ГЕЙНЕ

Тебе
подарившему речь
целому по колено
морю успевших лечь

смотреть на морской закат
чистое полоскать
белое вышивая

тебе
подарившему речь
не только слова и
связки таки
опухли от сквозняка

где мельницы ветер вращает свастику
слетевшую с языка

ХАРБИН

В мужестве певчем целованной флейты
птица уже не споёт мотылям
только на смерть уходящий ефрейтор
молча кресты пришивает к нулям

что тебе девочка дочка не спится
сладкая паприка рыжих волос
кружатся парою тонкие спицы
лишь бы тебе потеплее спалось

там где в леса уходила бригада
там где я баловень сам не бывал
юная флейта военных парадов
венского вальса качает права

где-то в провале не помню права ли
песня про валю из окон неслась
как застывали в последнем овале
траурным мрамором мокрая вязь

стройся моя колыбельная лейся
спица в руках дирижёра летай
пусть тебе снится покинутый крейсер
жёлтая родина белый китай

ОДИССЕЙ

помни меня рядовым
и до
золота лычек
с девичьим фото моей вдовы
куражится посейдон
война не ближе его кавычек
а нам негоже менять привычек
пока я тебя до конца не вычеркнул
помни меня родовым гнездом

помни меня рулевым
детдом
манная кашица
мало не кажется ежели трое
щурятся под окном
война не ближе его полотен
и тот бесплотен кого колотим
уже прокисли сидеть в болоте
в молоке козла твоего
парном

вспомни нас
молодым зерном
воля каждого
доля где ж его
до угла козла твоего медвежьего
что
за бабу ему вернём

что
зовёте меня пронырою
что
забавы последний грех
где агукала наша поросль
лёгкой смертью себя премируя
там пускай похоронят порознь
с видом на́ море
ехал грек

ЕМЕЛЕ

нашу жизнь над бубликом колдовали
нашу жизнь на публику цифровали
и фривольное наше письмо едва ли
разберут на цитаты

я бывал в индии, афанасий,
я бывал где вынь да положь деньгу
ни хрена себе рифма
носил серьгу
и ходил в солдаты

а ещё я любил тебя восковая
что неласковая вставая
а в ночи недобрая
и
кривая
выводила куда ты

мы считали барышень барышами
овладели мышью и малышами
мы лежали сами себе с ушами
в одном – караты

КИЕВ

1/

времена когда мы
ездили на метро
имена когда нас
звали а ну не тронь
что облатка облака твоего
сладкая оболонь

2/

нет проще удали земной
чем выйдешь голая на площадь
где ведьмы голосом полощут
над головою полотно
где строй дивизии болотной
неплотно челюсти сведя
смотрел цыганову молодку
да медведя

3/

а ещё я в детстве
хотел сестру
чтобы вой сирены
ломал кору
что причастие частника твоего
крещатика поутру

4/

а теперь я кажется
дожил до
коли вчетверо можно сложить деля
где анафемой плещется
твой подол
в ожидании москаля

5/

то ли гул динамо забило гол
то ли мне спалось поперёк волос
только вьётся по ветру мой хохол

золотой
авось.

ПАРМА

мой рыбий бог
из тех что боком о бок
из тех чей срок
на родине истёк
я между строк
каких не помним оба
от бабушки и дедушки убёг

ни девушку ни вдовушку корми
стены и седины не замечая
и нос не отличая от кормы
прими мои последние в перми
сухим листом закрученного чая
в ворота покосившейся тюрьмы

какого рода памяти солдаты
стоят на страже сна и сыновей
какого хрена горечи утраты
послание кончается
и даты –
зажми рукой от пуговиц левей

и омуту тумана – мата атом
покуда брань
не трогает броню
я брата свата совести расплаты
и все твои регалии храню
в италии
где озеро у рощи
последнее пристанище леща
которое не далее чем щас

а всё уже закончилось
наощупь.