* * *

в начале одного
поэтического вечера
на сцену
вышла дама, вероятно
вполне достойная
во всех отношениях
мне почему-то всё время
казалось, что она вот-вот
произнесёт слово волнительно, а она
сказала вместо этого: N –
единственный
современный поэт
поднимающий в своих стихах
тему родины

я сидел в первом ряду
на низкой неудобной скамейке
пока она говорила
и думал, что каждый
кто поднимает в своих стихах
тему родины
(вот как я сейчас)
в этот самый момент
начинает мыкать
тяжёлую сыроватую долю
какого-нибудь из центральных
телеканалов
превращается в белого
кролика на очередной фокус-группе
для изучения предпочтений
целевой аудитории
а потом становится
убоиной для мясопереработки
в старопромысловском
скажем, районе
изнасилованного какого
скажем, новочеркасска

слева, в зале, всё время
щебетали какие-то девушки
в конце вечера поэт N
орал на них со сцены

это было страшновато
и убедительно
куда убедительнее
чем что бы то ни было
о родине
которая в это время года
вся состоит
из запаха нищеты в метро
утренней темноты
выпусков новостей
и коричневатого снега
застревающего в ребристых
подошвах ботинок

мы вышли на улицу
побрели вдоль бульвара
я подумал что этот грузный
неприятный человек
с копной сальных волос
оказался неправ
насчёт башмаков

поэт N всегда был
чудовищно национален
зимы всегда
были долгими и холодными
и одна из девочек
выступавших на вечере
так улыбалась
как если бы никакой родины
не было

* * *

давай не будем что ли бояться
ни одной из этих ночей когда
они возникают из холодного
атмосферного варева над Ла-Маншем
потому что Королева-мать с нами
и Атлантика нас не выдаст
закипая за Геркулесовыми вратами

ни одной из тех
позывные отражаются многократно
умножаются и пищат
как крысиная стая
слой Хэвисайда
раскрывается как набрякшее лоно
выпуская отчаянье штурмана
в абсолютный ноль
где хлопают крыльями и галдят
все двести семьдесят два
цифровых ангела
с трубочками
из разбитых термометров

давай постараемся не бояться
ни одной из этих когда
войска приведены в полную боевую готовность
и вот-вот вострубит двести семьдесят третий
вечно последний в строю заморыш
насмерть сжимающий в воробьиных лапках
игрушечный горн

заяц начинает бить в барабан
Атлантика закипает
они падают из темноты
перья дрожат на ветру

ничего не бойся
пока Королева-мать с нами
и лорд Кельвин
выкрикивает живый в помощи вышнего
перед обесточенным микрофоном
в затемнённой студии
BBC

* * *

аванерсуак ultima thule
о чём ты думаешь надо работать
купить быстрого сделать денег
уехать куда-нибудь
где тепло и нестрашно

тайские девочки
выглядят на пятнадцать лет
любят плескаться в воде
(соски крохотные
мгновенно встают)
денег хотят немного
ласковые как котята

например туда
например так
аванерсуак ultima thule
лето скоро
авиабилет лёгкие деньги
пока война не началась
пока родители живы

где-то в полости шевелится нерпа
полынья схватывается
металлургическим льдом
вервие вьётся и рыба хватает воздух

о чём ты думаешь скоро лето
быстрое лето золотой полдень

* * *

как уходят вбок
пол и потолок скажем
из-под ног скажем

Я.Т.

вот они собрались сердечко ёк-ёк
и плывёт под ногами пол
над головой потолок
хорошо небольшим
уходить ото всех под стол

вот они тут сидят сердечко тук-тук
уплывает свет наплывает звук
денежки выпадают из рук
хорошо безымянному
не смотреть отводить глаза

скачет по комнате коза-дереза
в воздухе над цветком висит стрекоза
говорить ни про что умереть ни за
хорошо неживому уже
как бумагу разреза́ть горизонт

под дождём торопясь раскрывать зонт
агнца взять на слабо́ на понт
элевсинский эвксинский
глотать торопясь чаёк
то ли мышь кричит то ли поёт водосток

то ли лето безвидный огонь небес
то ли сердце шаткая сеть аорт
то ли рыба шамкая раскрывает рот
то ли волчок некормленый смотрит в лес

вот мы и собрались сердечко ёк-ёк
уплывает пол из-под ног
раскрывается потолок
и так смотрит Он что понятно: мы не Его

я хочу сказать тебе кроме нас у нас никого
кроме этих слов ничего
кроме этих слов ничего
кроме этих слов ничего

УТРОМ В ГАЗЕТЕ, ВЕЧЕРОМ – В КУПЛЕТЕ
два текста под общим названием, украденным у Д.Д.

фильм заканчивается сценой
в противоатомном бункере
пятидесятых годов
трибуна для обращения
президента к нации
терминалы (я видел такие
только в лаборатории
в Университете, их подарили
английские студенты в конце
семидесятых, когда
уже Саган
и было понятно)
мальчик за это время подрос
ничего не состоялось

после мы шли по остывающему
Кольцу, конец июля, воскресный вечер
я думал да люди не помнят друг друга
так долго и верно как вещи

смеющиеся глаза
подростков в последнем ряду
(рука нашаривает коленку)
экран гаснет внезапно
сирена оповещения
крик рвущейся ткани

как вам я бы хотел
(только один вопрос)
Mr. Death
эти глаза
как вам эфир
забитый не истерическими
голосами дикторов
а трейлерами
названиями мультиплексов
как вам детские страхи
чью горечь можно теперь заесть
сладкой воздушной
кукурузой запить
газировкой

в самом конце
одного чёрно-белого фильма
пятидесятых годов
молоко и чернила
расплёскивался
какой-то спиричуэл

рассыпался
как воздушная кукуруза
разливался
непрозрачной водой

как тебе эти исправные ещё терминалы
NORAD, СПРН, загоризонтные РЛС
остывающее Кольцо надмирное лето
молоко чернила титры несмелые поцелуи
оживающий постепенно эфир электромагнитный
вой детские голоса вспыхнувший свет

*

выбегают на сцену
чёрно-белые вспышки света
не верь не бойся
не проси за этим
наблюдают
несколько миллионов
человек

восточное полушарие погружено в темноту
разве в каком-нибудь благовещенске утро
воскресное утро девочки-школьницы
перед телевизором доедают завтрак

говорят чёрненькая
теряет голос
никогда не сможет петь
её жалко но мне всё равно
рыженькая нравится больше

мать моей одноклассницы
однажды вечером позвонила в дверь
вручила мне толстую книгу
велела передать отцу
(его не было дома)
потом перезвонила
и попросила
ни в коем случае в неё не заглядывать
разумеется, я
за два часа
почти половину

моей однокласснице было столько же
сколько сейчас
этим девочкам в Благовещенске
там было про женщину
которую в камере
обливали ледяной водой
из шланга
а она кричала
communisto italiano
communisto italiano
и про это не верь
и так далее
тоже было

медленное непрозрачное время
растекается как вода
по поверхности мира
несколько миллионов человек
в северном полушарии

и может быть только трое
или четверо стариков
измученных бессонницей
пялятся в экран телевизора
ничего не понимая
кто эти дети
кто им рассказал про это зачем
об этом напоминать

несколько миллионов человек
москва магадан норильск
воркута пермь ленинград
время ночь говорит Рига
rūna Riga
работают все радиостанции
Европейского Союза