Вавилон: Вестник молодой литературы. Вып. 1 (17). - М.: ВГФ им. Пушкина, 1992. Обложка Вадима Калинина. ISBN 5-86310-009-5 С.56-59.

* * *

задумчивый мальчик в очках
склоняется над разрезанной кем-то
картой терпеливо
соединяя края тридевятых стран
ничего говорит он ничего
вскоре мир снова обретет целостность




* * *

Он спит
с женщиной из соседнего номера.
Она говорит ему: "Знаешь, похоже,
у нас будет ребенок." Он дает ей
пощечину, и она долго плачет,
размазывая слезы по щекам. Ночь.
За окном раскачивается фонарь, ветер
гонит обрывок позавчерашней газеты
с объявлением начала войны, трамвай
переваливается через мост. "Нас всех убьют," - говорит
ей мужчина. "Нас всех здесь убьют," - повторяет он,
не зная, что еще можно сказать. Она листает
записную книжку в поисках телефона,
по которому можно было бы позвонить и
сообщить о том, что они не
доживут до рассвета. Трамвай
вползает на горб нового моста. Кто-то из пассажиров
бросает окурок в пробоину окна, круги
долго идут по воде, война кончается
потихоньку где-то далеко. Он любил
бродить по прозрачному городу во время
оно, а теперь - не выйти на улицу, не двинуть рукой, не
отразиться в зеркале, не встать не
выключить тусклый свет. Река парит и тихо
плещет в покрытый копотью
камень набережной, они, не обращая внимания
на шум пробуждающегося города,
засыпают. Ребенок плачет в кроватке у окна. Они
живут счастливо и умирают в один день.




* * *

За чертой Города
Ничего нет.




* * *

я знаю ты
проговоришься во сне скошенным ночным
травам гефсиманской темноте сада
ветвей (шевелится в пустом окне
где утром
облака поплывут) где котенок из блюдца -
крохотный пульс изменений -
до самых корней озноба (и знаешь,
один как небо)
с этими братьями (кровь с молоком с чечевицей) ты
босиком по простыночке тонкого снега (и тишины) чтобы
выстрелить
                        выстрелить
в это место где будет день




* * *

с легким сухим треском
рвется паутинка неба

кто-то маленький
выдумал себе Европу
чтобы в ней жить
но так и не пожил
потому что смерть не спит
оглядывается на твой дом
и мяукает
как кошка




* * *

рассвет
фрамуга своей белизной обещает
всё какие-то встречи в казенных домах
и далекую память лишь мы
в этом месте рожденья лекарствами пахнущих детств
недотыкомки страха стоим
а они говорят угадай угадай
в какой руке спасение




* * *

Олегу Пащенко

ноябрь девушка-анестезиолог
накинувшая халат на
обожженное голое тело
бланки анализов крови испещренные иероглифами
усыпанные ошибками утренние диктанты
чернота досок мел крошащийся в потных пальцах
цвет учительских чернил
заставляющий думать о псориазе
громоздящемся посреди линованной бумаги
vive la patrie шепчет хирург
подразумевая что дети ни в чем не виновны
что некогда мы умрем как бы обратного ни хотелось
наши сны сегодня в 22.30 по ленинградской программе:
пыльная улица ново каин открытый массаж сердца




* * *

крохи звуков на скатерти дня
попробуй, выдохни этот воздух
чуть слышно, вдалеке, живут листья
как много места на земле




* * *

Кошка говорит. Что кошка говорит?

Г.Грасс

1

ты оборачиваешься
медленный день как потухшая сигарета
не умирай маникюрные ножницы боли
состригают волосы с лобка
в теплой еще постели

2

маленькая марика рёкк у окна
нагишом отражаясь в зеркале руками
приподняв груди произносит
по-немецки четыре слова
сахарин снег зима саркома
тогда ты оборачиваешься




* * *

слева стоит ли тратить даль стоит ли приближаться
это слева это мальчик бежит по берегу ночи
на голос страха на огонек сигареты страха оставляя половину
времени за собой моросит дождь теперь
день прошел снова слева так тихо
что музыка слышит листву немецкую речь сквозь стекло
едва слышно что мы говорим это слева утром утром
запекшиеся раны детских площадок белесая муть облаков резкий
запах капель и еще
теперь ты уже просто мое сердце




* * *

здесь рассыпано
столько снега что будет война
сегодня мы еще живы




* * *

не раньше чем схлынет лето
Господне любовь
моя наступит вечер и я
танцую с пчелами их танцы о меде и ветре дышу
о воздухе полном дождя косые тени
(ничего уже не означает) ложатся на траву трава
(ну что ты, трава) ложбинки осоки роса
лимфа неба твое отсутствие здесь навсегда
раньше чем кончается лето
иссякают слова и некому это вспомнить
только Господь только Господь сохраняет всё




* * *

Т.С.

родина суд
где взвешены наши тоска и неловкость
на маленьких чашечках совпадений




"Вавилон", вып.1:                
Следующий материал