* * *

"Что там за стенами этого дома, где неуютно, темно и диктатор стоит в каменном платье?"
Сладкий предутренний сон, мягкое порно, безупречные механизмы Картье, превращённые из ртути.
Что ещё может быть в этом пространстве, кроме грусти, неулыбчивых ангелов местной касты
с симптомами полного счастья и астмы, падающих в обморок от грома небесного и грубости
в маминой спальне, вздымая мёртвых эльфов хны и басмы;
кроме полой сферы глобуса, непрочитанного Борхеса.
Пересчитай всё это, перепиши под копирку, и в завершенье пира рядом встанут
уже не ангелы, а чеченские террористы нежные и напористые,
как романтические персонажи Кристи.
Будут обманывать тебя, уводить, прятать, обалдевшего от их наглости и власти.

ФИНАЛЬНЫЕ ТИТРЫ

1.

Следует пережить эти недетские страхи, прикушенные языки, золотые минуты Кюхли,
брачную бессоницу, её драгоценные брошки.
Видеть, как от недосыпания веки порозовели, припухли.
Слава Богу, Испания греет меня и хранит, видит насквозь, ласково душит.
Пусть паршивый бес, который в голове моей двигается как поршень,
растягивает себя, пытаясь завладеть бо́льшим.
От каждого слова, от каждой птицы головные боли.
Как говорила Зоя: у меня своё подполье.
Я пойду дальше своей подруги, помня до подробностей её уроки, её шёпот, вату алкоголя.
Тяжело тело перемещать под взрывчаткой, под её недосказанностью, молчаньем,
под прощальным недописанным письмецом, в котором отмечаю:
"Береги меня, Испания, отгораживай, ври.
Выходят из меня воздух, вода, тепло, только дети остались внутри."

2.

Запри меня в комнате, в центре Берлина, не вынимай меня из каменного кармана.
Ещё сверху ладонью прикрой, держи крепче, пальцев не разжимай.
У кирпичного платья особый крой: проведут подсвеченные ходы от Бергмана до Нотр-Дама.
Оставь меня здесь, запри в ванной: нужно много холодной воды для головы больной.
Не помню, что́ я сама себе говорила, укоряла, много курила.
"Над Россией солнце ярче, согреет тебя Ярило, выбирайся из чёрной ваты, идёт время.
Нет здесь принцев на конях, умерли в Риме."
Гладь меня, Софья, по голове, прижимай к сердцу, гони от дворца всех Педро,
вылей им на головы кипяток, сыпь в глаза пудру, красный перец.
В общем, охраняй меня, как Сцилла Харибду, медведь Машеньку, школьник парту.
Не жалей меня, скажи правду:
когда жизнь такая войдёт в моду, когда родится у нас первенец.

3.

Всё главное осталось позади.
Чужие дети растут, уже осыпаются лепестки.
Мимо нельзя пройти и не засмотреться.
Софья, растягивай паутину, живее тки.
Какие тяжёлые камни в твоих руках.
Самородки эти тянут тебя по земле на скошенных каблуках.
Подслеповатые бесы, спрыгнувшие с лубков,
не записанные никем - их не заметил Барков, -
поднимают за волосы, раскручивают, затаскивают в альков.
Повернись на своих шпильках: везде тюрьма.
Только подумаешь о том - уже проскочила зима.
Самое время встать за чьей-то спиной,
прижаться, не поворачивать головы, любить, как убийца,
ввинчиваться внутрь, подбрасывать, тянуть за собой на дно и
никому об этом не рассказать в полиции.

4. Бал

Комар пищит, грызёт меня, кто выйдет живым из этой корриды.
Кто пройдёт через глухие коридоры, принесёт воды, мыла,
чтобы бельё постирать, ребёночка умыть.
Я тянула всё это, не думала, не верила, а всё получилось,
казалось, не умею ничего, ничему не училась.
Ходила, собирала полынь, вереск, искала змею, жабу, летучую мышь, василиска.
Раньше читала только по-русски, рисовала окружности, плоскости.
Теперь увидела его так близко, много цветов увидела,
будто у памятника стою, у подножия обелиска.
Оказывается, чтобы быть счастливой, никуда ходить не надо.
Всё рядом, всё под рукой - и любовь, и золото, и наряды.
Всё это бесценно, но всё исчезло, остались только розы, как платок у Фриды.

