ГУЛЯЯ С ЭРИКОМ ПО ДЕКАБРЬСКОМУ РЫНКУ
Стихи для О.Э.М.

В Калифорнии оранжева зима.
Тыквы, тыквы, мандарины и хурма.
Черны ветви, смугло небо, воздух сиз,
Словно родинки рассыпан барбарис.

Столько лет прошло – я стала различать
В грубом сердце благодарную печаль,
Вот спасибочки – наступит Рождество.
Ничего в нём абсолютно моего.

Плод чужой – он не запретный. Так... Чужой.
Пусть на кожице с блистающей слезой.
Пусть по мякоти с артерией живой.
Что он? Чей он? Может – ихний. Может – твой.

Я сама, как Арчимбольдовский портрет,
Вся из вымышленных фруктов состою.
Как Алиса я Ивановна Порет,
Наблюдающая в гаснущем раю

Ювачёва и Введенского, вдали
Различаю вкусы-запахи земли,
Что утратили в итоге остроту.
Холодок анестезии лишь во рту

Растекается – во рту моём каток.
Так фламандские любили мастера.
Подхвати меня, милок, под локоток,
Мы помчимся под морские под ветра.

В жёлтой шапочке, с шотландским говорком,
Ты пробьёшь моё бесчувствие коньком,
В бледных сумерках меж дёснами скользя,
Ты отменишь предыдущие нельзя.

Анемия здешних сумерек почти
Даже родственна местам моей мечты...

Ты не сравнивай! Бери и обладай,
Рассыпая артишоки и миндаль.
Мандариновую кожицу сдирай
И впивайся в беззащитный этот рай!
Рай потерянный, пахучий, золотой.

НОВАЯ ИЛИАДА

Сюзи Зонтаг пишет о войне
Хорошо бы, собственно, и мне
Севастопольский зачать рассказ
И, как Зощенко, ипритный выпить газ

Не могу. Хотела б – не могу.
Вот Вермеер – всё одну серьгу
Сотни лет пытался рисовать.
Так и я – себя адресовать
Обществу не в состояньи. Мне
Хорошо, где дырочка в стене,
Где носок потерянный в углу
Как магнит притягивает мглу.

Дерптский жемчуг – жёлтая серьга.
Жёлтые российские снега.
Дедушка Чудинов Алексей
Похоронен, видимо, во всей
Нереальности, так Гегель говорил.
Смерти нет – так Гегель говорил.
Лишь ленивый так не говорил.

Я не знаю... Дар ли мой убог
Или же морально я грибок
Под ногтём народа моего,
Только я не знаю ничего.
Я не знаю, почему Конь Блед,
Словно Конь Мюнгхаузена, пьёт
Эту жидкость красную. Она
Вытекает из него, черна,
Льётся-льётся в угол, где носок,
Где седой твой бьётся волосок
На твоей красивой голове.

Мой Патрокл, скажи, что делать мне
В этом разукрашенном шатре
На безукоризненном холме?

Мой Патрокл, известный мой солдат,
Пыльный мой, проглоданный копьём!
Я не знаю. Звёздочки глядят,
Как с тобой мы без тебя живём.

Мальчишу, конечно же, привет.
Только нам-то с этого чего?
Смерти нет. Возможно, что и нет.
Ничего нет больше, ничего.

ФИШ

Нине Самус и её рыбам

Поцелуй меня сюда
У меня вот здесь вода.
Поцелуй меня туда
У меня и там вода.
Дождь идёт четыре дня
И всё время на меня.
Поцелуй меня в висок
У меня там рыбный сок.
Поцелуй в прозрачный рот
Рыбка-рыбка там живёт.
Поцелуй неспешным ртом
Так сома целует сом.
Рассердилась рыба-меч
Не желает наших встреч.
Между нами пролегла
Вся из жидкого стекла.
Но зато через неё
Я рассматривать могу
Драгоценное шитьё
Для меня раскрытых губ.
Губ раскрытых, чтобы мне
Прошептать в беззвучной тьме:

You are so sweet and warm
Like a little darling worm.