуться на другой уровень восприятия, не зависеть от сформулированного - попытка произойти, победить, добиться прямохождения, используя руку для письма. Где они потом, как они там, после того, как выдохнется и разоблачится изнутри истошный порыв по правде, никогда не питавшийся надеждой? Просто постареют, снизят требования к жизни, кто-нибудь сойдет с ума.
Может, лень выбраковывает их из стройной системы состоявшихся видов?
Бедные! Никто не протянет им руку, и если не сын, так дочь заимеет ребенка, ребенок не поднимется, а снизится. Неустойчивого равновесия хватает только на одну попытку. Любое дуновение внешнего мира, уж не говоря о смене исторической формации, толкает их вниз, обратно.
Нет, пожалуй, если уж даже и доехали до автостанции, два часа потеряли в электричке, - лучше повернуть назад и отказаться от подробного изучения феномена, который не интересен, кажется, "самой природе". Нет места ни в какой науке для изучения тупиков, неярких частных случаев, бесплодных смоковниц. Видимо, интерес не бывает праздным.
* * *
Куда там жить не по лжи - хоть бы иногда думать, знать, чувствовать, что это и это - ложь, фальшивые мечты, легенды и мифы, что жизнь страшна и грозна, что мы живем, засунув голову не в песок даже, а под искусственную тонкую пленку и даже там выдышали почти весь воздух, что никакого дешевого берега (Земля!!!) заведомо нет, а есть только плоды нашей деятельности и бездеятельности, наших мыслей и бездумности, наших чувств и бесчувственности.
Вера в Бога только дает силы верующему, а вовсе не означает автоматического вмешательства извне в нужный момент. Мы пронизаны Замыслом и Промыслом, но мы их не знаем. И потому в нашей жизни симуляции не меньше, чем халтуры, т.е. лживых помыслов не меньше, чем ложной деятельности. И вот на фоне этой игры в жизнь наше общество то и дело бывает неприятно удивлено. Помните, как наша общественность взывала про "зевак" при военных действиях у Белого дома? Дикари, мол, пришли посмотреть... Т.е. любой, кто хотел хоть что-то увидеть своими глазами, а не судить о действительности по огонькам, трассирующим на темном экране телевизора, кто хотел стоять рядом с якобы реально происходящим в настоящую минуту в этой стране, - моральный урод. Другое дело, что они, эти неотомисты, почти ничего не узнали, ибо чтобы правильно увидеть, надо уже знать. Но вовсе не собираясь никого идеализировать и прославлять, я бы не стала даже глупую попытку "дознаться" - презирать. Да уж что там! Все потом забылось, затмилось следующим громом среди ясного неба - откровенным Жириновским. С ним удалось связать все свои опасения за судьбу жизни на Земле. За эту самую жизнь не вызывает опасения ничто - ни война, ни будничная неукротимая халтура, приводящая к огромным жертвам, ни леденяще-игривые газетные сводки о родителях-садистах и т.п. Почему эффектное оформление неблагополучия так пугает? Почему теракты кажутся такими нелогичными? Может быть, кто-то действительно думает, что все хорошо, кроме высоких цен при низких зарплатах у одних и огромных денег у других?
Я смотрю на людей умных, казалось бы, достигших определенных творческих или деловых вершин, получающих гуманитарную помощь премий, и вижу, что они уверовали в свою заслуженность, в то, что есть им такое неплохое место на земле. Да неужто ума не хватает понять такую простую вещь, что если ты не стоишь дрожащий и нагой перед Богом, а чем-то таким укреплен и поддержан, то это поддержка Дьявола. Бог не освобождает от страха божьего никого. А хотелось бы укрепиться тут, окопаться и не дрожать. Ведь смешно говорить о заслугах в принципе. А не то святые, вместо того, чтобы мученически умирать, должны были бы выходить на заслуженный отдых - принимать награды, выступать с воспоминаниями, как ветераны-партизаны.
Интеллигенция опять не угадала. Нельзя делать исторический процесс, как нельзя правильно поступить для будущего - как поступишь в настоящем, такое и получишь будущее. Но по лжи - ничего не выйдет. Не хотите на крест - посторонитесь и согласитесь добровольно получить действительно по заслугам. Если вы не готовы на жертву - вы ничего не сумеете сделать в этой жизни, действительно пронизанной Замыслом и Промыслом.
P.S.
Каждому - по заслугам? Это слишком жестоко, вспомните Гамлета: кто избежал бы порки?
Других возражений нет. Сплошное нотабене с восклицаниями. Ольга Шамборант, как обычно, не пишет ничего, кроме правды.
Мы виноваты: напечатали однажды несколько ее страничек, раньше опубликованных в другом журнале. Больше не будем: лучше пусть кто угодно и сколько угодно перепечатывает ее тексты из "Постскриптума". Они принадлежат времени - потому что из него состоят.
"Постскриптум", вып.8:
Следующий материал
|
