ПЕРВАЯ ПАРОДИЯ НА "ВАВИЛОН", НАПИСАННАЯ ЗА 3 МИНУТЫ

длинные волосы мешают сосать член
набиваются в рот и щекотно
все мужики после меня бреются налысо
становятся фашистами вешают кошек
всё это от ненависти хотя
и через год готовы признаться в любви
а я готова написать 500 стихотворений за утро
а к ночи застрелиться потому что

в москве все пишут одинаково
не хочу туда
не хочу больше замуж за поэта
хочу чёрный джип
и уехать на северный полюс
или замуж за бандита
или не противиться больше своей судьбе
стать городской сумасшедшей
и подстригать клумбы
золотыми ножницами бедняжки офелии

ненавижу этот твой город
ахи вздохи невский проспект
васильевский остров
кормить мальков в вонючих каналах
целыми днями смотреть в воду
протирая джинсы на гранитных ступенях
ненавижу твой бывший мой город
потому что ты сможешь
а я нет
быть там по одному
звонить по старым телефонам
почему ты один
а мы развелись

а в москве я на такие вопросы
отвечаю спокойно
говорю так получилось
говорят такое случается
но это как спид или мировой терроризм
до последнего не веришь
что это случится именно с тобой

лучше бы я родилась мужчиной
от дурной любви стала фашистом
или бы пошла в армию
в снайперские войска
или в сапёры
лучше бы тебя не было никогда

ВТОРАЯ ПАРОДИЯ НА "ВАВИЛОН", НАПИСАННАЯ ЗА 5 МИНУТ

я возбуждаюсь не только от поцелуев в область груди.
я возбуждаюсь от фразы "судьба всегда в бегах",
от фильма "Прирождённые убийцы",
иногда даже от новостей по нтв;
от "Прозрачности зла" жана бодрийара,
от прикосновения к щеке приклада винтовки в пневматическом тире,
от митингов и пикетов,
перерастающих в массовые беспорядки,
когда оператор спасает камеру и бежит к машине,
а я ору ему: "снимай, сука!"
а потом меня долго допрашивают в фсб
и депремируют на работе,
а главный редактор говорит: "наверное, в детстве
ты дружила с хулиганами"
а я ему отвечаю: "и сейчас дружу",
но чаще трахаюсь,
возбуждаясь от колющих-режущих предметов,
иногда даже от группы лайбах или рамштайн,
от знамён и лозунгов,
от слова "баррикада",
особенно на французском: "la barricade",
от своего скверного произношения,
от содранных локтей и коленок,
и от воспоминания, как я упала с крыльца администрации,
напившись портвейна и крича про революцию.
и ещё, конечно, от крови:
от своей,
когда она, густая и горячая,
вытекает толчками,
именно поэтому у меня изрезаны руки,
а не от депрессии или декаданса:
они меня не возбуждают.

ТРЕТЬЯ (НАДЕЮСЬ, ПОСЛЕДНЯЯ) ПАРОДИЯ НА "ВАВИЛОН",
НАПИСАННАЯ ПО ДОРОГЕ ИЗ ПУНКТА А В ПУНКТ В

после рабочего дня,
адреналина, трёх съёмок, пяти приступов ненависти
и восьми кружек нескафе
входишь в маршрутку и видишь:
у пассажиров на плечах пёсьи головы.
всё остальное человечье: и запахи, и одежда.
становится не по себе.
водитель, тот вообще покрыт чешуёй, и глаза у него на затылке.
объявляет остановку "улица свидригайлова"
и нехорошо так на меня поглядывает. В итоге
на проспекте передонова мы врезаемся в столб.
все погибают. Только кондукторша,
ангел асфальта с фиолетовыми волосами,
катапультируется и в воздухе танцует болеро Равеля.
да и водитель молодец: взял себя в руки, зажал разбитый лоб
и декламирует декадентские стихи про Путина,
называя его "чёрным пьеро" и "незнакомцем".
тут рядом лежу я, абсолютно мёртвая, зато сквозь все испытания
сохраняющая человеческое лицо:
я-то знаю, как это важно,
ведь телевидение не дремлет,
завтра нашу разбитую маршрутку
покажут в новостях вторым или третьим сюжетом в выпуске,
первым дадут, конечно, губернатора,
хотя он ничем не примечателен,
кроме того, что густо накрашен и в парике.
тут ко мне, мёртвой (совсем обнаглел),
подходит главный редактор и говорит:
"ты не забыла, что у тебя завтра в девять съемки в администрации?"
"но я же умерла, – напоминаю я ему, – разбилась в маршрутке, второй, говорю, сюжет в выпуске",
а он мне: "ничего не знаю, у тебя сюжет – первый,
так что бери микрофон и вперёд:
губернатор принимает делегацию из Вьетнама"
"даже кофе не дадут попить, не то что погибнуть",
думаю я, перематывая кассету назад.

ГОРОД МЁРТВЫХ

Посвящается Даниле Давыдову,
который, сидя в соседней комнате,
одновременно с этим написал
свое стихотворение про то же самое
Наглядное доказательство телепатии.

Старуха покупает буханку хлеба
И слышит голоса.
Они говорят ей:

"Будет тебе, бабушка, и Юрьев день,
и Вальпургиева ночь длинных ножей,
а после наутро: ура, первомай,
и мы все, оставшиеся в живых,
встретимся у памятника Ленину
и пожмём друг другу руки
облегчённо.
И колонны: первая, вторая, пятая –
Отправятся в путь
Туда,
В наш Чевенгур, Бошетунмай,
В город Солнца и Полумесяца,
Где все мёртвые живы и плачут:
И Розенкранц, и Гильденстерн,
И доктор Геббельс, и Жюль Верн,
И Роза Люксембург жива.

Мы обнимем их и воскликнем
В сердцах,
Да, в сердцах
Заиграют сирены и скрипки,
Мы воскликнем:
О, донна Роза Люксембург!
О, донна Анна Рубинштейн!
О, доктор Геббельс, доктор Гибель,
По кладбищу гуляли мы,
Ты веришь, доктор, мне повсюду
Мерещатся холмы, холмы,
Курганы, склепы, пирамиды.
Скажи мне, доктор, что со мной?

А после я спрошу у Розы,
Отчайной Розы Люксембург:
"Что делать мёртвым?" Роза скажет:
моя любимая вышла купить сигарет,
вернулась через полвека.
Есть многое на том и этом свете,
Что если приснится – то недотыкомки отдыхают,
А когда молчат пушки,
Говорят ядерные бомбы.
А холмы я тоже вижу повсюду,
Но отсюда
Мне просто видней:
НА ХОЛМАХ РАСТЁТ ВЕРЕСК.