В этой публикации собраны воедино произведения (главным образом, естественно, стихотворные), посвященные Евгению Харитонову. Ее название следует не отличавшейся благородством традиции: сборники "Венок Пушкину" или "Венок Есенину" принадлежали к худшей разновидности "братских могил", в которой несколько безусловных имен служили прикрытием для оравы мелкотравчатых советских авторов, в своем обращении к культовым фигурам русской литературы (и жизни: был ведь еще и "Венок Гагарину"!) движимых глупостью либо корыстью. С Харитонова, однако, корысти пока никакой, да и от глупости у него изрядная защита: известность в достаточно узком кругу. Поэтому "Венок Харитонову" - это еще и акция, возвращающая писателя в контекст тоталитарной культуры, являвшейся одним из важнейших предметов его любви-ненависти, его творчества.
Многие из составивших "Венок" произведений публиковались и раньше, но - в силу разных причин - без посвящения (скажем, из четырех печатаемых ниже стихотворений Лены Гулыги посвящение стояло лишь в первом - это, вероятно, первое по смерти Харитонова печатное упоминание его имени на Родине). Но и в тех случаях, когда адресат назван или очевиден, мы сочли необходимой републикацию, а не просто библиографическую отсылку: при таком рядоположении рельефнее выступают разные ипостаси Харитонова, разные интерпретации его литературного и жизненного образа. Единственный источник, републикацию вслед за которым мы, по понятным причинам, сочли излишней, - это харитоновский двухтомник, где напечатаны еще несколько стихотворений Л.Гулыги и текст Е.Шифрина.
Лена Гулыга
* * *
Твой приход -
Как набег,
И уводишь в полон
Мой покой,
Мой застой,
Пепелишь мой ночлег,
И на сны - кандалы,
И на песни - запрет,
Лишь шумят ковыли
И глядят тебе вслед.
Я - как лес под огнём,
Я - как степь под конём,
Ты как сушь,
Ты как град,
Ты как дальний набат.
1966
Л.Гулыга. Белый май. - М., 1983. - с.38-39.
Из Саади
Я однажды был наказан
Горько.
Полюбил я синеглазого
Отрока.
Чтоб забыть его, бежал я
На край света.
За морем остался отрок
Где-то.
И ни свидеться, ни встретиться
Не чаял,
А вчера слепым
Его встречаю.
Л.Гулыга. Жемчужный улов. М., 1994. с.58-59. (заг. "Из Оскара Уайльда")
* * *
На остров мой пришёл лён с голубыми глазами:
"Я принёс тебе рубашку - не прогонишь?"
На остров мой пришёл хлеб с золотыми усами:
"Я принёс тебе краюху - не прогонишь?"
На остров мой пришёл конь с чуткими ушами:
"Я принёс тебе ветра свист - не прогонишь?"
На остров мой пришёл пёс с репьями:
"Я уткну тебе в щёку мокрый нос - не прогонишь?"
На остров мой пришёл друг:
"Я пришел на огонёк - не прогонишь?"
Л.Гулыга. Белый май. М., 1983. с. 28.
* * *
Заснул я поздно,
И во сне увидел,
Что женщина, которую любил,
Которая давно мне изменила,
Пришла,
Стоит на лестнице, внизу,
И крепко держится руками за перила.
Заснул я крепко
И во сне увидел,
Что женщина, которую забыл,
Которая давно меня забыла,
Пришла,
Стоит на лестнице, внизу,
И крепко держится руками за перила.
Тогда я встал, спустился и увидел,
Что женщина, которую любил,
Которая когда-то изменила,
Пришла,
Стоит на лестнице, внизу,
И крепко держится руками за перила.
Марина Андрианова
Немо немощно
говорящие глаза
взгляды
одни взгляды
привыкшие к тишине
голубые
А снег под вечер серый
дым и утром
серый
Взгляд был
голубым
Драма
он - там
мы - здесь
А всё знакомо
там
Закутался в зелёный с чёрным плед
и стих плетёт
Всё пишет о себе
прошедшем или будущем
седым от снега
серого под вечер
Чай на плите
на стенках паутина
и он
всё пишет.....
* * *
Канавы, лужи
закатные облака
вечер
Мы идём
и болтаем глупости
......
Я люблю
когда можно увидеться
Легко свободно
болтать
Ах, и любить!
А хоть он и не любит
Привык
устал
Михаил Айзенберг
* * *
Мы состояли как бы в одном ЛИТО,
но общались с пятого на десятое.
Что-то за ним водилось. Да мне-то что?
Мало за кем когда не водилось всякое.
Только в зрачках уже стеклянел мираж.
Молодой ещё, а казалось, что моложавый.
Иногда играл. Временами впадал в кураж,
и тогда страну, не гнушаясь, считал державой.
Он любил учащихся ПТУ.
Он любил актёров и не любил евреев.
Вот поэтому? Вовсе не потому.
Потому что медлил, а всё раскрутил скорее.
Потому что умер несколько лет тому.
1986
"Указатель имен". М., 1993. - с.97.
Татьяна Щербина
* * *
Я плачу оттого, что нет грозы,
Как зелень ядовита в это лето!
Такого фосфорического света
Нет в каталогах средней полосы.
Я плачу - оттого что медлит дождь,
Стоит в резьбе нефритовой крапива,
Природа неестественно красива,
Всё нынче зацветает, даже хвощ.
Я плачу. На малиновой щеке
Застыла лихорадочная блёстка.
Я бледная от роду - как извёстка,
И я привыкла жить на сквозняке,
Но жжёт глаза от ирисов и роз,
И ветры затаились для удушья, -
Ну что же ты, земля моя недужья,
Спасительных не проливаешь слёз!
Александр Анашевич
* * *
По Е.Х.
Зачем меня мучили, зачем лечили, боярыня.
Белые камни на могилку мою, жёлтые одуванчики.
Приходите, мальчики, отдыхайте. Лавочка, свежий воздух.
Приходите, ангелы. Заняться нечем.
Приходите старухи, суки. Венки, яички, коржики.
Буду лежать, принюхиваться.
Дмитрий Кузьмин
Памяти Евг.Харитонова
... никогда не надо слушать, что говорят цветы.
Великий Пан умер.
Маленький Моцарт,
ночуя в поездах, на вокзалах,
незаметно вырос.
Подстригся по моде.
Сдал документы в путягу.
Обратно - надо ехать.
Буфет закрыт. От соседа несёт козлом.
Оставшееся голодным божество
Засыпает, положив голову на чужие чемоданы.
Задравшаяся майка
Открывает девственно белую полоску кожи
С родинкой у самого позвоночника.
Я садовником родился.
Все цветы от меня отвернулись
Некому больше сыграть на флейте.
