* * *

вместо имущества
вместо имения
унаследую
местоимения
личные во владение и владычество
и не буду больше не буду мучиться
над токономами окнами входами
перемалываясь в строчках без
местоимений
то есть
без провалов и бездн

так в любом тексте но прежде всего в стихотворении

* * *

Лоб сжимается обручем,
Скобой
Кожаной,
И хочется кость височную истереть
В резную мембрану
И церковью стать
В Овруче
И говорить с тобой
И умереть с тобой
И умереть

* * *

под слепым полотном я больная трава
прорастаю себя – растираю слова
горько молоко моё чтобы пить
чтобы жить гола голова

а потом я рыба из позвонков
зеленело-медных, из костяных цветков
и корку многажды пробивало насквозь
хотя тело мне моё – велико

* * *

овал лица не больше пятна на пыльце.
ты там загорела до полупрозрачного тона.
и как возвращалась? частями, зажав пинцет,
мучительно не дрожа, с пузырьком наготове?
здесь
следи за травой: в её тетиве огни
инсектолечебницы: заново выплети говор
из двух маргариток. травою себя проткни
в районе солнцесплетения векового.

* * *

голодом морить голую угодно господу моему богу моему господу
клубок в животе распутать и выпустить через горло
говори!
говорю: глаголю
говорю: именем твоим имени твоему

пальцем ранку каждую проверяю
вдруг не я провожаю до двери
и до крыши веду за руку
вдруг и ей холодно
вдруг её глубину измеряешь
вдруг она рядом с тобой умирает как я не рядом с тобой умираю?

меня две и больше. к среде у каждой сердце не слушается
говорю: встреться!
шепчу и выстукиваю вынимаю из груди щипцами горячее

но в вымени молоко горькое чёрное в вымени молоко
далеко тебя прячут