Настоящий текст представляет собой как бы ответ на эссе Олега Дарка "Заметки натурала" и был опубликован вместе с ним в специальном выпуске газеты "Гуманитарный фонд", посвященном проблеме "Гомосексуальность и культура" (#50 за 1992 г.). Не без удивления обнаружив то же самое сочинение Дарка в шестом выпуске "Вестника новой литературы", появившемся летом 1994 года, мы восприняли это как следующий ход в полемике - и, естественно, не можем не сделать свой, вследствие чего и ответ публикуем повторно.
Культуролог-натурал размышляет о природе нормальной человеческой сексуальности и о природе бунта против природы, то есть о сексуальности, с его точки зрения, ненормальной, типологически отличной, превращенной, - о природе гомосексуализма. Постмодерновая риторика нигде не выводит автора за пределы нормального здравого смысла, оставаясь стилистическим налетом. Правильный и хороший текст, состоящий из хороших и правильных мыслей, вполне достоин - хотя бы в силу того, что представляет собой уравновешенное мнение здравого смысла, - внимательного взгляда. Есть особый взгляд, традиционно связанный с работой философа. Это - не просто внимательный, а пристрастно, тематически внимательный, и в этом смысле - превращенный взгляд. Он не обращает внимания на само собой разумеющееся, а выделяет те аспекты, которые содержатся в созерцаемом неявно, нетематически.
Направим этот взгляд на какое-нибудь хорошее и правильное высказывание из данного текста. Например, на это: "Переспать с приятелем мало, чтобы стать гомосексуалистом". Тематический взгляд видит в этом высказывании следующие положения:
1) Существует человек, как инстанция склонности, воления или влечения.
2) Существует подлинная, в природе данного человека лежащая, склонность, "тип сексуальности", которая может и не открыться своему носителю, во всяком случае - не проявиться в его практике. Существует тайное и явное в сфере влечения.
3) Существуют "гомосексуалисты", то есть люди, по этому влечению типологически отличные от прочих, причем неважно, какова тайная направленность влечения, любят ли они "девочек в мальчиках", "мальчиков в девочках" или "себя в другом", - важен момент различия, отклонения. Существо гомосексуализма - в тайном, а не в явном.
4) Неизбежно, хотя и неочевидно: существует некое правило, принцип, норма нормального влечения. Типологическое своеобразие гомосексуалистов требует того, от чего происходит отклонение.
Нормальная сексуальность полагается натуралкультурологом как неподвижный канон, создающий саму возможность модуляций и отклонений, как нетематический фон, на котором только и возможны всякого рода "тематические" безобразия. И если "переспать с приятелем мало для того, чтобы стать гомосексуалистом", то, развивая эту мысль, стать гомосексуалистом мало, чтобы изменить порядок вещей, чтобы гетеросексуальное влечение перестало быть природой влечения.
Природа натуральна, гетеросексуальна, и именно это ее свойство производит гомосексуализм.
Все эти основоположения, не исключая и первого, сегодня выглядят спорно. Но взгляд не спорит, а смотрит и исследует. Его интерес - в самом механизме работы натуралкультурологического разума.
Разум, по Канту, предписывает законы природе. Этот разум - не исключение. Посмотрим, как он это делает, на примере: "Можно построить лестницу гомосексуальной предрасположенности, и окажется, что в искусстве она зависит от степени противоестественности форм, пассивности потребителя и содержательной незаполненности. Литераторы... живописцы... музыканты... Ведущие вверх ступени... Зритель пассивнее читателя. Драма семантичнее симфонии."
Утверждая этот неумолимый закон, натуралкультуролог вряд ли может похвастаться тем, что опирается на результаты статистического исследования. Я не думаю, что кто-то когда-то выяснял, например, процентное соотношение "семантичности" (= осмысленности?) драмы и симфонии, сопоставлял результат с процентом сексуальных перверсий среди драматургов и композиторов. Но самое смешное - в том, что если бы такой титан натуралкультурологии нашелся, если бы метод, позволяющий научно обосновать классический тезис Н.С.Хрущева "абстракцисты суть пидарасы", был построен, эта работа не осталась бы бесплодной. Та природа, о которой идет речь, есть природа податливая и внушаемая, и она вознаградила бы мужской напор трудолюбивого исследователя, подарив ему именно такой процент, какой он сам хотел бы от нее получить.
Дело в том, что эта природа - вторая, а не первая, naturata, а не naturans, "оприродствованная", а не "природствующая". Она возникает только в особом роде натурализующих высказываний. И разум натуралкультуролога есть не что иное, как машина по производству натуры из культуры. Он натурализует культуру так же, как медицина натурализует тело, и с той же целью - чтобы сделать свой объект дискурсивно доступным. Если натуралкультуролог не натурализует гомосексуала, он попросту ничего не сможет о нем сказать.
Советская медицина, много сил положившая на теоретическое и клиническое решение задачи натурализации гомосексуалов, вынуждена была опустить перед ней руки. Даже курсы аминазина, не говоря уже о более легких средствах, не дают стойких результатов. Самое большее, что могут сделать с пациентом эти меры, - устранить его сексуальность вообще. Из клиники в итоге выходит не натурал, а инвалид.
Натуралкультуролог строит дискурс натурализации, и в итоге работы этого дискурса получает миф. Миф в смысле Ролана Барта: как "натурализованную историю". Или - натурализованную культуру. Данный миф - миф о гомосексуалистах - получился хоть и здравосмысленным, но "нетематическим", то есть - не схватывающим никакую культурную предметность, и потому - совершенно неинтересным.
Можно ли работать иначе? Как говорить о культуре, об искусстве, о теле, о сексуальности, не натурализуя их и не превращая в невалидные мифы? Я бы поостерегся прямо отвечать на этот вопрос.
Философия культуры - еще ребенок, она должна избегать всякой поспешности и развязности, и лучшее, что она сейчас может делать, - задавать умные вопросы старшим - философам и поэтам. Французская мысль спрашивала Арто и Батайя, и многое узнала о них. Мы сегодня можем спросить Харитонова. Нужно только хорошо построить вопрос и внимательно выслушать ответ.
|