5.

Завариваю чай, стелю постель, думаю: "Мне совсем не жалко эту страну, её людей".
Мало выпили сегодня, закрыли бордель.
За день: половина грязного золота намыто, половина белья постирано.
Соня Б., я лягу, а ты потрогай мой висок, скажи, что я болен.
Скажи, что я сладкий, разорвут меня на кусочки нищий и барин.
Не стоять мне как цветок в огне, посреди бани, не летать мне над замками Британии.
Кто богатый, кто даст мне серебра, кто вырежет мне ребёночка из ребра,
ни араба, ни азиата - комнатного идола, ангела, будущего короля.
Выдержит ли нас двоих земля.
Имя моему золотцу в каком искать словаре.
Сидит у меня внутри, спрашивает: "Выйдут ли из моря цари, загорится ли шапка на вор╜.
Пора заканчивать шоу, давит на веки димедрол.
Скажи сто неприличных сказок, воронежский декамерон."
Слушай. Отняли солдат у санитарок, дали солдатам бром, спят мёртвым сном.
Всю их солдатскую горькую жизнь засняли, споецировали на экран.
Сидят санитарки без любви, солдаты без одежды, короли без корон, смотрят в окно.
Сонечка, видела ли ты более грустное кино.

6.

Повторенье пройденного - святое дело для нас, надо всё успеть: постирать, украсть.
Королева и нищенка встанут здесь, мир моей комнаты им не тесен.
Попробуй под их взглядами раздеться, попробуй их прогнать,
иначе будут всю вечность стоять, нести за тобою крест.
Таких Бог послал тебе невест: могут кровь твою выпить в один присест,
позвать на пиршество взвод солдат, симфонический оркестр.
Королева всё умеет, всё даётся ей без труда.
Может тебя наказать, голову отрубить, если не получит твоей любви, не коснётся рта.
Её подруга - самая нищая на земле, у неё ничего нет: ни имени, ни платья, ни семьи.
У неё один орган чувств вместо шести, и тот она обронила, не нашла во тьме.
Зато есть в её сердце бессоница, неудержимая страсть, она полна твоими детьми.

7.

Софья, ты была хорошей ученицей, подросла, покинула королевство, каменное платье.
Кто мне за менторство моё заплатит.
Нужно начинать новую историю, расставить фишки, сядет напротив небесный fisher.
Я, как всегда, проиграл, с бритвою в ванную вышел.
Бегут уже, стучат санитарка и фельдшер.
Всё это повторяется каждый вечер.
За что груз такой взвалили на плечи, твоему золотцу, твоей Феличе.
Теперь ищи меня в тридевятом царстве, в психиатрической больнице.
Встану пред тобой в облике птичьем, такой у народа моего обычай.
Попробуй теперь отыскать между мной и собой сорок отличий.

* * *

Мифология, странная репутация, имена, которые неловко произносить.
Всё это надо как кусочек льда отколоть, проглотить, словно зародыш внутри носить.
Падают женские статуи, завёрнутые в шелка,
останавливая то голосом мёртвой матери, то визгом обиженного щенка.
Развлеки меня, отвлеки, трахни; не знаю, чего ещё хочу.
Вроде много желал, теперь даже не думаю о том.
Бредил матросами, ночным портом, огоньками, мерцающими за бортом.
Обольщённый французами, странствующим Жене с
мозгом шимпанзе в стеклянной банке, думающим желе.
Шампанское, чёрная кожа, томик Бомарше.
Фигаро здесь и там, Фигаро с тем и с другим.
Жан, прошу, исполни французский гимн, всё равно тишины не услышим, не устоим,
выйдем как Порги и Бесс в несмываемом гриме и со зрителями заговорим.