ГАЛЕРЕЯ ПРОГРЕССИРУЮЩАЯ

I

Ты был
со страшненьким личиком
но
голенький
походил на натурщика
каких предпочитают рисовать художники
уставшие от классических форм

А пиписька всегда -
столбиком.

Твоё юное тельце
напрочь (кроме лобка)
лишённое волос
само ещё толком не разумело
нравится ли ему больше
позиция "под"
или "над".
Поэтому мы не тратили времени
на уговоры.

Когда я видел под собой
изысканные линии твоей нескладной фигурки,
ещё почти без мышц,
меня мутило от желания
разорвать тебя на части.

А когда в дело вступал
твой столбик
(помнится, работал он
с азартом отнюдь не детским!)
меня начинал разбирать смех
от мысли
что я,
такая здоровенная кобыла,
распласталась сейчас
под таким сосредоточенным
трогательным ангелом.

II

М.В.

Ты был
гипнотизёром.
По профессии.
Гипноз давно волновал меня
своей таинственностью.
Однако каким-то глубоким инстинктом
я чуял
что поддаться внушению
не смогу.

А ты, как истинный мастер,
сразу же узрел
что я не гипнобелен
поэтому выбирая лечение
ты остановился на иглоукалывании.

Я всегда панически боялся игл,
да и вообще всего
что насильственно вводят
в человеческий организм.
Но безукоризненная белизна простыней
которыми были покрыты койки
в твоём кабинете
как-то сразу внушила доверие.
И я сдался.
И пал.

Сначала было очень больно.
Да и потом тоже.
Всегда.
Но дальше влез -
больше дров
И желание чтобы иглу засадили поглубже
разгоралось
раз от раза.

Время от времени
ты разнообразил методы терапии.
Когда тебя посещало желание, конечно.
Я ведь не смел тебе признаться
что мне всё время мало.

В любом случае
я уходил с твоих сеансов
в каком-то странном оцепенении
слегка шатаясь
как будто подшофе.

В письмах подружкам
оставшимся в Москве
я
каламбуря
"по секрету" сообщал
что:
лечение в рамках постельного режима
весьма эффективно сказывается
на состоянии моего здоровья
а они, злыдни и язвы,
сучили ножульками
от зависти на мою везуху
и восторга
над моим эпистолярным стилем.

За давностью событий
я уже не помню
в какие места и как часто
ты вводил мне орудия терапии.
Помню только
что особенно больно
и сладостно
было тогда
когда ты их
выводил.

Впрочем одной иглы
ты так и не вынул.
Той что вставил мне в сердце.
С тех пор
я так и хожу с ней по свету.
Неприкаянный.

Недаром я так панически
всегда боялся этих игл.

Думаю, что мой организм
поддался твоему
внушению
потому что ты был
гипнотизёром.
По жизни.